Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

Эдит, одетая в комбинезон и резиновые сапоги, возилась около церкви и орудовала устрашающим на вид шахтерским отбойным молотком. Но, судя по горящему огоньку радиоприемника, она слушала какое-то обсуждение в эфире, а в здании, куда не попадал дождь, виднелся широкоэкранный телевизор и ноутбук. Оба показывали новости – в основном свежие прогнозы относительно конечной точки траектории движения пришельцев, а также сделанные в открытом космосе новые снимки их «судна», если можно так назвать огромную глыбу льда, похожую на ядро кометы и испускавшую инфракрасное излучение очень сложной структуры. Даже здесь, в эссекской глуши, Эдит оставалась в гуще событий.

Она подошла ко мне с усмешкой, сдвинув защитные очки на каску:

– Тоби.

Поцелуй в щеку и короткое объятие; от нее пахло машинным маслом. Мы общались запросто. Пятнадцать лет назад, на последнем курсе колледжа, у нас был недолгий роман, завершившийся с какой-то печальной неловкостью – очень по-английски, как говорили американские друзья, – но это оказалось только небольшой заминкой в наших отношениях.

– Рада тебя видеть, хоть и удивлена. Думала, все ваши гражданские службы будут по уши заняты всякими срочными совещаниями.

Я уже десять лет работал в министерстве экологии.

– Нет, но старина Торп, мой министр, уже двадцать четыре часа безвылазно сидит на сессии КОБРА [26] . Хорошо, что хоть кто-то этим занимается.

– Должна сказать, обывателю невдомек, что проку от министра экологии, когда приближаются инопланетяне.

– Ну, среди вариантов развития событий рассматривается возможность атаки из космоса. По большей части все, что мы можем себе представить, напоминает природные катастрофы: падение метеорита сравнимо с цунами, затмение солнца – с крупным извержением вулкана. И вот Торп увяз во всей этой каше, вкупе со здравоохранением, энергоснабжением, транспортом. Конечно, мы на связи с другими правительствами, с НАТО, с ООН. Но сейчас главный вопрос: подавать сигнал или нет?

26

COBRA (КОБРА), Cabinet Office Briefing Room А, Комната «А» заседаний кабинета министров – чрезвычайный правительственный комитет, который собирается лишь в экстренных случаях.

Она нахмурилась:

– А почему нет?

– Безопасность. Не забывай, Эдит, мы абсолютно ничего не знаем о тех ребятах. Что, если наш сигнал воспримут как угрозу? К тому же есть и тактические соображения. Любой сигнал подарит потенциальному врагу информацию о наших технических возможностях. К тому же выдаст сам факт того, что нам известно об их присутствии.

– «Тактические соображения», – передразнила она. – Параноидальный бред! Держу пари, что все дети с любительскими радиоприемниками уже ждут этих инопланетян с распростертыми объятиями. Да вся планета шлет сигналы!

– Так и есть, ничего не поделаешь. Тем не менее любой сигнал, отправленный правительством или государственными службами, – это совершенно иное.

– Да ладно тебе! Неужели ты вправду думаешь, что кто-то пересечет Вселенную, чтобы просто навредить нам? Да и что такое им нужно, чем можно оправдать затраты на межзвездную экспедицию?..

Ну вот мы и спорим. А ведь я только пять минут назад вылез из машины.

Этот разговор был похож на один из тех, что мы вели давным-давно по ночам в колледже, то в ее, то в моей постели. Эдит всегда тяготела к обобщениям – «к широкому контексту», как она говорила. Хотя мы оба начинали как студенты-математики, Эдит вскоре напиталась своеобразной интеллектуальной атмосферой колледжа и перешла к изучению более древних, чем наука, путей познания – исследованию вечных вопросов, не имеющих ответов. Есть ли Бог? А если есть (или нет), то в чем смысл нашего существования? Почему мы или вообще что-либо существуем? На последних курсах она начала дополнительно изучать теологию, но вскоре перегорела и осталась неудовлетворенной. Также ее отталкивали агрессивно-нигилистические представления современных атеистов. Поэтому по окончании колледжа Эдит в поисках ответов начала собственное исследование длиной в жизнь. И вот теперь, возможно, некоторые из этих ответов прибыли из космоса в поисках нее.

Вот почему мне захотелось сейчас сюда приехать. Нужна была широта ее взглядов.

В рассеянном дневном свете я видел тонкую сетку морщинок вокруг губ, которые когда-то целовал, и седые пряди в рыжих волосах. Я не сомневался, что Эдит подозревает (и правильно), что я знаю больше, чем говорю, – и больше, чем стало достоянием общественности. Но выпытывать пока не стала.

– Пойдем, покажу, чем я занимаюсь, – сказала она, внезапно прекратив спорить. – Только смотри под ноги.

Мы прошли по грязной траве к главной двери. В основе древней церкви Святого Катберта находилась башня времен англосаксов; остальная часть здания – норманнская, но в викторианскую эпоху тут провели основательную реставрацию. Внутри было красиво, но холодно, каменные стены отзывались эхом. Церковь принадлежала англиканам и все еще действовала, но в этой малонаселенной сельской местности ее объединили в один приход с другими церквями, а потому использовалась она редко.

Эдит никогда не причисляла себя к представителям ни одной из официальных религий, но позаимствовала кое-что из их «оснащения», как она любила выражаться. Здесь она собрала группу добровольцев-единомышлен- ников, таких же беспокойных душ, как она. Вместе они трудились над сохранением церковного здания, а Эдит руководила ими в освоении странного сплава молитв, медитаций, обсуждений, йогических практик – всего, что, по ее мнению, могло дать результат. Она настаивала, что именно этот способ использовался во всех религиях, пока монотеистические представления не взяли верх. «Единственный путь постижения Бога или той сферы за пределами нашего понимания, где он должен быть, – усердная работа, помощь ближним и напряжение возможностей собственного разума до его крайних пределов. А потом нужно немного выйти за них и просто слушать». От логоса к мифу. Эдит никогда не успокаивалась, она постоянно пробовала что-то новое. Но в чем-то она была самым счастливым человеком из всех, кого я знал, – по крайней мере, до той поры пока не стало известно о пришельцах. Правда, сейчас ее не устраивало состояние фундамента церкви. Она показала мне, что местами подняла плиты и обнаружила под ними раскисшую землю.

– Мы роем новые дренажные каналы, но это адова работа. Может, в итоге проще будет переделать фундамент. Самый нижний уровень, похоже, дерево – толстенные сваи саксонского дуба… – Она внимательно поглядела на меня. – А ведь церковь стояла здесь тысячу лет, и прежде ей ничто не угрожало. Изменения климата, да?

Я пожал плечами:

– Полагаю, ты думаешь, что идиоты в министерстве экологии должны заниматься проблемами вроде этой, вместо того чтобы готовиться к галактической войне.

– Пожалуй. А еще развитые существа готовились бы к благоприятному развитию событий. Только подумай. Тоб! В Солнечной системе сейчас находятся существа умнее нас. Наверняка так, иначе они не прилетели бы сюда, верно? Они где-то между нами и ангелами. Кто знает, что они могут нам сообщить? Какая у них наука, искусство, теология?

Я нахмурился:

– Но чего они хотят? Потому что с этого момента имеют значение именно их планы, не наши.

– Ну вот, у тебя опять паранойя, – сказала она, но уже не так безапелляционно. – Как поживают Мэрил и дети?

– Мэрил дома. Марк и Софи в школе. – Я пожал плечами. – Живем как обычно.

– Некоторые люди сейчас сходят с ума. Опустошают супермаркеты.

– Некоторые люди всегда так делают. Мы же хотим, чтобы все шло своим чередом, насколько возможно, и так долго, как возможно. Ты же знаешь, Эдит, современное общество высокоорганизованно, но не слишком выносливо. Топливная забастовка нас парализует в недельный срок, не говоря уже о вторжении пришельцев.

Она заправила под каску выбившиеся волосы и с подозрением посмотрела на меня:

– Но ты при этом выглядишь очень спокойным. Тебе что-то известно, не так ли, негодяй?

Я усмехнулся:

– А ты хорошо знаешь меня.

– Выкладывай.

– Две веши. Во-первых, мы перехватили сигналы. Или, вернее сказать, утечки в эфире. Ты же знаешь о той инфракрасной ерунде, испускаемой ядром, которую мы некоторое время регистрировали. Теперь мы зафиксировали шум в радиоэфире, слабый, структурированный и очень сложный. Скорее внутренний канал, чем послания, предназначенные для нас. Но если мы из этого что-то извлечем…

– Да, захватывающе. А что во-вторых? Не томи, Миллер.

– У нас есть более точные данные об их траектории. Вся информация скоро будет обнародована – хотя, возможно, уже и просочилась.

– Ну?

– Пришельцы действительно направляются вглубь Солнечной системы. Но не к нам, не на Землю.

Она нахмурилась:

– А куда же?

– На Венеру, – выложил я главный козырь. – Они летят на Венеру, Эдит.

Она поглядела в затянутое облаками небо, на тот его яркий участок, где пряталось Солнце и внутренние планеты.