Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

– Вольту – вольтово, – произнес он в темноту и захихикал.

Внутренняя дисциплина все-таки дала трещину. Эск пришел в кухню и стал искать еду и питье.

21 июня 2977 года (ПТС-РС)

Ушло пять недель, чтобы осмотреть каждый дом в этой части долины Синдайва. По пути Эск открыл все ворота на пастбища, какие смог найти, и выпустил рогатый скот, овец и лошадей. У лам, свиней и коз хватило сообразительности уйти самостоятельно, а кое-где они уже перепрыгнули или сломали ворота или же, как козы и козлы, вышибли щеколды.

Большая их часть будет голодать даже на воле, но у них хотя бы появился шанс найти воду и хорошее пастбище. Некоторые выживут. Насколько ему было известно, в биогеоценозе Редгоста не имелось хищников высшего порядка. А люди, разумеется, таких сюда не привозили.

Впрочем, дайте собакам пару поколений прожить на воле, и это изменится.

А сердце ему разбили те самые чертовы собаки. Хуже всего были домашние питомцы. Многие оголодали или съели друг друга. А выжившие ожидали от него большего, чем животные с ферм. Когда он открывал дверь или разрезал сетку, они бросались к нему. Лаяли, выли, мяукали. Он был Хозяином, он был Едой, он мог выпустить хороших мальчиков Гулять. А псы знали, что вели себя как плохие мальчики. Гадили по углам, спали на мебели, выли под навсегда запертыми дверями спален.

Если честно, то как раз из-за них он и заходил в каждый увиденный дом или здание. Чтобы выпустить котов, собак и карликовых свинок. Отыскав велосипед, он смог отрываться от тех собак, что хотели следовать за ним. Котам он оставался безразличен, а свинки были слишком умны, чтобы пытаться. Иногда он выпускал и птиц и по мере возможности рыбок – из аквариумов в ближайший водоем.

Чем дольше он ходил, тем меньше зверей оставалось взаперти живыми. Но попытаться их спасти он был обязан.

За тридцать девять дней в долине Синдайва он обошел почти четыре сотни домов, общежитий, зернохранилищ, боен, дубилен, холодильных складов, мастерских, центров аварийной помощи, магазинов и школ. Даже три железнодорожные станции, небольшую больницу и крохотный аэропорт.

И ни единого человека. Ни одной крохотной человеческой косточки. Он даже раскопал старую и свежую могилы, чтобы проверить, остались ли там тела. Остались. Эск плохо помнил основы христианства, поэтому не смог решить, за или против Вознесения свидетельствует этот факт. Он перезахоронил покойников и прочел над свежевскопанной землей несколько молитв, какие вспомнил.

– Десять тысяч овец, тысяча котов и собак, один я, – сказал он терпеливо слушающему дубу. Дуб был кривоватый, согнутый ветрами, он стоял в скверике перед «Железнодорожным депо номер два имени Тодда Кристенсена Нижней долины Синдайва». На табличке рядом значилось, что это первое терранское дерево в долине, посаженное одним из фермеров-первопроходцев двести лет назад. – Ты выживший. Как и я.

Выживший – после чего?

Эску повезло в том, что на железнодорожном вокзале нашлась скромная подборка дешевых туристических карт, отпечатанных на пластиковой пленке. Некоторые люди просто не хотят постоянно иметь дело с устройствами обмена информацией. На относительно малонаселенной планете вроде Редгоста электросфера все равно была еще во многом незавершенной.

Была. Теперь ее вообще не стало. Абсолютная форма незавершенности.

Эск просмотрел листы карт. Он мало что знал о местной планетографии: для него она попросту была неважна. Его высадили с челнока в Атараси Осака, главном космопорте и транзитном складе Редгоста. Он слышал, что на планете есть еще три или четыре других порта, где могут сесть или взлететь орбитальные транспорты. А на задание в горы он вылетел из порта Шуман, после атмосферного перелета из Атараси Осака.

Вот и все. О долине Синдайва он знал только то, что для него это первый пункт при аварийной эвакуации. А о Редгосте – только то, что там есть полупроводящие туннели и что это буколический рай для примерно двадцати миллионов человек.

Он решил, что следующую остановку сделает в порте Шуман. Это был город – во всяком случае, по стандартам Редгоста. Если кто и уцелел в этой части планеты, то там.

Эск уныло прикинул, что у двадцати миллионов человек должно быть около пяти миллионов жилых домов и с полмиллиона коммерческих строений. В долине Синдайва ему удавалось осмотреть в день в среднем по десять домов. В городах они, конечно, стоят плотнее. Но все равно – понадобится шестьсот тысяч дней, чтобы проверить каждое строение на Редгосте, плюс время на переход из одного места в другое. Пятьдесят лет? Сто, если здания в Атараси Осака и нескольких других относительно больших городах слишком велики, чтобы проверять их быстро?

Но куда, черт побери, подевалось двадцать миллионов человек? Заваленную трупами планету он смог бы понять. А вот планету без людей…

4 января 2978 года (ПТС-РС)

Разбившийся самолет на холмах восточнее порта Шуман привлек внимание Эска, когда он ехал на велосипеде по грубой служебной дороге, тянущейся параллельно железнодорожным рельсам. Это был самолет с неподвижными крыльями и пропеллерными двигателями – простая конструкция, рассчитанная на местное техобслуживание без необходимости импортировать на планету запчасти. Фюзеляж выглядел целым, поэтому он и решил осмотреть самолет. До сих пор он прекрасно обходился без оружия, а большая часть того, что находилось, все равно оказывалась бесполезной из-за встроенной электроники; но ему всегда было любопытно, что он сможет найти.

Этот самолет оказался шестиместным. Небольшой, с бледно-зелеными полосками и эмблемой Министерства социальной корректировки Редгоста. Местное название планетной судебной системы. Подойдя, Эск заметил, что одной двери в самолете не хватает.

Он заглянул внутрь и увидел кого-то на заднем сиденье.

– Черт! – завопил Эск, отпрыгивая назад.

Он слишком много времени провел в одиночестве. И уже начал жалеть, что не прихватил с собой парочку собак из долины Синдайва.

Чувствуя себя дураком, Эск отцепил от велосипеда алюминиевый насос и перехватил его наподобие дубинки. Некоторые из его коллег были убийцами – опасными, как любой когда-либо живший человек, но Эск никогда не увлекался ни подобными тренировками, ни соответствующими усовершенствованиями организма. Он был достаточно силен, чтобы при необходимости пробить таким насосом стену. Во всяком случае, сломать или стену, или насос.

Этого ему вполне хватало.

До сих пор.

Эск снова приблизился к самолету. После вопля смысла таиться уже не было. Но все равно ему не хотелось просто залезать в эти обломки.

Человек сидел на прежнем месте.

Нет, сделал он очевидную поправку. Тело. Кто останется сидеть в разбившемся самолете? Хотя бы потому, что здесь по ночам очень холодно.

Мужчина. Прикованный наручниками к сиденью. Эск забрался в кабину и подкрался ближе. Трудно было сказать наверняка, поскольку плоть от холода мумифицировалась, но, судя по всему, пленник упорно старался освободиться от наручников.

Эск заглянул в пилотскую кабину. Разбитые приборы и окна, порванная обивка кресел. Крови нет.

Они покинули самолет или как минимум кресла, прежде чем нечто, прилетевшее с орбиты, поразило самолет. В полете.

А отсутствующая дверь? Что, пилот и охранники вот так просто взяли и вышли прямо в воздухе? Эск представил, как заключенный изо всех сил пытается откликнуться на тот же зов, что призвал его охранников. А потом вопит от ужаса, когда кокпит взрывается шипящими осколками, моторы разлетаются в клочья под ударами с орбиты, а самолет заходит на свою последнюю посадку.

Он надеялся, что бедняга погиб при посадке, но заподозрил, что тот мог умереть от голода, прикованным к креслу.

Это также означало, что все, кто оказался не в состоянии двинуться с места, не были захвачены тем, что сцапало всех с поверхности Редгоста. Заключенные? Две тюрьмы, куда он заглянул, стояли пустые, с распахнутыми дверями. Охранники прихватили заключенных с собой. Пациенты из палат интенсивной терапии? Этим объяснялись несколько больничных коек, которые он обнаружил в садах и на уличных тротуарах.