Luminosity - Сияние разума

— Не думаю, что он рассказал тебе все, — наконец ответила она. — И я тоже не собираюсь.

Ну… это было разочаровывающе. Но у меня были и другие вопросы для разговора с Розали, и я не хотела пережевывать эту тему следующие полчаса, поэтому решила для себя, что у Розали, вероятно, есть хорошая причина ничего не говорить мне, какой бы эта причина не была; и если я когда-либо решу, что это важно, то Эдвард считает, что я самое настойчивое существо на свете, и все знает; и в любом случае я теперь жива и являюсь вампиром в отличном состоянии.

Сумев взять эмоции под контроль, я сказала:

— Есть кое-что еще, о чем я хотела бы с тобой поговорить.

И объяснила мой проект по обучению важнейшему из умений на данный момент — как не дать себе выпить кого-либо.

Ответ Розали более-менее был таким, какой я и ожидала услышать. Она ненавидела тех, кто убил ее. Конечно, охранники были ни при чем, но они защищали тех, кого она ненавидела больше всего на свете. Она не хотела пить их кровь. Ярость, презрение и отвращение перебороли ее жажду.

— А что насчет тех, кто встретился тебе по пути? — спросила я. — Твои убийцы ведь жили в Рочестере, а это явно не маленькая деревня.

— У меня в голове было только одно, — ответила она, — я не концентрировалась на ощущениях или задачах, как ты, я желала только мести. Другие люди были соблазнительны, но смерти тех я хотела превыше всего.

Интересно. Это было полезно. Если бы существовало нечто, от чего меня нельзя было отвлечь, возможно я могла бы игнорировать людей, охота на которых определенно оторвала бы меня от такого дела.

Похоже, это было все, что она могла мне сообщить. Я поблагодарила ее и спрыгнула с крыши, кувыркнувшись три раза в воздухе и твердо приземлившись на ноги.

*

Карлайл сидел в своей студии и читал. Дверь была открыта, так что я вошла. Он отложил книгу.

— Здравствуй, Белла. Что-то нужно? — спросил он, глядя на меня в теплой отеческой манере.

Я не могла решить, что чувствую. У меня был отец… на другом континенте, с которым я никогда не вырасту и которого не смогу увидеть еще много месяцев, если не лет, а то и вообще никогда. Я предположила, что могу заранее начать думать о Карлайле как о своем свекре.

Кстати, а разве у Розали не было семьи, когда ее обратили? Она просто отказалась от них? А у Эмметта? Родители Эдварда умерли от той же болезни, что чуть не убила его самого — а как с Эсме? Родственники Карлайла конечно умерли задолго до 2005, и основываясь на истории, которую я о нем знаю, не думаю, что они бы хорошо приняли его в качестве вампира. Про Джаспера я ничего не знала. Элис пока еще только строила планы раскопать свое происхождение при помощи информации, которую я получила от Джеймса, но она не вспомнила бы никого, даже если бы нашла.

Но Карлайл ожидающе смотрел на меня, и я отложила эти вопросы на потом.

— Я пытаюсь собрать советы о том, как не выпить кого-либо, — сказала я ему.

История Карлайла началась с отвращения к себе и серии попыток суицида, которые он описывал спокойным тихим голосом, совершенно не подходящим для рассказов о прыжках с высоты, утоплений и даже попытки убить себя голодом. Последнее привело к озарению: он был настолько голоден, что выпил стадо оленей и обнаружил, что они пригодны для поддержания жизни. Найдя это предпочтительным, он развил свою силу воли настолько, что в конце концов сумел приобрести полный иммунитет к желанию человеческой крови.

Я уставилась на него. Это вообще не помогло. Мне нравилось быть вампиром. Я не могла смотреть на свою кожу с отвращением, не хотела отказываться от своей скорости, силы и красоты. Решение вопроса с жаждой, основанное на дискриминации, направленной на меня же, мне не подходило.

Я все равно поблагодарила Карлайла и вышла.

*

В понедельник приняли решение — большинством голосов против одного Джаспера — что хорошей идеей будет протестировать мою способность сдерживаться на реальных людях в ситуации с низкими рисками. Если у меня будут проблемы с контролем, то лучше увидеть это в управляемых обстоятельствах, нежели где-то в Украине.

Рассматривались различные варианты привести сюда человека для эксперимента так, чтобы не вызвать подозрений: запросить миссионеров, заказать пиццу, нанять ремонтника, чтобы починил сантехнику в ванной (она правда не работала, хотя Эсме могла ее починить и уже запланировала это). Наконец решили, что ничего из этого не будет достаточно эффективным, если что-то пойдет… неправильно. Адрес последнего вызова остался бы в записях службы, если бы я выпила нашего гостя.

Пока Джаспер не упомянул, никто не рассматривал ту возможность, что меня возможно будет остановить, если я брошусь к человеку. Я была сильнее остальных — даже Эмметта — в первый год моего бытия вампиром. Новорожденных тоже можно было сдержать, хотя все возможные методы включали в себя вещи типа отрывания им рук. (Джасперовское управление настроением могло помочь, и я дала ему разрешение использовать на мне эту способность, если он почувствует, что что-то пошло не так, но она могла быть недостаточно сильной, чтобы хотя бы даже замедлить меня, если я сорвусь). Я была не против любых методов сдерживания новорожденных в качестве альтернативы убийству, особенно если оторванные конечности можно было приставить обратно, но Эдвард зарычал, едва только Джаспер предложил это. Я не могла успокоить его, пока остальные не пообещали, что меня не будут расчленять.

— Эдвард, ты думаешь, что я собираюсь выпить субъект эксперимента? — раздраженно спросила я.

— Нет, конечно нет, любимая, — ласково сказал он, тут же переключившись на заверения, и взял меня за руку.

— Ладно, так если я не собираюсь есть ее или его, тогда не имеет значения, что случится при моем провале, верно? — резонно отметила я. Сама я в этом не была так уверена и хотела иметь меры предосторожности, которые могли бы предотвратить худший исход. Но если его убедит мой совершенный самоконтроль, то я могу использовать это как аргумент.

Эдвард хмуро посмотрел на Джаспера, который видимо подумал про нечто неподходящее.

— Белла, мне придется слушать, что они думают, если будет планироваться что-то в этом духе, — сказал он, — мне придется увидеть…

Мне сразу вспомнился его рык на Розали.

— Так выйди за пределы действия своей способности и не смотри, — предложила я, — я не хочу никого убивать. Если мне придется провести четыре секунды без одной или обоих рук, чтобы не убить кого-либо, то это лучше убийства. Если ты не можешь смотреть на это, то не смотри. Но оставить гостя в живых слишком важно.

Эдвард ненавидел саму эту идею, однако в конце концов, при таком взгляде на ситуацию, признал, что было бы плохим выбором увеличивать риск, что я убью первую попавшуюся закуску. Он больше не высказывался против, пока Джаспер объяснял остальным, как вывести меня из строя, если я брошусь к горлу человека.

Обсуждение вернулось к тому, где мы возьмем нашего подопытного кролика. Наконец было решено, что Элис добежит до дороги и сделает вид, что ей нужно добраться до дома. Она сочинила подробную и убедительную историю с трогательными подробностями и печальными выражениями лица, о том, как ее машину угнали. Элис больше всего подходила для этого, поскольку она могла видеть, кто едет, пропуская машины с двумя и более людьми, чтобы свести к минимуму возможные потери, а также была маленькой и милой, выглядя более беспомощной, нежели кто-то еще из нас.