Лучшая зарубежная научная фантастика: После Апокалипсиса

После того как Пит не приходил домой четыре дня, Джейн поняла, что он уже не вернется. Она посадила Франни в машину и упаковала все, что, по ее мнению, могло бы пригодиться. Они проехали около ста двадцати миль – достаточно далеко, чтобы не видеть горящий город, хотя закат в тот день был живописным и алым. Потом у них кончился бензин, а достать его оказалось уже негде.

Ходили слухи, что ООН устроила лагерь для бездомных возле Торонто. И они пошли в Детройт.

* * *

– Ты не можешь меня оставить! – вопила Франни.

– Хочешь пойти за добычей со мной? – спросила Джейн.

Франни всхлипнула так сильно, что едва не задохнулась. Она схватила мать за руку, не в силах отпустить ее. Джейн отдергивала руку, но Франни все цеплялась за нее и рыдала. Это приводило мать в бешенство. Страх у дочери был заразный, и если Джейн поддастся ему, то и сама испугается настолько, что ничего не сможет сделать. Джейн уже ощутила это подступающее чувство – оно всегда грозило ей, уговаривало сдаться: перестать что-то делать, не строить планы, стать такой же, каким был ее никчемный отец, бесцельно бродивший по дому и прятавший бутылки в гараже, в подвале и по всему дому.

– Отцепись! – рявкнула она, но Франни держала ее крепко, продолжая рыдать.

Тогда мать дала ей пощечину. Франни стошнило – драгоценным скудным завтраком из воды и нескольких галет. А потом она уселась на траву не в состоянии делать что-либо еще.

Джейн вошла в первый же попавшийся дом.

Ей повезло. Гараж оказался закрыт, и в нем на полке отыскались три банки супа. Одна с супом-пюре из шампиньонов, но, к счастью, Франни такой нравился. Были еще банки с томатной пастой, которые она брать не стала, и немного макарон, но до них уже успели добраться мыши.

Когда она вышла, то увидела на тротуаре какого-то странного парня. Он разговаривал с Франни, все еще сидящей на траве.

Джейн на миг замерла, прижимая к груди банки с супом. Что делать? Ей захотелось вернуться в дом, пройти через темную гостиную с лиловым ковром, потертой голубой кушеткой, фотографиями школьников и вышитым крестиком букетом цветов в рамке на стене, дальше через маленькую столовую, где отделка не менялась с восьмидесятых. Потом через заднюю дверь и через забор – подходящий момент отказаться от самой большой ошибки в ее жизни. Когда Джейн впервые забеременела и с позором вернулась домой из Пасадены, она сделала аборт. Но идти на второй аборт она твердо отказалась – это мое тело, черт побери, и что хочу, то с ним и делаю.

Франни рассмеялась. Немного нервно, все еще не отойдя от рыданий, но уже без страха.

– Эй! – гаркнула Джейн. – Отвали от моей дочери!

Она быстро пересекла двор – вся воплощение материнства и справедливого гнева. Тощий темноволосый парень поднял руки – мол, я безобидный, мэм.

– Все в порядке, мама, – сказала Франни.

– Мы просто разговаривали, – подтвердил парень, улыбаясь. Он был одет в красную фланелевую рубашку в клетку, футболку и шорты. Тощий, но кто сейчас не такой?

– Ты кто такой, черт побери? – спросила Джейн.

– Меня зовут Нат. Я просто иду на север. Искал место, где остановиться на ночь.

– Мы просто болтали, пока ты не вернулась, – сказала Франни.

Нат отвел их в свой лагерь – тоже за домом. Он развел костерок, чтобы подогреть суп. Рассказывал об Алабаме, откуда пришел, хотя южного акцента у него не было. Оправдывал он это тем, что отец военный и семья жила на военной базе. Джейн все пыталась его оценить. Нат поведал им историю о том, как два парня наткнулись на его лагерь севернее Хансвиля, когда он только вышел на дорогу. Как они его насмерть перепугали, но он блефанул, сказав им о вымышленном приятеле. Мол, тот пошел подстрелить что-нибудь съедобное на ужин, но мог услышать, как эти двое к нему пристают, и теперь, может быть, держит их на мушке, прячась за деревьями. И вдруг что-то завозилось в кустах: какое-то животное зашуршало опавшими листьями, и парни перепугались. Нат смотрел на Джейн, стараясь произвести впечатление, но вел себя вежливо, и это было хорошо, потому что его слушала и Франни. Рассказ Ната увлек девушку, она ловила каждое его слово и чуточку флиртовала. Джейн знала, что через год-другой Франни потянет к парням.

– Они ничего не знали о лесах, обычные парни из Билокси, кажется. Из тех, что держали копировальную лавочку или забегаловку с фастфудом и теперь решили, что, раз цивилизация накрывается, они могут себя вести как герои из какой-нибудь видеоигры. – Он рассмеялся. – Я тоже не знаю, что там зашумело в лесу. Честно скажу, я и сам испугался – а вдруг там сидит кто-то, кто пристрелит нас всех? Хотя, наверное, это был воробей, или белка, или еще кто-то. Но я тогда сказал через плечо своему «приятелю» типа: «Не стреляй в них. Пусть валят, откуда пришли».

Джейн не сомневалась, что парень лишь треплется. Но ей понравилось, что он старается подать все смешно, а не выставляет себя этаким Рэмбо. Она заметила, что Нат не угостил их своей едой. Но предложил пойти с ними, чтобы забрать их вещи. Честный обмен, решила она.

Он был симпатичным, какими бывают худощавые. А такие Джейн нравились. Она устала все делать сама.

* * *

Зажглись уличные фонари, хотя и не все. Нат пошел с ними, когда они направились за спальными мешками и вещами. Он прихватил доску с торчащими на одном из концов гвоздями. Назвал ее дубинкой.

Они действовали тихо, но не пытались прятаться. В темноте вещи было отыскать трудно, но, к счастью, Джейн их почти не распаковывала. Они с Франни, которая учащенно дышала, забрали спальные мешки и рюкзаки. В темноте было плохо видно, задний двор превратился в путаницу теней. И она надеялась, что из дома их тоже трудно заметить.

Все прошло спокойно. Из дома не доносилось ни звука, хотя Джейн казалось, что они слишком шумят, собирая вещи. Все трое вышли через заднюю калитку и нервно зашагали к передней части дома. Нат нес дубинку, готовый ударить, а у Джейн и Франни руки были заняты спальными мешками. Они прошли по треснувшей подъездной дорожке и оказались на середине улицы, где вдоль тротуаров все еще стояло несколько выпотрошенных машин. Потом свернули за угол и почувствовали себя в безопасности. Счастливые, они улыбались и вскоре разложили спальные мешки в маленьком лагере Ната на заднем дворе, которому догорающий костерок придавал если и не цивилизованный, то хотя бы домашний вид.

Под утро Джейн вылезла из-под одеяла Ната и улеглась досыпать рядом с Франни, пока та не проснулась.

* * *

На следующий день они шли по шоссе уже втроем. Теперь они были вместе, хотя и не обсуждали это, и Джейн испытывала облегчение. Если с ними мужчина, то к ним, скорее всего, не будут цепляться. В небе три реактивных самолета пролетели на юг, оставив белые следы. Хотя бы самолеты все еще летают. Хотелось надеяться, американские.

Они ненадолго остановились, пока Нат зашел за мостик по малой нужде.

– Мама, как думаешь, кто-нибудь залез в квартиру Пита? – спросила Франни.

– Не знаю.

– А как ты считаешь, что с ним случилось?

Вопрос застал Джейн врасплох. Они ушли, даже не обсудив судьбу Пита, и женщина просто решила, что Франни, как и она, считает Пита погибшим.

– Я что хотела сказать, – продолжила Франни, – если у них кончился бензин, то он мог где-то застрять. Или его ранили, и он попал в госпиталь. Даже если госпиталь не принимал обычных людей, то копов они бы приняли. Потому что считают копов «своими». – Франни говорила как взрослая, объясняя матери, как устроен мир. – Они держатся вместе. Копы, пожарные и медики.