Лучше поздно

А может… О Мерлин, нет...

– Там был яд, да? В вине был яд?
– я едва проталкиваю слова сквозь стиснутое спазмом горло. Не глядя на меня, он медленно кивает и откидывается на спинку.

– Но это же… не вы его туда добавили?...
– шепчу я, уже понимая, что сказал глупость - бутылку-то открывал я сам. Если он что-то прихватил из лаборатории и собирался покончить с собой, он смог добавить бы это что-то только в свой бокал и не предупреждал бы меня тогда об опасности.

– Нет, не я, - спокойно произносит он, медленно и глубоко дыша.
– Это, видите ли… подарок. Мистер Малфой решил сделать мне подарок. Единственное, что он мог для меня сделать. И в моем положении… о да, это замечательный подарок. То, что нужно.

То, что нужно. Онемев, я наблюдаю, как он продолжает возиться с застежками, причем пальцы движутся все медленнее и медленнее, как бесстрастное лицо заливает мертвенная белизна - и в мозгу вдруг ярким фейерверком вспыхивает бешенство.

Мать твою!.. Я решил, что он доверился мне, поверил, что я смогу что-то для него сделать, а он… он просто ждал удобного случая? То, что нужно! А я-то чего сижу, болван?!

– Перестаньте молоть чушь!
– я ору так, что он морщится.
– Если вы определили, что в вине яд, наверняка знаете и противоядие - какое? Где мне искать?

– А… смысл?
– светским тоном интересуется он, будто я предлагаю прогулку до Хогсмида.

– Но вы же… вчера… я же сказал вам, что попытаюсь помочь… или… это… вы думаете, что уже поздно?
– мой неистовый крик спадает до шепота.

– Нет, кажется, время у меня еще есть, хотя, конечно, я могу ошибаться… а что касается вашего обещания… знаете ли, Поттер, я устал.

Вот теперь он абсолютно искренен - я понимаю это по его изменившемуся тону и тому, как мертвеет изможденное белое лицо.

– Я устал чувствовать себя нечеловеком, - глухо выговаривает он.
– Устал от ненависти - я не хочу больше ни вызывать, ни испытывать ее. А вы… вы хотите мне помочь, но признайтесь - вы ведь сами не верите в то, что у вас что-то получится. Вы просто…

– Я просто не хочу, чтобы вы умирали, - перебиваю я его. А причина… вам назвать причину?

– Не надо, - слабо усмехается он.
– Я не слепой. То, что вы делаете, как на меня смотрите - даже если вы пытаетесь скрыть это от самого себя… Но это же… безнадежно, у этого нет будущего - вы ведь не можете этого не понимать!

Вот оно что. Он понял. Может быть, несколько дней назад, а может быть, только сегодня - но от сознания этого меня затапливает сумасшедшая смесь боли и облегчения. Он знает.

Он сказал, что есть еще время. Я должен спросить - на ответ хватит и нескольких секунд, если он не отведет глаза.

– А… вы?
– чужим голосом спрашиваю я, отчаянно боясь, что он сделает вид, что не понял вопроса. Скорее всего, в другое время так и случилось бы, но сейчас он не отводит взгляда - и секунды действительно хватает.

То, что я увидел в его глазах, пусть всего на мгновение… Это как лунный отблеск в темной воде, как золотистые искры в бархатной черноте углей. Я никогда этого не забуду, пусть даже послезавтра Дамблдор опровергнет все мои предположения и Снейпу останется только умереть в Азкабане или превратиться в ничто от поцелуя дементора.

И, пожалуй, теперь я понимаю его до конца. Раз он считает, что это безнадежно, он хочет оборвать все разом, не желая причинять лишней боли ни мне, ни себе.

Безнадежно?.. Я не хотел ему говорить - но придется.

– Дамблдор, - быстро говорю я, боясь передумать, и темные глаза удивленно расширяются - он не ожидал сейчас услышать это имя.

– Его портрет вернется в Хогвартс в воскресенье. И…я спрошу его кое о чем.

Он размыкает губы, пытаясь что-то выговорить - но молчит, только рука снова поднимается к воротнику и стискивает его так, словно Снейпу не хватает воздуха.

– Так что, подождете до воскресенья?
– спрашиваю я тихо.
– Обещаете не делать пока того, о чем потом пожалеете не только вы на том свете, но и… кое-кто на этом?

О господи, лишь бы кивнул. Я смотрю на него, боясь моргнуть, не то что отвести взгляд, - и через пару минут потрясенно наблюдаю, как на тонких губах проступает слабая, но явственная - и довольно-таки ехидная - усмешка.

Мерлин, вот уж, действительно, он готов язвить даже на смертном одре! И… да, черт возьми, да, ирония, сарказм, все, что угодно, только согласись, пообещай не умирать!

– Это гнусный шантаж, Поттер, вы в курсе? Но раз уж вам так не терпится узнать, чем все закончится, и в случае положительного исхода - хотя я его себе не представляю - заиметь жуткую головную боль на неопределенное время… то противоядие во втором справа шкафу на нижней полке. Небольшой зеленый флакон. Можете особенно не торопиться, - насмешливо произносит он, видя, как меня буквально подбрасывает в кресле, но продолжения я уже не слышу - вихрем мчусь в лабораторию и возвращаюсь через пару секунд, сжав в руке склянку темно-зеленого стекла.

– Эта?..
– задохнувшись от волнения, я опускаюсь в кресло, и он морщится, глядя на мои судорожно стиснувшие склянку побелевшие пальцы.

– Если вы ее раздавите, можете умолять меня о чем угодно еще примерно десять минут… а в воскресенье похоронить, с почестями или без оных, - ворчит он.
– Дайте, я сам выпью - или думаете, что я вылью ее себе за шиворот? Я ведь вам, кажется, пообещал…

– Я ничего не слышал, - бормочу я, облегченно выдохнув, когда он подносит пузырек к губам и наконец проглатывает зелье.

– Ну так обещаю… а свои обещания я привык выполнять, как бы вас это ни удивляло.

– Вот и посмотрим, - я поднимаюсь на ноги, внезапно ощущая, насколько опустошен. Спать, спать… Нет, какое там спать. Во-первых, перелить вино обратно в бутылку, - и, поколебавшись, я решаю надежно ее запереть, - что-то мне подсказывает, что выбрасывать малфоевский подарок не стоит. Во-вторых…

– Вам лучше?
– спрашиваю я Снейпа и, дождавшись кивка, заканчиваю: - Тогда… профессор, примете сегодня душ без меня, ладно? Идемте в спальню, я помогу с застежками… дальше, надеюсь, справитесь сами… и закрою вас.

– А с чего это вы собираетесь лишить себя столь потрясающего зрелища?
– ворчит он, пока я справляюсь с его одеждой - слава богу, он не стал отказываться от помощи, ведь с парой пуговиц на воротнике возился чуть ли не пять минут.
– Я понимаю, вы и так нарушили уже все, что можно, но это… не слишком смело? Как мне казалось, надзор за моим омовением - одна из основополагающих инструкций.

– Запрет вас лечить - тоже… основополагающий, - хмуро говорю я.
– Чего уж теперь… Двум смертям не бывать. Просто уже довольно поздно, а мне нужно поговорить кое с кем из ваших бывших учеников.