Luminosity - Сияние разума

Он — личность, напомнила я себе. Прежде чем снова задержать дыхание, я использовала немного воздуха чтобы тихо, не привлекая внимание гостя, спросить Эдварда:

— Как его зовут?

— Нилс, — так же незаметно ответил Эдвард.

Ладно. У этого человека, который-не-должен-быть-съеден, было имя. Будем надеяться, это поможет. Элис провела Нилса на кухню, налила стакан воды ему и еще один себе. Они неловко общались по-норвежски. Он явно проявлял любопытство в отношении нас, странно тихих родственников Элис; Эмметт, клоун, помахал ему рукой.

Я задействовала на полную возможности к параллельному мышлению, чтобы сконцентрироваться на его имени, моих конфликтующих желаниях и всем остальном, что можно использовать, чтобы отгородиться от мысли выпить крови Нилса.

Я сделала крошечный вдох.

И словно вдохнула пламя. Горло мгновенно было объято жаром и жаждой. Яд наполнил мой рот, покрыл язык, требуя применить его против моей естественной добычи. Было больно — думаю, проглотить раскаленную кочергу было бы легче, а освобождение было прямо тут, пульсируя в человеческих артериях — Нилс, заставила я себя вернуться к мысли, у него есть имя, возможно есть любящая семья, я не хочу съесть его, не хочу этого…

Я молниеносным движением поднесла воду к губам, наплевав на необходимость действовать как человек, будучи в окружении людей. По-прежнему задерживая дыхание, я прополоскала рот, смыв яд. Он снова стал накапливаться, однако уже медленнее, и я сделала еще глоток. Это не остудило мое горло. Оно все еще ощущалось ободранным и обгоревшим, нуждающимся в бальзаме, который я могла взять только в одном месте.

Я хочу свадьбу в среду в Украине, отчаянно закричала я внутри себя. Хочу видеть Рене и Чарли. Хочу, чтобы Нилс вернулся домой к своим близким. Хочу контролировать себя, быть совершенной в этом, хочу, чтобы моя семья гордилась мной. Я хочу этого больше чем крови, больше чем крови, больше чем крови, я не могу иметь и то, и то одновременно. Я не хочу крови. Хватит…

Я позволила еще одной маленькой порции воздуха просочиться сквозь стиснутые зубы.

Словно выпить расплавленного железа. Желание выпить крови заполняло мои чувства; я раньше нечасто испытывала опыт туннельного зрения, но все, кроме моего пересохшего горла, было неважно, проходило мимо внимания — недостаточно важное, чтобы закрепиться в моей совершенной памяти. У меня были мои мысли и моя жажда. Больше ничего.

Я не хочу его есть…

Да ладно, вкрадчиво шептал голос вампирского инстинкта в моей голове, тут все условия для того, чтобы безопасно сделать глоток. Никто не пострадает, если ты только попробуешь, это будет просто потрясающе, ты знаешь, что они простят тебя, знаешь, что все равно можно будет общаться с родителями через Интернет, и вряд ли это изменится… Ты знаешь, что хочешь этого…

Тихий стон вырвался из моих губ, но я не двинулась с места. Нилс начал выглядеть неловко, он явно хотел уйти. Я сделала еще глоток воды, смыв заново накопившийся яд, и вдохнула еще раз.

И снова пламя. Но я знала, что оно придет с этим вдохом. Хуже не стало. И я все еще не съела Нилса. Я не могла расслабиться — но, сдерживая себя и постоянно сражаясь с собственными желаниями, могла оставаться на месте. Могла избежать прыжка через всю комнату к Нилсу и могла не думать о его вкусе, что не дало бы ему вернуться домой.

Элис перестала убеждать его остаться. Он поставил свой стакан в раковину и двинулся к двери, тревожно поглядывая на нас.

Еще один полезный эксперимент, чтобы посмотреть, смогу ли я не просто находится в одной комнате с человеком, но и выдержать свадебную церемонию. Это включает в себя произнесение слов и хороший вид на фотографиях, а не такой, словно меня пытают и душат. Я допила воду из бутылки и наполнила легкие раскаленным воздухом.

Я улыбнулась Нилсу, отслеживая каждый лицевой мускул, который могла контролировать, чтобы выглядеть естественно, а не сделать вымученную гримасу.

— Farvel! — сказала я.

Одно из того, что было вычитано в разговорнике, “до свиданья”.

— Farvel, — ответил он, выглядя по-прежнему не в своей тарелке, и вышел наружу. Я слышала каждый его шаг на пути к машине. Слышала его сердцебиение, быстрое и нервное. Слышала, как открылась дверь его машины, закрылась, как завелся мотор.

Я не собиралась расслабляться до тех пор, пока не перестану слышать звук удаляющейся машины. Остальные тоже не расслаблялись, пока я была напряжена.

Как только я с облегчением вздохнула и приняла более нейтральную позу, Эдвард привлек меня к себе и крепко обнял.

— Белла, — воскликнул он. В его голосе слышалось восхищение моими действиями, как я себе и представляла.

Я оперлась на него и сделала успокоительный вдох, в котором не было и намека на запах еды.

— Я в порядке, — выдохнула я, в одинаковой степени себе и остальным, — я правда в порядке.

========== Глава 15: Медовый месяц ==========

По дороге на Украину я никого не съела. Мы выехали рано, так что у меня было время насытиться кровью животных почти прямо перед церемонией. В то время как остальные проходили регистрацию в отеле, Эдвард взял напрокат машину и отвез меня посреди ночи в достаточно безлюдную лесистую местность. Пока я ждала его в машине, он убедился, что рядом не было ни единого человека, затем дал мне отмашку. Я съела двух лосей, одну рысь и дикого кабана. (Выяснилось, что кабан мне почему-то кажется вкуснее других животных. У него был такой же противный привкус, как и у остальных, но, если провести аналогию с человеческой пищей, этот привкус показался мне отдаленно похожим на йогурт или сметану, а не на гниль, как обычно.) К концу пиршества я чувствовала себя надутой и раздобревшей от избыточной крови — я не могла больше выпить ни капли.

В отеле повсюду пахло людьми, но мне не пришлось подходить к кому-нибудь слишком близко. Я сосредоточилась на ощущении прикосновения ладони Эдварда к моей, когда мы в предрассветные часы рука об руку возвращались в наши номера, и не сожрала ни ночного швейцара, ни кого-либо из наших соседей. Наполняющий комнату запах людей сделал воздух в ней сухим и вызывающим жажду, но ощущение было терпимым — как будто находишься в Долине Смерти посреди лета, но не в топке крематория. Неприятно, однако вынести можно, особенно при моей сытости.

Нам не нужно было спать или пользоваться уборной, поэтому мы всей семьей заехали в две смежные комнаты, а не в несколько отдельных. Комната для девочек — в ней вокруг меня хлопотали Элис, Эсме и Розали (в основном, Элис), и комната для мальчиков, в которой разместились все остальные.

Где-то около трех утра я услышала, как Эмметт и Джаспер упрашивают Эдварда провести мальчишник. Я нахмурилась, гадая, что они задумали, но потом просто пожала плечами. Не похоже, что Эдвард способен смотреть на кого-либо еще, кроме меня, даже если они по какой-то необъяснимой причине надумают нанять стриптизерш. Он целиком принадлежал мне. Подумав об этом, я тихо замурлыкала.

Элис, очевидно, была в курсе, что не стоит тащить меня в людное место на девичник, который был мне совсем не нужен, но она настаивала на том, чтобы завить мне волосы. Она подняла их и собрала на макушке в каскад элегантных локонов, и закрепила с помощью чуть ли не шести фунтов заколок. Нанести макияж было практически невозможно, так как если не сохранять лицо в абсолютной неподвижности, косметика на нем держаться не будет, от любого движения краска будет идти трещинами или осыпаться. Но можно было использовать тушь — ресницы, как и другие волосы, не были затронуты превращением, они просто росли медленнее. Элис умоляла меня позволить ей нанести немного туши. Я считала, что это будет выглядеть глупо — пытаться улучшить и так уже совершенное мое новое лицо, однако позволила ей это сделать. Может быть, накрашенные ресницы отвлекут от черных кругов под глазами. (Я никогда не чувствовала усталости — просто, как и у всех вампиров, глаза у меня выглядели так, будто я не спала всю ночь.)