Luminosity - Сияние разума

Эдвард думал, что я умерла… они все думали, что я умерла… что вполне естественно — меня разорвали на сотню кусков и подожгли… они хотели держать его под контролем, но этот план полетел к чертям, когда они убили меня…

Я попыталась пошевелиться, мне необходимо было что-то предпринять, я должна спасти его, у него же нет щита.

Я подтянула поближе левую руку, и почувствовала, как плотное одеяло щита сдвинулось вместе с ней, но я была хрупкой. Глубокие трещины пролегали по коже; если я попытаюсь опереться на конечность, она снова сломается. Я чувствовала, что уровень яда был опасно низким, даже если повреждения не увеличатся, не было уверенности в том, что я смогу полностью собраться из кусочков. Я не смогу даже вылезти из ямы с золой.

— Вот твоя зажигалка, — сказала женщина.

— Спасибо, Адди, ты просто душка, — ответил мужчина.

Треск. Мой Эдвард в огне, а я не могу двинуться…

— В яму? — спросила Адди.

— Яму вырыли, чтобы дым не мешал волкам, а теперь их тут нет, и смысла в яме тоже больше нет, — ответил он. Я не знала, стоило ли радоваться этому или нет, я бы не вынесла, если бы пришлось смотреть, как он умирает, но то, что он остался в одиночестве и думает, что я умерла, я тоже не могу вынести. Я могла быть уже мертвой. Эдвард, Эдвард…

— Не знаю, насколько хорошо сработает эта задумка с волками, — скептически заметила Адди. Я хотела, чтобы они заткнулись. Я не хочу это слышать, я хочу, чтобы вернулась тишина, я не хочу знать, что происходит вокруг, если то, что происходит — это смерть Эдварда…

— Думаешь, вы с Челси хорошо с ними поработали?

— Мы сделали большое дело. Мне очень нравится с ней работать, — ответила Адди. — И волки — интересный материал, они так переплетены между собой; настроишь одного — и меняются все. Но я имею в виду случай, когда тот черный волк вырубился сразу после того, как почуял дым от этих новорожденных. Что-то связанное с биологией. Но стоит ли ради них так напрягаться?

Мои легкие восстановили свою целостность; я была уверена, что снова смогу дышать. Но я не стала. Они могли меня услышать. Они не заметили звук, когда шевельнулась моя рука, наверное, только из-за того, что он мог исходить от огня, который сейчас должен был меня пожирать. Я бы хотела, чтобы пламя вернулось. Хотела бы, чтобы языки огня снова начали меня жечь, обменять их боль на ту, что я чувствовала сейчас. Но у меня не было способностей к пирокинезу, у меня был щит. И он был единственной причиной, по которой я была все ещё жива.

Эдвард хотел бы, чтобы я осталась в живых.

Я видела, как трещины на руке затягиваются. Физическую боль, по крайней мере, вполне можно было терпеть. Однако мертвенная пустота в груди — не та рана, которую когда-нибудь сможет исцелить яд.

Но Эдвард хотел бы, чтобы я осталась в живых.

Я лежала неподвижно, слушая потрескивание и хлопки огня, который превращал меня во вдову. Я слышала, как Адди и еще какой-то мужчина болтали над его тлеющими останками.

— Так считает Аро, — сказал мужчина.

— Конечно. И он знает об этом деле больше, чем я, — сказала Адди. — Однако это все-таки не простая логистическая задача.

Я хотела, чтобы она умерла. Я хотела, чтобы ее собеседник тоже умер. Я хотела, чтобы умер Аро, и его “братья”, и их жены, и каждый вампир, кто хоть когда-нибудь мирно проходил по их залам, тоже умер, включая меня, потому что Эдварда больше не было, и я не могла это выносить, а если бы я умерла, мне бы не пришлось это делать.

Но он хотел, чтобы я жила.

— Как думаешь, ковен будет проблемой? — спросил мужчина.

— Нет, я в этом сомневаюсь… — начала Адди. — Иду, босс! — Аро что-то сделал, что-то, чего я не услышала, возможно, отозвал их прочь.

Шаги отдалились.

Вокруг была тишина.

Эдвард хотел, чтобы я осталась в живых.

Я оставалась неподвижной.

По крайней мере, видимые повреждения залечились.

*

Мою жажду не волновало, что я осталась одна. Она в любом случае пришла, вызывая настойчивое жжение в горле.

Я наблюдала за восходом солнца, и смотрела, как маленькие бриллианты искрятся на моей гладкой коже. Все прошло, а у меня из отметин на теле остался только шрам от укуса на запястье. Но травмы и “выздоровление”, если это можно так назвать, отняли у меня много сил. Я не знаю, что может произойти, если я быстро не добуду кровь, но на моем здоровье это явно скажется не лучшим образом.

Я ничего не слышала. Целую ночь. Вольтури побывали тут и исчезли, вместе с волками. Никто даже не заглянул в яму с пеплом. Сейчас я могла спокойно подняться и идти на охоту.

Эдвард бы одобрил.

Я заставила себя принять сидячее положение. Я казалась себе хрупкой, но боли или усталости не было. Я могла передвигаться. Я была в подходящей форме для охоты на животных.

Я вылезла из ямы медленнее, чем следовало, и посмотрела на поле, покрытое росой, на яму, в которую были небрежно скинуты останки Гарри и Сью. Если бы кто-то из людей забрел сюда и нашел кучи жирного пепла, он мог бы подумать, что тут готовили шашлыки или что-то вроде этого. Никто и не подумал бы о могиле.

Я набросала немного грязи на пепел, но не могла собраться с силами для того, чтобы нормально их похоронить.

— Гарри, — сказала я. — Сью, — Только их имена. Подтверждая, что я знала о том, что они здесь были, или о том, что их материальная оболочка, которую они когда-то занимали, была здесь.

Затем я решилась обернуться.

Посреди поля была куча пепла, неотличимая от той, на которой лежала я.

Я не могла выговорить его имя. Слова застревали в горле.

Я подошла к куче и молча коснулась пепла. Она даже не была больше теплой, я ждала неизвестно чего в яме достаточно долго для того, чтобы она успела остыть. Я осторожно взяла один кусочек угля.

Я хотела положить его в медальон. У меня его больше не было — ни медальона, ни колец, ни браслета, ни одежды, ни бумажника, ни волос. Щит спас от огня меня саму, но не мои вещи, и волосы не излечивались так же, как плоть. Украшения, по крайней мере, могли остаться там же, где меня разорвали на части. Я побрела в том направлении, сжимая в ладони обугленный обломок.

Я и правда нашла медальон. Застежка сломалась, но цепочка в основном была в порядке, и с подвеской все было хорошо. Я обвязала цепочку вокруг шеи и открыла медальон, чтобы положить уголек между фотографиями.

Элспет…

*

Я хотела поискать остальные украшения. По крайней мере, кольца — они были физическим напоминанием, что Эдвард когда-то существовал, что он любил меня и принадлежал только мне. Но поиски медальона заняли долгое время, и меня мучила невыносимая жажда.

Я прислушалась. В лесу вокруг было относительно мало живности — логично, учитывая, сколько вампиров неизвестно-сколько-долго ошивалось в окрестностях. Я не знала, что это был за день. Когда меня разорвали в клочья, я потеряла всякое чувство времени. По крайней мере, все еще была осень. Но на границе слышимости появились лоси, и я бросилась за ними в погоню, убила троих и выпила их досуха. На вкус травоядные животные были горькими, но меня это уже не заботило. Мне нужно было утолить жажду. Сила возвращалась ко мне вместе с живой кровью. Запоздало, но я снова была в нормальном физическом состоянии, если не считать отсутствия волос.