Лучший экипаж Солнечной (авторская редакция 2008 г.)
Шрифт:
— А вы только и умеете, что трахаться с предателями родины, — перебил капитан. — Учтите, лейтенант, ваша связь с Джордан еще будет предметом разбирательства.
— Она с ними? — спросил Эндрю.
— Она убита, Вернер. Она пыталась сдаться нам, и за это мятежники ее пристрелили.
Эндрю провел рукой по лицу. Дженни… Это уже не имело значения. Живая или мертвая, она была сама по себе. А он, Эндрю Вернер, должен сейчас выбирать, что делать. Но Дженни… Как жаль.
— Я вам даже не соболезную, Вернер, — заметил капитан мстительно.
«Раздавлю, — подумал
— Астронавты! — сказал капитан, словно выругался.
«Мой запасной спецкостюм в центральном стволе, — думал Эндрю. — До ближайшего лаза отсюда два шага. Аварийный ход транспорта восемь «же». Точно, раздавлю. Если только…»
— У мятежников есть спецкостюмы? — спросил Эндрю.
— А в чем дело? — встрепенулся капитан.
— Я спрашиваю, есть или нет?
— Есть. Штурмовая броня. И у нас есть.
«Так… Эта броня держит десять «же». Фокус с перегрузкой отпадает. Но спецкостюм мне все равно нужен, его не каждая пуля берет. Что же делать? Лезть в невесомость, в центральный ствол. В любом случае. Там я что-нибудь придумаю».
— Почему вы тогда в легкой форме? — заметил Эндрю.
— Вы много вопросов задаете, лейтенант. Между прочим, вы так и не ответили, успеем мы затормозить или нет.
— Зависит от скорости. Да вы не волнуйтесь, если Тернер знает, что мы потеряли управление, он подгонит сюда пару бэттлшипов и подцепит «Декард» за бустерный крепеж. Конечно, наша «баржа», как вы изволили выразиться, тяжелая, но у бэттлшипов хорошая тяга.
Главврач неожиданно встал и принялся нервно ходить туда-сюда по каюте.
— У нас нет связи с Тернером, — признался капитан. — Мы только предполагаем, что он идет к нам. Должен идти. События на «Декарде» развиваются уже три часа. Мятеж начался почти сразу после объявления военного положения.
— Поздравляю, — сказал Эндрю. — Тогда нам pizdets.
— Что? — не понял русского слова капитан.
— Эх, пехота… Ты не на поверхности, — объяснил Эндрю. — Любой групповой маневр в пространстве идет по схеме. Этих схем миллион, на любой случай жизни. Если военное положение объявлено, значит, эскадра уже отрабатывает какую-то схему. Дежурный навигатор заряжает ее в ходовый процессор, и дальше судно пилит на автомате. Сохраняя радиомолчание, между прочим. Конечно, суда огневой группы — сейчас активно маневрируют. Но «Декарда» это не касается. Наше дело — ползти к точке выброски. Вот мы и ползем. Ясно?
— И что, вводных никаких больше не будет? — осторожно спросил капитан.
— Слушайте, капитан, вы кто такой вообще? — удивился Эндрю. — Интендант какой-нибудь? То-то я смотрю, вы к складам жметесь…
— Я начальник разведки полка!!! — заорал капитан, покрываясь красными пятнами. — Отвечать мне!!!
— …И капрал ваш куда-то запропастился, — заметил Эндрю самым что ни на есть мирным тоном.
— Сволочь русская! — капитан грохнул по столу кулаком. — Отвечать! Будет связь
или нет?!— В ближайшие часы точно не будет. Повторяю, мы сейчас эскадре не нужны. Мы же не дестроер, а, как вы правильно заметили, «баржа». Нам спешить некуда, Тернер должен сначала отстреляться по поверхности.
— Но штаб эскадры должен контролировать наше положение, — заметил капитан, сбавляя тон.
— А он и контролирует. «Декард» сейчас движется? Движется. Ускорения нет? Значит, так и надо. Мы же на автопилоте. А три часа — это пустяк. Им и в голову не придет, что у нас тут нелады. Вы лучше надевайте свою броню, мужики. Ходовый процессор может в любой момент дать полную тягу.
— Вы разрешите мне уйти? — тут же спросил главврач.
— Убирайтесь! — рявкнул капитан. — И посмотрите, что там. Пришлите назад этого кретина, в конце концов!
— Вы меня собираетесь вести в ходовую рубку или как? — спросил Эндрю. — Не исключено, что у нас времени в обрез.
— Мы… — начал было капитан, но договорить не успел. Каюту потряс мощнейший взрыв. Кресло, в котором был Эндрю, сорвалось с креплений и вместе с седоком шмякнулось о стену.
Когда Эндрю пришел в себя, первым, что он увидел сквозь застилающий глаза туман, оказалась унылая физиономия главврача.
— Здрасте, доктор, — сказал Эндрю. — А что это вы тут?…
— Лежите, не двигайтесь. Вторая контузия у вас за день…
— А когда была первая? — удивился Эндрю. — Что происходит? В нас попали?
— Попали, не сомневайтесь. В вас, лейтенант, попали точно.
— Не помню, — вздохнул Эндрю. — Война, что ли? Гадость какая…
Тут доктора отодвинули, и в поле зрения возникли полузнакомые ухмыляющиеся морды.
— Ну ты везунчик, лейтенант! Поздравляем с днем рожденья! Считай, у тебя жизнь заново начинается…
— Я знаю, что у меня начинается, — заявил Эндрю сварливо. — Динамическая невралгия на почве подрывной контузии, вот что. Вы лучше, мужики, отойдите — а то еще сблюю…
— Похоже, он совсем не рад нас видеть, — заметила одна из морд.
— А от этой, как ее… нервалгии — что, на самом деле блевать тянет?
— Меня от твоей рожи блевать тянет. Пойди, умойся, подрывник хренов. Эй, лейтенант, гляди, сколько пальцев?
— Восемь, — сказал Эндрю. Зрение нормализовалось, но чувствовал он себя хуже некуда. Еще он не понимал, где находится и что творится вокруг. Особенно его беспокоило присутствие вооруженных десантников, возбужденных и с ног до головы вымазанных в саже. А у сержанта, который разговаривал с Эндрю, на щеке запеклась кровь.
— Не свисти. Один палец. Ты меня узнаешь? Я сержант Вайль, из разведки. Помнишь?
— Ты, случаем, не тот Вайль, который второго навигатора в унитазе топил?
— Он самый! — обрадовался сержант. — Ну, уже легче. Тебя как, на самом деле тошнит? Голова кружится?
— А голова — это где?
— Между ног. Господа, по-моему, он в порядке. Доктор, можно ему шевелиться?
— Если жить надоело — пожалуйста.
— Что за похоронные настроения, доктор?! Вас, кажется, еще не убили.