Luminosity - Сияние разума

*

— Одаренные и о… О. Я упомянул их, когда рассказывал тебе о Карлайле, — припомнил Эдвард. — Ну-у… да, они существуют. На самом деле есть два вида оборотней, о которых я знаю, а одаренные все разные.

— Кроме двух видов оборотней, одаренных, и вампиров, есть ли еще что-то мифическое, о чем я должна знать? — спросила я.

— Насколько я знаю — нет, — ответил Эдвард. — Но я могу и не знать всего. В любом случае. Одаренные. Это формальное определение для человека с какой-либо способностью — качеством, которое при обращении в вампира, как правило, усиливается.

— Я не знала, что для одаренных существует специальная терминология, — сказала я, а затем внезапно села. — Подожди-ка, ведь я могу быть одаренной, разве нет?

— Да, — согласился Эдвард. — Хотя ты не была бы одаренной того типа, которых раньше сжигали на кострах — твоя сила, похоже, защищает тебя только от меня, и, может быть, от остальных. Не похоже, что она делает еще что-нибудь, что можно заметить.

— Был ли ты одаренным? Или Джаспер?

— Я не думаю, что кого-то из нас можно назвать одаренным. Сверхсилы вампиров — это не дар. Моя способность читать людей и харизма Джаспера были полезны, однако не выходили за рамки естественных возможностей людей, когда мы ими были. Возможно, что Элис была одаренной, но мы не знаем об этом.

Я кивнула.

— И два вида оборотней? У них есть разные названия, чтобы отличать друг от друга?

— Евразийскую разновидность, — ответил Эдвард, — иногда еще называют Детьми Луны. Они намного больше похожи на тех оборотней, что описываются в мифах, нежели второй тип. Серебро на них не действует — это сказки людей для собственного успокоения, чтобы создать иллюзию, что человек имеет шанс на победу при встрече. Но то, что оборотничество передается через укус и превращения при полной луне — правда. Они свирепые создания-одиночки в волчьей форме — не тот вид животных, с которым ты хотела бы встретиться.

— А остальную часть месяца они — обычные люди? — спросила я.

— Думаю, да. На деле я никогда с ними не сталкивался, поскольку они уже вымерли или близки к этому — Кай не боится их укусов и истребляет их. Об этой разновидности мне известно только то, что мне рассказал Карлайл, а он узнал это от Вольтури.

— Почти истреблены, и, очевидно, не серебром… но как?

Эдвард откинулся назад и засмеялся.

— Членами охраны Вольтури, конечно. Я уверен, что были потери и на их стороне. Вервольфы — другое их название — могут сражаться с вампирами. Но в трансформации Дети Луны не слишком умны. То есть они умнее обычных волков, но они не обладают человеческим интеллектом. Группа вампиров при охоте на вервольфа легко может победить его. Особенно если они знают, каков он в человеческой форме. Тогда это вообще легко, — при описании он переключался с прошедшего на настоящее время, как будто не мог определиться, рассказывать о них как об уже вымерших созданиях, или еще существующих.

— Ладно. А что насчет второго вида? Где они живут? — напомнила я.

— Вообще-то, недалеко отсюда, — ответил Эдвард, — но я сомневаюсь, что они еще остались. Мы были здесь семьдесят лет назад и встретили нескольких из них. Они не любят вампиров, но мы сумели убедить их, что не охотимся на людей, и заключили сделку — мы остаемся на их земле и не кусаем никого, а они не нападают на нас, пока мы соблюдаем эти условия. Присутствие вампиров активирует у них гены, которые позволяют им менять форму. Та стая, которую мы тогда встретили, скорее всего, сейчас неактивна, или же они уже вообще все мертвы. Мы не приближаемся к их землям, чтобы не послужить источником активации новых оборотней.

— Что ты подразумеваешь под “недалеко”? — спросила я, помня, что для вампира быстро преодолеть даже очень далекое расстояние — просто пустяк.

— Резервация квилетов, Ла Пуш, — ответил он. — Они, скорее всего, еще рассказывают легенды об оборотнях, даже если ни у кого из них не осталось их генов.

— Довольно близко, — заметила я. До резервации было полтора часа езды с нормальной скоростью. — Я знаю нескольких людей оттуда.

— Правда? — заинтересовался Эдвард.

— Старый друг Чарли по имени Билли Блэк. Он продал Чарли мой пикап. Я иногда играла с его дочерьми, Рейчел и Ребеккой, когда была маленькой. Хотя потом мы перестали общаться. Думаю, у них еще есть младший брат, хотя я не знаю, как его зовут.

— Никого из них не знаю, — пожал плечами Эдвард. — Хотя они могут быть потомками одного из встреченных тогда нами волков, фамилия похожа.

— Так каковы их… кстати, есть у них свое название, кроме как “волки”? — Эдвард покачал головой. — Квилетские волки — что они из себя представляют?

Он объяснил. Волки были неотличимы от человека, пока гены не активировались присутствием вампира. Они были достаточно сильны и быстры, чтобы убить вампира, по крайней мере, если работали в стае. Они необычайно быстро исцелялись и сохраняли некоторые способности даже в человеческой форме. Когда гены просыпались и начинали работать, постепенный накал эмоций приводил к первому превращению, которое было потенциально опасно для людей вокруг (они вырастали в размерах крайне быстро), но не для них самих. Превращение длилось до тех пор, пока волк не брал свой нрав под контроль, после чего мог вернуться в человеческую форму. Квилетские волки, которые не утрачивали свою звериную форму, еще и не старели.

— Почему же ты тогда думаешь, что тех, кого вы встретили семьдесят лет назад, нет в живых? — спросила я.

— Они тоже держали свое существование в тайне, — ответил он, — если они живы, то, вероятно, инсценировали свою смерть и ушли отсюда. Совет племени, скорее всего, знает или имеет достаточно сведений о том, как распознать активацию генов. Но рядовые квилеты, вроде твоих друзей, скорее всего, считают волков просто существами из легенд.

Я кивнула и со вздохом опустила голову на сложенные руки, лежавшие на столе.

— Почему, ну почему люди не хотят быть бессмертными? Почему их не волнует, что все умирают? Почему они хотят вылечить некоторые смертельные болезни наподобие рака или малярии, а когда квилеты получают лекарство от старости на серебряном блюдечке, то они от него отказываются? Неужели в этом мире все, кроме меня — самоубийцы, а я этого не замечала просто потому, что не все режут себе вены?

— Смерть — это естественно, — прошептал Эдвард.

— Рак — это тоже естественно.

— Рак не обязателен, — возразил он.

— Как и старение! — вскричала я и эмоционально ткнула пальцем в Эдварда. — Тебе будет семнадцать вечно! И я собираюсь остаться семнадцатилетней навсегда, когда мы со всем разберемся.

— Ты что, хочешь превратить всех в вампиров? — задал он вопрос.

— Я уже говорила тебе, что не могу. Я не могу обратить всех или это будет полностью контрпродуктивно, — ответила я, принимая прежнюю позу. — Вольтури хотят быть бессмертными, но не хотят этим делиться, не так ли?

Эдвард протянул руку и пригладил мои волосы. Это было успокаивающее, ритмичное движение.

— Я испытываю сильное желание найти телефоны Рейчел и Ребекки. И их брата. Позвонить им всем, срочно позвать их сюда, и чтобы вы все сидели здесь, когда они придут, чтобы они могли жить вечно — я думаю, это не будет так же плохо, как обращать их без разрешения, так как если они не в своем уме и решат, что им не нужны суперспособности и шанс на вечную жизнь, они могут отказаться от своей волчьей сущности. Если они не в своем уме, — пробурчала я.

Он продолжал гладить меня по голове. Я закрыла глаза и постаралась успокоиться, сконцентрировавшись на прохладных, осторожных прикосновениях.