Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов

— Это я вызвался остаться, — повторил Хью. — Если бы он меня бросил, разве оставил бы мне кьюфон? А если вы мне не верите, почему бы вам ему не позвонить?

— Не вижу признаков того, что ваше партнерство было равноправным, — сказала я. — А телефон Саркка оставил, чтобы хвастать своими деяниями.

— Поговорите с ним. Послушайте его, — настаивал Хью.

— Он оставил тебя на смерть, Эверетт. И сбежал на Либертарию продавать код.

— У вас только деньги на уме, — рассмеялся Хью. — Мы с Джейсоном не продавали код Нилсу. Мы его отдали.

Он действительно верил, что Нилс Саркка поступает правильно, что они все еще, можно сказать, партнеры, что ученый вышел на след какого–то чуда, способного изменить историю. Парень провел нас к месту, где нашли оригинал кода, — примерно в километре от ударного кратера на верхушке большей из двух «почек» мирка — и показал шурф, пробитый старателем, который нашел его первым, показал разбитые и обгорелые обломки, по его словам, содержащие в себе код, и хвастливо поведал историю его открытия. Действительно, в разбросанных фрагментах еще сохранились следы кода, хотя определить, был ли он активным, не представлялось возможным, а Хью отказался сообщить, что в действительности содержал код, куда отправился Саркка и что надеялся найти.

С этого и начались неприятности. Идея усиленного допроса принадлежала капитану Фостеру, а я его поддержала. Мы оказались в сложной и опасной ситуации, нам необходимо было разобраться, а наш единственный свидетель отказывался нам помочь, так что пришлось его принуждать. Полные и правдивые сведения были необходимы для нашей безопасности.

Так что мы надели на Хью наручники и поставили его на колени на холодную голую скалу у штрека. Я объяснила, что именно мы собираемся сделать, и сказала, что у него остался последний шанс: если он правдиво ответит на все вопросы, будет говорить добровольно и ни о чем не умалчивая, он выкарабкается и даже окажется героем. Какими словами он оценил мое предложение, я вам не буду передавать. Тогда один из солдат зажал Хью голову, а капитан Фостер, деликатно взяв пластиковую соломинку пальцами перчатки, вдул ему в нос дозу верасидина.

Верасидин разработан на основе технологии Старшей Культуры. Суспензия механизмов величиной с вирус впрыскивается в кровоток, преодолевает гематоэнцефалический барьер и проникает в определенные участки коры головного мозга, подавляя некоторые когнитивные функции. Одним словом, это высокотехнологичная сыворотка правды. Применение ее незаконно на Земле и на Первой Ступени, но мы находились в полевых условиях, практически в боевой ситуации. Мы сделали то, что должны были, и не знали — да и откуда бы? — какую реакцию выдаст Хью Эверетт, когда рой крошечных машинок проникнет к нему в мозг.

Может, у него была врожденная аллергия на верасидин — ей подвержен небольшой процент людей. Может, долгие часы взаимодействия с кодом сенсибилизировали парня. Не прошло и секунды, как глаза его закатились под лоб, а тело скрутил жестокий приступ эпилепсии. Он дергался, корчился и брызгал кровавой пеной, он потерял контроль над сфинктером и мочевым пузырем. Мы уложили его на землю и сделали, что могли, но приступы шли один за другим. У него остановилось сердце — мы запустили его. Нам удалось запихнуть парня в герметичный пузырь, прикрепленный к одному из скутеров, и мы повезли его на корабль в надежде вылечить там. Но приступы продолжались, и он умер в пути.

Капитан Фостер был потрясен смертью Хью и хотел отправиться домой. Тело поместили в герметичный ящик; местонахождение оригинального кода мы установили и получили подтверждение, что он уничтожен; нам ничего больше не оставалось, кроме как написать рапорт с оправданием наших действий и доказательством полной невиновности. Я возразила, что мы еще не закончили, потому что Нилс Саркка по–прежнему остается на свободе и имеет при себе отражение кода. Горловину червоточины он не проходил, иначе бы нас уведомили, а следовательно, еще был шанс его догнать. Если это удастся, сказала я, мы полностью очистим себя, если же нет, вся ответственность за смерть Хью ляжет на нас.

Я уже неплохо представляла, куда мог направиться Саркка, и послала вызов нашему представителю у фермеров внутреннего пояса с просьбой поискать среди них астронома–любителя. Через час мне прислали сделанную пятидюймовым рефлектором фотографию, на которой горела новая звездочка в нескольких градусах от круглого пятна звезды–спутника Терминуса. Без сомнения, это был корабль Саркки.

Капитан Фостер уверял, что шанса поймать его у нас нет, что он слишком нас обогнал и, в любом случае, у нас не хватит горючего для погони.

— Мы даже не знаем, к этой ли звезде он летит. Он заражен. Мем гонит его вовне без какой–либо цели.

Я заметила, что Хью, во всяком случае, не проявлял признаков инфицированности, а если Саркка охвачен слепым стремлением вовне, почему он направляется прямо к звезде?

— У вас его кьюфон, — напомнил капитан. — Почему вы его не спросите?

— О, я спрошу. В свое время.

Я начинала понимать, что надо делать. Идея мне не нравилась, но другого способа достичь удовлетворительного результата и доставить Саркку в суд я не видела.

Поэтому мы полетели к внутреннему поясу, на совет фермеров. Те заявили, что ничего не знают о Сурехе Шриваставе — открывшем код старателе, — и уверяли, что он работал во внешнем поясе нелегально. В общем и целом я им поверила. Такое пиратство встречается все чаще, и к тому же это объясняло, почему мистер Шривастав не стал с нами беседовать. Фермеры сказали также, что им неизвестно о маленькой экспедиции Саррки и Хью, и дали понять, что не рады вмешательству ООН в свои дела, равно как и опасности, которой их подвергли без их ведома. К счастью, я нашла союзницу в лице председателя совета Раджо Хирананд — суровой, циничной и чрезвычайно умной женщины. Действовала она не вполне бескорыстно — рассчитывала, что ее община получит долю от прибыли, которую могло принести открытие Нилса Саркки, — но сердце у нее было на месте.

— Думаю, твоей карьере в ООН конец, — сказала она, когда совет проголосовал за мое предложение. — Когда все кончится и ты вернешься, мы найдем место для такого специалиста.

Я ее поблагодарила, но призналась, что провести остаток жизни, выпасая небесных овец, выращивая кукурузу и фармацевтический табак, — не совсем то, о чем я мечтала.

— Мы здесь не только этим занимаемся, — возразила Раджо. — Ты подумай. Времени на размышления у тебя хватит.

— Прежде всего, — сказала я, — мне предстоит объясниться с боссом.

Я боялась ему звонить. И правильно. Кьюфон идеально передал холодный гнев Марка Година через все световые годы — прямо мне в ухо, в мозг и в сердце. Я понимала, что извиняться бесполезно, да к тому же соглашалась с его оценкой ситуации. Задание полетело к черту; хоть меня определила на эту миссию генеральный инспектор ООН, но старшим офицером была я, и моя неудача добавила несколько запутанных узелков к невероятно сложному клубку дипломатических и юридических проблем. И все же мне было больно, когда Марк, забыв о годах моей верной службы и не желая признавать моей жертвы, разрубил все связи между нами.