Лучшая мама для шамана

– Твоя тетушка не будет возражать?

– М?
– Манта отвлеклась немного, пробуя крем, который взбивала специально для Ханы из сливок и творога с добавлением ягод. Малышу полезно молочное, да и хочется летом чего-нибудь эдакого.
– Нет, если честно, она и напомнила про домик, у меня с этими экзаменами все из головы вылетело.

Экзамены она все-таки сдала, причем на высший балл, что позволило сохранить стипендию.

– Позовешь кого-нибудь из своих друзей?
– Йо напряженно застыл в ожидании ответа.

Манта недоуменно взглянула на него.

– Нет, а зачем?
– выставила тарелку с блинчиками на стол. Хана поднялся и осторожно, медленно пошагал к своему стульчику, увидев, что его дожидается вкусный крем.

– Тем более, что Памела уезжает на лето в Йеллоустоун к своим родственникам, а кроме нее у меня в университете друзей нет. Да и не думаю, что она согласилась бы - хочет договориться насчет стажировки с одним местным бизнесменом. Старый знакомый семьи, у него филиал компании как раз располагается в Нью-Йорке, - про себя Манта вздохнула.

Практика на следующем курсе - еще та головная боль. Самостоятельное выполнение всех заданных работ должно было подготовить их к не менее самостоятельной работе в течение месяца. Еще в начале Оямада знала, где проведет практику, а затем и стажировку - в компании отца. Что стало бы неплохой рекомендацией, все же они одни из лидеров на рынке компьютерных технологий. Не срослось. После прошлогодней ссоры отец даже не посмотрит в ее сторону, а унижаться и напрашиваться на еще один конфликт не собиралась сама Манта.

Придется прибегнуть к обычной тактике всех студентов - подавать объявления, прошения во все компании в поисках свободных вакансий. Или воспользоваться распределением университета. Каждый год ректору присылали запросы на определенное количество студентов, и он отбирал только самых лучших, самых ответственных. К таким как раз относилась Манта, значит, если она в начале года подаст заявку в ректорат на распределение, то может рассчитывать на практику. Но и самой побегать по компаниям не помешает.

Ох, голова шла кругом от грядущих проблем, однако унывать не стоит. Сейчас лето, солнце, жара, и можно провести время с малышом и Йо. Манта представила, как Хана будет купаться в океане, играть в теплом песочке, и улыбка сама возникала на губах.

Вообще, Асакура Хана в возрасте года с небольшим - весьма занимательный “образец”. Спокойный, серьезный, совсем как взрослый - Манта повязала на шею слюнявчик и вручила детскую ложку - смотрящий тяжело и проницательно - это у него точно от деда. Или от матери, с какой стороны подойти. Когда на пути попадалось что-то интересное, он сопел, сосредоточенно пыхтел, пытаясь это что-то рассмотреть, исследовать. Между бровок появлялась морщинка. И тогда ничто не могло отвлечь его от выбранного занятия. Умилительное в своей детской, непосредственной сосредоточенности зрелище. Йо говорил, что этому сын у Манты научился: девушка тоже забывала обо всем, когда погружалась в какой-либо проект или подготовку к зачету.

– Хана, кушай творог, это вкусно. Жуй-жуй, вот так, - Манта показала.

Зубики Ханы - отдельная, курьезная и в то же время плачевная история. Слюни он пускал густо, обильно, пузырями, заливая ими практически все футболки и майки Манты. До такой степени и с такой стремительной скоростью, что пришлось одалживать одежку у Йо.

А они все лезли и лезли, беспокоили, нервировали, от них поднималась температура. Малыш почти полностью перешел на жидкое питание, даже пюре и протертые овощи есть ему было тяжело. Манта помнила, как плохо спала ночами, дергаясь от каждого звука и заставляя просыпаться Йо, который на диван так и не вернулся.

Да и девушке было спокойнее, когда рано поутру она могла проверить наличие шамана в своей жизни. Иначе… происходящее казалось лишь сном, бредовой иллюзией разгоряченного разума. Второй раз девушка такого попросту не пережила бы - это Манта осознавала с ужасающей открытостью. Болезненной открытостью.

Наверное, страх, что Йо уйдет, так до конца никогда не исчезнет. Он с нею, внутри, постоянно не грызет, но ворочается, напоминает о себе, не дает забыть о боли, что преследовала Манту, о страшных, пульсирующих рубцах, оставленных на сердце.

Нельзя чрезмерно сближаться с Йо, нельзя становиться чем-то большим, чем просто подруга, нельзя привязываться к Хане материнской любовью. Иначе будет больно, больно, больно. Но и лишить ребенка ласки, своего тепла, почти обожания девушка уже не имела сил. Все, что ей оставалось, это держаться на расстоянии от отца Ханы, общаясь с ним чисто по-дружески, шарахаясь от прикосновений, как от огня, потому что они обжигали каленым железом. Потому что от них просыпался страх, зашитый в глубине сердца, ворочался, как зверь, пробуждал к жизни страшные картины одиночества и осознания собственной слабости.

Нет, слабой может позволить себе быть Манта Оямада, но никак не мама Ханы Асакура.

– Только сначала сходим на плановую проверку, сделаем прививки, и можно собираться.

Принимал Хану все тот же доктор, теперь Манта знала его имя - Ричард. Но он просил называть себя попросту Дик, не любил полного имени, частенько в детстве дразнили из-за сходства со многими книжными героями.

– Какие планы на лето?
– Хана терпеливо сидел, пережидая осмотр. Лишь сверлил мрачным взглядом врача.

– Поедем в Нью-Джерси всей семьей, - улыбнулась Оямада, держащая мальчика за ручку.
– Ну, что, доктор?

Дик рассмеялся серьезному тону и киношной фразы.

– Вам уже ничего не поможет - вы удивительно здоровы. Сейчас сделаю прививку, и можете быть свободны.

Хана на удивление легко переносил осмотры и плановые уколы. Да, удовольствия последние ему явно не доставляли, однако малыш не капризничал, как большинство детишек.

Манта подозревала во всем генетику Асакура.

Хана быстро учился ходить, не боялся, как остальные. В отличие от большинства детей, не отстаивал свою самостоятельность. Малышам, которые только учатся ходить, жутко не нравится, когда кто-то их направляет, подталкивает на нужную дорогу, контролирует и вообще на дает двигаться самим толком. Поэтому предпочитают ходить самостоятельно, лишь бы родители были рядом, шли с коляской, например. Или сидели на скамейке в парке. В таком случае малыш далеко не уйдет, будет крутиться поблизости.

Зато жутко боялся пылесоса, совсем, как кошки. Вздрагивал и начинал плакать, стоило только достать из шкафа адскую машину. Не спасало даже перемещение в другую комнату или закрытие двери - Хана все равно слышал, пугался, дрожал и прижимался к Манте или Йо, в зависимости от того, кто за дверью выполнял уборку. Поэтому наводить порядок приходилось раз в неделю, по выходным, когда один из взрослых выгуливал ребенка на детской площадке.