Лукавый сексуальный лжец

живности, и только микроскопический процент из них захочет что-то там с

тобой сделать.

Он наклоняет голову и смотрит вполне серьезно.

– Я смотрел «Челюсти», Логан.

– А в бридж ты играешь?

Явно в замешательстве, он отвечает:

– Иногда, с бабушкой и ее подругами.

– Согласно статистике, в прошлом веке больше людей умерло за игрой в

бридж, нежели от нападения акулы в Калифорнии, Орегоне и Вашингтоне

вместе взятых.

– Ты только что это придумала.

Возможно, да, я это придумала.

Бросив тюбик с кремом на песок, я поворачиваюсь к нему.

– Ничего не понимаю. Если ты не любишь океан, зачем согласился

прийти сюда?

– Я ведь уже говорил тебе: ты мне нравишься. И пока ты меня не

опускаешь ниже плинтуса, с тобой весело, – уголок его рта приподнимается в

улыбке, после чего за ним следует и другой. – Хотя и в первом случае тоже.

Честный Люк серьезно сбивает с толку.

– Может, хочешь заняться чем-нибудь еще? – предлагаю я. – Ну там,

сходить в кино?

Он размышляет и поглядывает на воду с немалым опасением.

– Нет. Нет, думаю, я хочу сделать это, – а затем начинает кивать, словно

его телу понадобилось некоторое время, чтобы согласиться со словами.

– Уверен? – спрашиваю я, давая шанс отступить. – Не хочу заставлять

тебя делать что-то дискомфортное. Честное слово, тут не соревнование.

– Нет, я… Я хочу, – протянув руку за шею, он снимает футболку.

Чувствую, как мои легкие сжимаются при виде его голой груди в лучах

яркого солнца, четко вылепленных мышц торса и резких линий живота. Я

отвожу взгляд.

– Ладно, – говорит он. – Вперед.

– Хорошо, – мой голос более уверенный, чем я себя чувствую. Я беру его

доску и очерчиваю ее контуры на песке палкой, которую нашла среди камней.

– Сначала азы.

Люк в растерянности наблюдает за моими действиями:

– А почему тут контур, а не сама доска?

– Потому что доски дорогие, и мы не хотим ее сломать, – отвечаю я,

бросив палку в кусты. – Так. Вот твоя доска, – взяв его за предплечья, тяну

его встать в центр нарисованной доски, а затем показываю на ее части: – Это

ее нос, тут рэйлы [края доски – прим. перев.], тут хвост. Вот эта линия

посередине называется стрингер, придерживайся ее, чтобы сохранить

равновесие. Запомни это, – говорю я, а потом показываю на лежащий на

песке шнур лиша [крепится к доске и ноге серфера – прим. перев.]. –

Наверное, и сам догадываешься, но это лиш. Не заходи в воду без него,

пристегнутого к твоей ноге, окей?

– Ясно.

– Греблей и прочим мы займемся уже в воде, а сейчас давай про более

простые вещи, – я встаю рядом с ним, расставив ноги чуть больше ширины

плеч. – Первое: положение твоего тела. Убедись, что ты в центре доски – не у

носа и не у хвоста. Нет, дай мне… – говорю я, когда он пытается скопировать

мою стойку, и, схватившись за его лодыжки, правильно ставлю его ноги. Он

такой теплый, а кости такие твердые. – Ноги не расставляй слишком широко.

Одну поставь впереди прямо на стрингер, вторую – позади.

– Так? – сделав, как я сказала, спрашивает он.

Я поправляю его.

– Идеально. Быть в центре доски означает больше контроля. Всегда

оставайся в центре.

Кивая, он еще раз выверяет позу.

– Да, думаю, я понимаю, о чем ты.

– Так. Теперь руки… – подавшись вперед, скольжу по его предплечьям,

пока не обхватываю ладонями его запястья. Кончиками пальцев чувствую

устойчивый ритм его пульса и тепло кожи. Это напоминает мне, как он

удерживал мои руки над головой, и во рту тут же становится сухо. С момента, как он снял футболку, я старалась не смотреть на его торс и руки – прекрасно

помня, как они выглядели, когда он был надо мной, но при этом понимая, что

надолго меня все равно не хватит.

Тело Люка – это тело пловца. Плечи широкие, а мышцы спины и

бицепсы крупные, как и у всех сильных пловцов. Торс длинный и стройный,

а на плоском животе я насчитала восемь кубиков. Это тело создано, чтобы

быть сильным и часы напролет преодолевать сопротивление воды. Его

тренировали быть выносливым.

И боже, оно такое и есть. Он может брать меня всю ночь и кончить

только к рассвету.

Напоминание об этом мне сейчас так некстати.

– Ты там как, Логан, в порядке? – спрашивает он, и я тут же переключаю

свое внимание туда, где все еще держу его за запястья.

– Теперь баланс, – заставляю себя продолжать, как будто каждая мысль

не написана на моем раскрасневшемся лице. – Ту руку, что будет впереди,

располагай любым удобным тебе образом, а та, что сзади, должна быть на

линии плеча и согнута в локте, смотрящем назад, – я показываю, и он

повторяет.

– Да, вот так, хорошо. Пусть тело двигается вперед и назад, когда борд

будет наклоняться. Бедра расслабленные, как будто ты крутишь хула-хуп.

Он смеется.

– Скажи, что, делая это, я выгляжу потрясающе. Не так нелепо, как мне

кажется.

– Очень по-мужски, – уверяю его я и вношу пару корректив в его позу,

после чего отхожу посмотреть со стороны. – Насчет рук. Многие думают, что

их нужно держать параллельно рэйлам, но это ошибка. Держи их в одной

плоскости с бедрами… – я снова делаю шаг к нему и провожу руками по

ребрам. Люк сгибается пополам, отпрыгивает подальше и хихикает.

– Извини, – тихо говорит он. – Боюсь щекотки.

– Ой, прости… – бормочу я, и мне приходится мысленно сосчитать до

десяти, прежде чем вспоминаю, что мы тут вообще делаем. Я занималась с

Люком сексом, видела его голым надо мной, подо мной и сзади, но почему-то

сейчас все кажется… более интимным, чем что-либо еще.

С горящими щеками я снова протягиваю к нему руки и скольжу вниз,