Luminosity - Сияние разума

— Рад, что сумел помочь, — эти его слова прозвучали искренне — ему действительно нравилось, что он помог мне, выступив в роли безмолвного слушателя и секретаря для моего мыслительного процесса.

— Да, большое вам спасибо, — живо поблагодарила я. — Теперь я просто должна сообразить, как объяснить это Эдварду, чтобы он не мог уклониться от темы или продолжать жаловаться на то, что я хочу стать вампиром. Хотя, я полагаю, он слышал весь наш разговор, если только не покинул дом и не находился в этот момент за границей действия своих способностей.

Карлайл кивнул.

— Не верится мне, что он уходил, — сказал он.

— Думаю, я пойду к нему. Еще раз спасибо, — сказала я с теплой улыбкой.

И я вышла из кабинета и пошла к лестнице, чтобы выяснить мнение Эдварда по поводу всего этого.

*

Я на цыпочках спустилась по трем первым ступенькам, с глупой надеждой подкрасться к Эдварду и застать его врасплох, чтобы увидеть его реакцию до того, как он меня заметит, прежде чем поняла идиотизм затеи — я не могла ходить настолько тихо, чтобы он не смог меня услышать. Так что дальше я пошла нормально, и, когда увидела на первом этаже Эдварда, обнаружила, что в подкрадывании не было смысла. Он не приложил никаких усилий, чтобы скрыть свою реакцию — вся его поза кричала о напряжении. Его руки обхватывали голову, а локти стояли на столе. Я не видела его лицо, но могла предположить, что оно явно выражает недовольство.

— Эдвард? — шепнула я.

— Привет, Белла, — сказал он еле слышно. Я дошла до конца лестницы и стала прямо перед ним. Когда я придвинула себе стул, он прошептал: — Тебя не переубедить, да?

— Если я что-то упускаю или где-то делаю неправильный вывод, скажи мне, — ответила я, — понимаю, в существовании вампира есть недостатки, но… если ты не выкинул какой-то значительный объем данных из того, что рассказывал мне о вампирах… ни один из этих недостатков не выглядит настолько существенным, чтобы умереть только для того, чтобы его избежать. И точно так же дело обстоит с тем, чтобы остаться человеком. Ты это знаешь.

— Ладно, но ведь нет нужды торопиться, — сказал он. Скорее всего, его либо убедил наш разговор с Карлайлом, либо он решил, что я слишком крепка в своих убеждениях, чтобы спорить с ними. — Ты можешь подождать. Закончить школу, поступить в колледж.

— В чем смысл делать это человеком? — спросила я. Я видела недостатки его предложения: если я буду слишком долго ждать обращения, то в конце концов рядом с Эдвардом буду выглядеть женщиной, падкой на молоденьких мальчиков, учитывая, что он был обращен в 17 лет и до сих пор выглядит на этот возраст. Некоторые причины смерти Элис не может заранее предсказать или оградить меня от них — например, маньяк с нестабильной психикой или типа того. Мои воспоминания и опыт, которые я накоплю за то время, пока не стану вампиром, будут постепенно забываться (или даже, учитывая пример амнезии Элис, они могут вообще пропасть). Вольтури могут узнать обо мне и, раздраженные моим статусом осведомленного о вампирах человека, силой обратить меня в неподходящий момент.

Удивительно, но Эдвард не отклонил вопрос и не стал давать туманный ответ.

— Время, — ответил он. — Возможно, тебе удастся вернуться в школу после трех летних месяцев на адаптацию — но может случиться так, что нет. А слово “нет” подразумевает ситуацию, когда мы обнаруживаем, что ты кого-то убила, так что торопиться здесь вряд ли разумно. В частности, тебе придется избегать членов своей семьи. Даже после того, как мы убедимся, что людям безопасно находится рядом с тобой, изменения будут слишком заметны. Ты будешь выглядеть по-другому, двигаться по-другому, не захочешь есть человеческую еду или выходить на солнце — все это люди, которые хорошо тебя знают, подметят с легкостью. Если кто-либо будет чересчур любопытен, достаточно для того, чтобы что-то раскопать, нам придется обратить и его, хочет он того или нет, или же прятать от Вольтури, причем очень хорошо, чтобы они не убили его — непрактично, как ты должна понимать.

— Это все? — спросила я, когда решила, что он закончил.

— Это причины, которые ты можешь счесть вескими, — ответил он.

Я нахмурилась — нехороший знак, если учитывать, какие причины сам Эдвард считал стоящими упоминания или не стоящими его — но не стала дольше на него давить.

— Ладно, — сказала я. — Тогда как тебе такой распорядок по времени? Ты и я объявим всем, что мы встречаемся, — может быть, завтра я расскажу Джессике, а она потом — всей школе. Мы закончим этот год как самая образцовая, тошнотворно-неразлучная парочка во вселенной.

Я закрыла глаза, мысленно рисуя, как должен развиваться сценарий дальше, и продолжила:

— Мы рассказываем, что ваша семья собирается перебраться на лето в Европу, и я еду с вами. Карлайл уже выглядит подозрительно юным для заявляемого им возраста — вряд ли вы планируете оставаться здесь дольше; думаю, что вы собираетесь разделиться, когда закончите школу. Мы могли бы на самом деле поехать в Европу или куда-либо еще, в зависимости от того, насколько любопытным покажется нам Чарли и как вероятно, что нам придется доказывать наши слова — скорее всего, Чарли будет нашей самой большой проблемой, поскольку он интересуется моей жизнью и имеет возможности для выяснения всех обстоятельств. Как только мы прибываем туда, куда собирались, ты обращаешь меня и я начинаю адаптацию — если кто-то спросит меня в эти три дня, то я “заболела”.

— Я могу поддерживать контакты со своей семьей по электронной почте и телефону. Возможно, получится найти вебкамеру с плохим качеством изображения и использовать ее в комнате с плохим освещением, чтобы родные не заметили, что я внезапно изменила цвет кожи и глаз. Тогда я сообщу им, что мы убежали, чтобы тайно пожениться и теперь собираемся на целый год отправиться в супер-долгое свадебное путешествие. Этого должно хватить, поскольку Элис видела меня с глазами новорожденного вампира рядом с людьми, и при этом я не пила их кровь. Потом я поступлю в колледж в таком месте, куда моим родителям будет трудно добраться, возможно в Австралии (если нужно, подделаем документы об окончании старшей школы), и продолжу общение с родителями через электронные средства связи. Мы будем посылать фотографии, где нас будет трудно разглядеть и/или где мы подредактируем изображения так, чтобы я выглядела нормально, и мы оба выглядели бы на свой возраст.

Я открыла глаза. На лице Эдварда была смесь из удивления, надежды и отчаяния.

— Ну? — сказала я.

— Ты собираешься рассказать всей школе, что мы пара? — спросил он.

— Если я собираюсь пройти обращение, это все равно в конце концов произойдет, — ответила я. — И это придаст правдоподобности всей истории. Не могу же я рассказать Джессике все подробности, если хочу, чтобы она осталась жива.

— Интересно, что ты так заинтересована стать вампиром сама, но не хочешь изменить всех известных тебе людей, — с хитрецой сказал Эдвард.

— Это не так, — ответила я. — Было бы замечательно, если бы Джессика, Анжела, Чарли, Рене и все прочие могли бы жить вечно. Но мне нужно предупредить их заранее, с чем это все связано, чтобы быть последовательной. Я не могу заранее быть уверенной, что они согласятся со мной. А если я им расскажу, и они не захотят стать вампирами, то их придется прятать от Вольтури вечно, или же и меня и их убьют за разглашение тайны. Я бы тогда рисковала своей жизнью, чтобы заставить кого-то выбирать между преждевременной смертью или потенциально нежелательной жизнью вампира. Есть ли у меня на это право?

Эдвард кивнул, разочарованный, что найденная им трещина в моей логике оказалась мнимой.

— Скорее всего, Элис видела, что сама идея стать вампиром мне понравится, и поэтому все мне рассказала, — сказала я, оправдываясь. — И думаю, что было бы хорошо потратить время на рассмотрение того, сможет ли она проверить возможные реакции нескольких любимых людей, хотя я уже могу предположить, что мои родители откажутся. Однако я также подозреваю, что если бы ваш ковен внезапно утроился в размерах, Вольтури бы расценили это как своего рода попытку захвата власти. Я определенно не хочу, чтобы они считали нас своими соперниками или типа того. Так что это в любом случае было бы небезопасно делать.