Лука Витиелло - другой перевод.
Шрифт:
— Мы должны послать им ответ, — ответил Маттео.
«Уборщики» Семьи, в основном из числа новеньких, пытались смыть изображение Калашникова. Они уже отмыли со стен и тротуаров следы крови, но граффити никак не поддавалось.
Я вновь набрал отцу, ненавидя тот факт, что нуждался в его согласии, чтобы действовать дальше. Он поднял трубку после десяти звонков, как обычно заставляя меня ждать.
— Я занят.
Очевидно, не делами.
— Нам нужно направить Братве четкое предупреждение. Они борзеют.
Отец молчал. Ему было плевать, что русские могут лишить нас всего.
— Я позвоню Фиоре.
— Фиоре здесь нет. Он не знает, что происходит
Чезаре уставился на меня так, будто бы я потерял свой долбанный рассудок, разговаривая так с Капо, но мне было пофиг. Меня волновала только Семья, и если отец собирался подвергнуть все это огромное риску, он должен это осознавать.
— Ты все еще не стал Капо, Лука. И не будешь им еще долгое время, а может и никогда не станешь, если я объявлю тебя недостойным этого. Не забывай.
Большинство Солдат в Нью-Йорке уже сейчас доверяли моему мнению больше, чем его. Но я ничего не ответил.
— Делайте все, что нужно, чтобы русские не забывали, где их место, — вдруг произнес он.
— Сделаем, — ответил я, отключаясь.
— Мне нравится выражение твое лица, — проговорил Маттео с акульей ухмылкой.
— Мы нападем на одну из их лабораторий. Они хотят свои наркотики обратно? А мы похитим еще больше и заодно уничтожим еще несколько ублюдков Братвы.
Маттео хлопнул в ладоши, ухмыляясь.
— Кажется, мы повеселимся.
Я повернулся к Чезаре.
— Выбери десятерых, которые пойдут с нами.
Я не мог позволить Братве мешать нашей наркоторговле. Нью-Йорк - наш город. Мой город, и никто этого не изменит.
Нападение было кровавым, жестоким, будоражащим и, безусловно, успешным, хоть члены Братвы едва и не схватили нас, неожиданно появившись в самом конце. После часов убийств и пыток русских ублюдков в надежде получить информацию об их будущих атаках, завеса тьмы, казалось, поглотила мое сознание, требовала еще больше насилия, больше крови. Я даже не позаботился сбросить покрытую кровью одежду, прежде чем направиться домой. Я просто хотел увидеть Арию, почувствовать спокойствие и принадлежность, которые каким-то непонятным образом дарила мне ее близость.
Но я не был самим собой, или, может, я был той частью себя, которая выходила на свет в моменты безрассудного кровопролития, безудержной жестокости. Сложно сказать - я больше монстр или человек? До Арии выбор был проще...
Ромеро обеспокоенно взглянул на меня, когда я вошел в апартаменты.
— Ты в порядке? Мне стоит остаться?
— Уходи, — прорычал я, мои глаза неотрывно смотрели на Арию, лежащую на диване.
— Она не могла уснуть, беспокоясь о тебе, но в итоге задремала на диване. Я решил не нести ее наверх.
Я послал ему суровый взгляд и он, наконец, зашел в лифт и исчез. Медленно я подошел ближе к своей прекрасной жене. Она была в шелковой ночной рубашке, открывающей ее стройные ноги и соблазнительные очертания груди.
Моя. Только моя. Такая чертовски прекрасная.
Мрачный голод распространился по всему моему телу, нужда наконец заявить права на женщину рядом со мной. Я скользнул руками под ее спину и ноги и поднял. Она пахла чем-то сладким и невинным. Я хотел соблазнить ее, попробовать, трахать. Хотел
сделать ее своей.— Лука? — мягкий голос Арии эхом отразился в моем сознании, прорываясь сквозь туман, который всегда заполонял его после часов криков и стрельбы.
Я занес Арию в нашу комнату и положил на кровать. Мои глаза исследовали ее тело в темноте. Она была словно луч света.
Ария подвинулась, и в комнате стало светло.
Глаза Арии встретились с моими. Распахнутые, напуганные.
Мой взгляд вновь прошелся по очертаниям ее груди, скользнул по узкой талии и опустился к пространству между ее бедер.
— Лука.
Я мог умереть сегодня. А могу умереть завтра.
Могу сдохнуть, так и не попробовав каждый миллиметр своей жены, не заявив на нее права.
Я скинул сочащуюся кровью рубашку, затем расстегнул ремень. Мои руки были тверды, всегда, не важно, что я делал. Они не дрожали ни когда я выпускал пулю, ни когда я раздавил горло, ни когда я сдирал кожу с какого-нибудь ублюдка.
— Лука, ты пугаешь меня. Что случилось?
Я снял брюки и оперся коленями о постель прежде, чем одно из них вклинилось у Арии между ног. Я наклонился к своей жене, мои глаза наблюдали за тем, как приподнимается ее грудь, ловили каждый ее вздох. Моя, чтобы заявить права.
Ария приподняла руки и коснулась мох щек, теплые и нежные, такая заботливая.
Я моргнул, мой взгляд вернулся к ее лицу, ее расширившимся от страха глазам, едва сдерживаемому ужасу на лице. Человек или монстр?
Я зарылся лицом в основании ее шеи и вдохнул цветочный аромат, чувствуя, как неистово бьется ее сердце у моих губ. Я сосредоточился на ощущении ладони Арии на моей щеке.
Ария была моей женой, той, которую я должен защищать.
— Лука?
Я взглянул на Арию, с ней я не мог быть монстром. Я отодвинулся от нее и быстро направился в ванную. Включив холодный душ, я скользнул под струи, наблюдая, как кровь и лишь часть темноты покидают меня, в такие дни что-то всегда оставалось внутри надолго.
Обернув полотенце вокруг талии, я направился в спальню. Ария обеспокоенно наблюдала за мной. Мне нужно было быть рядом с ней, нужно было избавиться от этой темноты внутри. Я скинул полотенце, а Ария быстро отвернулась, чтобы не видеть меня обнаженным. Я скользнул под одеяло и придвинулся к ней ближе, пока ее тепло не окутало меня. Желая видеть ее лицо, я ухватил ее за бедра и повернул к себе.
Она не сопротивлялась. Я рассматривал ее, пока она лежала на спине передо мной, ее глаза изучали мое лицо. Мне нужна еще ближе. Как можно ближе. Всегда. Я потянулся к ее ночнушке, желая избавиться от этого барьера между нами, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее, кожа к коже.
Ария коснулась моей руки, останавливая.
— Лука, — ее голос звучал обеспокоенно, и когда я встретился с ее взглядом, в глазах также стояло беспокойство.
Ей не стоило меня бояться, уже нет.
— Я хочу чувствовать твое тело рядом со своим этой ночью. Хочу держать тебя в своих руках.
Было слабостью признать это, но плевать.
— Просто держать? — спросила она, ее голубые глаза источали вопрос.
— Клянусь.
Наконец, Ария позволила мне стянуть ее ночную рубашку через голову, оставляя лишь белые трусики. Мои глаза путешествовали по ее шикарной груди, напряженным розовым соскам. Я пробежался пальцем по краю трусиков, но она замерла. Даже лучше, что эта маленькая преграда останется между нами. Я перекатился на спину, утаскивая Арию за собой, так, чтобы она оказалась сверху, а ее колени расположились по обе стороны от моей талии.