Лучшая мама для шамана

Но, наверное, ей это только приснилось.

– Ты плохо выглядишь, - Пэм обеспокоенно покрутила соломинку в коктейле.

– Спасибо, - усмехнулась Манта, - ты настоящая подруга.

Девушка поморщилась, представив, как прозвучала ее фраза со стороны.

Подруги сидели в любимом уличном кафе. Если пройти по улице, нырнуть в арку торгового центра, углубиться внутрь квартала кафе, ресторанчиков и сувенирных лавочек всех мастей, то можно выйти на проходящую перпендикуляром улицу, заполненную разнообразными уличными кафе на любой вкус и цвет. Индийская, китайская, японская, традиционная, грузинская, немецкая - тут собрались кухни всего мира. А сами заведения располагались настолько близко, что не оставалось места даже провести границы. Плетеные креслица итальянского ресторана соседствовали с пластиковыми черными стульями китайского. Туристы просто перетекали из одного заведения в другое, а иногда даже не двигались с места, а просили официантку принести заказ за столик другого ресторана. Разумеется, оплачивали потом два счета.

Девушки выбирали долго и тщательно, пока не остановились на китайской кухне. В Нью-Йорке купить китайские блюда на вынос можно не только в Китайском квартале, а буквально на любом углу. Уютные лавочки и магазинчики, такие вот ресторанчики или даже передвижные фургончики, где улыбчивые продавцы протягивали белые пакеты с нарисованной алым эмблемой заведения. Но самые лучшие блюда продавали именно здесь, так считали и Пэм, и Манта.

Пэм обожала все виды растительности. Жареные ростки бобов, жареные бобы в стручках, бамбук и грибы, мапо тофу, димсамы, дайконовые пирожки. К этому всему она обожала добавлять что-нибудь из свинины из сычуаньской кухни, известной своими яркими вкусами, остротой и пряностью блюд. В них использовали уйму перца и чеснока.

А вот Манта, привыкшая к морепродуктам, на них и остановилась. Например, гребешки в черном соусе из бобов или жареный угорь с хрустящей корочкой. И, разумеется, все виды лапши.

– Но ведь я права!
– Пэм обличающе ткнула палочками в подругу.

– У нас же экзамены приближаются, - напомнила ей Манта, вылавливая еще один гребешок. М, прелесть!

На что Памела закатила глаза, откинула нетерпеливо челку.

– Ты и раньше сдавала экзамены, но никогда не выглядела такой изможденной, измотанной. К тому же у нас сейчас только лабы.

Проверка выученного шла по давно утвержденной системе. Сначала лабы - лабораторные. Для их факультета это пример бизнес-проекта или расчеты уже существующего с указанием, почему так, а не иначе. Пока что им позволяли делать это в парах, чем и пользовались Пэм с Мантой, но уже не следующем курсе придется отрабатывать самостоятельно.

Сдаешь лабораторные, можешь сдавать зачеты, сдаешь зачеты - можешь сдавать экзамены. Ну, а сданные экзамены допускают на следующий курс обучения.

Манта вздохнула. Подруга, конечно, права, но что Оямада может с этим поделать? Она решила воспользоваться тем, что приехал Йомей, и стала больше времени проводить в университете. Готовиться к зачетам, сдавать проверочные работы. Сама не заметила, как отвыкла работать при свете дня. С появлением Ханы учебы перешла на качественно новый уровень - ночной.

Разумеется, она не забросила малыша, даже в голову не пришло. Просто перестала убегать с последних пар, зная, что о нем позаботятся прадедушка и отец. Им обоим нужно узнать наследника поближе. Даже не верится, что Йомей прадедушка, его все называли просто дедушкой.

И он ничего не говорил об Анне, упомянул лишь, что обучение итако идет полным ходом, сейчас она уже гораздо сильнее, чем была раньше.

Телефон зазвонил, надрывно, почти истерично. Или это Оямаде так показалось? На экране высветилось изображение Йо, Манта подняла трубку.

– Ты не могла бы прийти домой?
– без приветствия сразу перешел к делу Йомей. На заднем плане слышался безудержный плач Ханы.

Сердце оборвалось, Манта подскочила.

– Да, сейчас буду.

Отключила телефон и схватила рюкзачок.

– Прости, мне надо бежать. Что-то случилось с Ханой.

– Конечно-конечно, - Памела закивала.
– Беги, я заплачу за тебя.

– Спасибо, - Манта подскочила к краю бульвара, вскинула руку, чтобы поймать такси.
– Я потом тебе верну.

– Иди уже!
– подруга тоже выглядела обеспокоенной.
– Я тебе вечером позвоню.

Манта рухнула на сидение, назвала адрес, про себя поблагодарила небеса и всех духов за то, что даровали ей таких понимающих друзей.

Дома Хана разрывался от плача, личико его сморщилось, покраснело, слезы градом катились по круглым щечкам. Над ним, бессильно повесив руки, стоял Йомей. Впервые в глазах старика девушка увидела растерянность.

– Не понимаю, что происходит. Он плачет с самого ухода Йо.

Манта подхватила мальчика на руки, принюхалась. Нет, пеленка чистая, свежая. Может, кушать хочет? Да вроде бы еще не пора, обедал Хана по расписанию.

Плач тут же прекратился, малыш прижался лобиком к груди девушки, все еще судорожно всхлипывая. Ручки его крепко сжали футболку. Манта растерянно погладила маленькую, вздрагивающую спинку.

– Хана, дорогой, что случилось?

– Ка, - икнул малыш.
– Ма.

Девушка прижалась губами к вспотевшему, быстро остывающему лбу. Краснота проходила, оставались еще небольшие пятнышки, но и они уже белели.

– Все хорошо, я рядом, не переживай. Где Йо?
– обратилась она к старику.

Тот опустился на диван, прикрыл на минуту глаза.

– Стар я стал для воспитания мелких детишек, - вздохнул устало, тяжелые веки поднялись.
– Йо убежал по вызову, тут дух неподалеку буянит, надо упокоить. Ты обычно всегда так долго отсутствуешь дома?

Манта поморщилась от неприятной подоплеки вопроса, Хана снова скуксился, увидев, что девушке неприятно. Пришлось улыбнуться. И гордо расправить плечи.

– Обычно Йо сидит с ребенком половину дня, я подменяю его во второй половине, специально с пар ухожу. Пока не страдает успеваемость, мне это позволяют. Просто я решила… - не сдержалась, покраснела, уткнулась взглядом в веселенький рисунок рубашки Ханы.
– Решила, что вам необходимо побыть с внуком… то есть, правнуком, узнать его получше. И помириться с Йо.

– Мы с ним не ссорились, - строгий и усталый голос.

Оямада дернула плечами, сбрасывая морозный холод интонации Йомея. Сейчас старый шаман казался ближе и понятнее, чем обычно. И так странно было сидеть в гостиной, при свете дня, без всех духов. Как нормальные люди.

– Вы будете возражать против моей кандидатуры, - вскинулась Манта, решившись.
– Но я очень люблю Хану, я буду защищать его изо всех сил, - слова горели на губах, обжигали язык. Невысказанные, они светились в глазах.

Но закончить не дали вернувшиеся Йо с Амидамару. Манта поникла, запал ее прошел, и она передала Асакуре сына, а сама пошла готовить обед.

Ей казалось, будто своими словами она только все испортила.

Вечером к ней во временную комнату постучался Йо. Хана еще не спал, играл с кубиками на коврике. Манта помогала ему составлять башенку, вернее, показывала, как это выглядит в идеале. Пока что малыш только пробовал на зуб - наверное, десны чешутся - и щупал со всех сторон и углов. Крохотные пальчики с аккуратными малюсенькими ноготочками приводили девушку в необъяснимое умиление.