Лягушка-путешественница. Часть 1

Стараясь успокоиться, девушка шумно втянула воздух и закусила нижнюю губу. Значит, земляков у неё здесь нет. Недоуменно глядя на знатную пассажирку, матросы потянули бьющуюся в истерике гантку к люку.

– Да подавись!
– пробормотала Ника по-русски, вкладывая амулет ей в руки. А когда Марбет попытался забрать амулет, зарычала так, что сама испугалась:

– Оставь!

Видимо, злость, боль и разочарование сделали её очень убедительной. Хмыкнув, моряк спустил всхлипывающую девицу в трюм, где она попала в заботливые руки Дреса и Жаку Фреса.

Ника взглянула на прокушенную до крови ладонь. Машинально пососав, сплюнула за борт розовую слюну. Мелькнула мысль о перевязке, но решив, что рана не достаточно серьёзна, она махнула рукой, и сутулясь под тяжестью разочарования, поднялась на кормовую палубу.

А мореходы, обменявшись непонимающими взглядами, продолжили погрузку живого товара. Последними в трюм спустили плачущих детей. Вскоре после этого оттуда выбрались довольные матросы. Вставив металлическую пластину в прорези, рулевой запер люк.

– Готово, хозяин!
– крикнул он Картену.

Кивнув, тот сейчас же отдал приказ одним подчинённым забить и разделать коров, другим - продолжать погрузку. Меха, рулоны полотна, одежда, какие-то свёртки, топоры, мешки с зерном утащили в трюмы на носу и под капитанской каютой. Моряки посмеивались, довольные богатой добычей. А пассажирка гадала, что же могло заставить гантов покинуть дома? Причём уходили они явно не в спешке, если взяли с собой не только зерно, но и одежду с домашней утварью. Вряд ли это нашествие врагов или стихийное бедствие. "Что-то тут не так", - бормотала про себя Ника, стараясь как можно скорее забыть постигшее её разочарование.

Очень скоро на берегу остались только лошади, коровьи кишки и куча разнообразных предметов: от корзин и горшков, до каких-то орудий труда, о назначении которых девушка могла только догадываться.

Купец, застыв в позе мыслителя, задумчиво теребил заросший подбородок.

"Гадает, не обделил ли он себя?
– с неприязнью хмыкнула Ника.
– Или жалеет, что у него корабль такой маленький?"

– Железо выломаем, а остальное можно бросить, - предложил Крек Палпин.

– Нет времени возиться, - с сожалением вздохнул капитан.
– Пошли на борт.

– Может, хоть лошадей забьём, хозяин?
– не отставал настырный матрос.
– Ртов то у нас прибавилось.

– Говядину бы сожрать, - буркнул Картен.
– Пока не протухла.

Быстро убрали трап. Изо всех сил упираясь вёслами в дно, моряки кое-как оттолкнули от берега изрядно потяжелевшее судно. С трудом развернувшись, корабль направился к устью, подгоняемый течением и редкими ударами вёсел.

– Как там варвар?
– крикнул с кормы Картен, когда берега разбежались, открывая зыбкий морской простор с лениво перекатывавшимися волнами.

– Живой ещё, - отозвался сидевший неподалёку на лавке Мулмин.
– Но ненадолго.

– Вытаскивайте весла!
– скомандовал капитан.
– Нужно почтить нашего бога. Принесём ему достойную жертву. Пусть сбережёт он нас от Такеры и её злобных слуг.

Ника поёжилась.

– Принесите якорь!
– продолжал отдавать распоряжения мореход.
– Нельзя, чтобы волны выбросили наш дар на берег.

Матросы подняли чуть живого ганта. Тот, хрипя, закатывал глаза, а длинная борода слиплась от рвоты. Вдруг, словно обретя силы, мужчина выпрямился, рявкнув что-то в лицо невольно отшатнувшемуся Жаку Фресу.

Тритин Версат торопливо привязал к ногам варвара камень. Капитан скороговоркой, на манер рэпера, прочитал какое-то заклинание или молитву, из которой Ника не поняла ни слова. И тело с громким всплеском скрылось под водой. Из трюма донёсся женский крик, а вслед за ним многоголосый вой.

После жертвы прошли похороны. Брег Калсага и Укнана просто бросили в воду после короткой речи купца, в которой тот обещал отдать заработанное матросами их семьям. Покончив с обязательными процедурами, Картен, оценив силу и направление ветра, приказал поднять парус.

Едва грязно-серое полотнище надулось дряблым брюхом, на кормовую палубу поднялся Крек Палпин.

– Хозяин, тут люди интересуются, когда можно будет дикарок помять? От берега мы отошли, жертву принесли. Так что им передать?

– Между ног горит?
– насмешливо хмыкнул капитан.
– Ладно, ставьте котёл, пусть Марбет мясо варит, и развлекайтесь. Только глядите у меня!

Глаза купца свирепо сверкнули.

– Попортите товар, вычту из доли! В двойном размере!

– Не беспокойся, хозяин, - широко улыбаясь, успокоил его матрос.
– В первый раз что ли?

Отвернувшись, Ника стала пристально вглядываться в горизонт. Будь корабль побольше, она бы обязательно спряталась, забилась бы в какую-нибудь щель поглубже. Но на этой скорлупке просто некуда деться, значит, ей волей-неволей придётся видеть и слышать то, о чем она так долго пыталась забыть.

Услышав тонкий, почти детский крик, девушка, не в силах совладать с собой, резко обернулась. Тирган вытаскивал из трюма за толстую русую косу молоденькую, пухлую гантку и довольно ржал, скаля щербатый рот.

Пассажирка шагнула к Картену, наблюдавшему за этой картиной с нескрываемым любопытством.

– Она же совсем девочка!

– Все женщины когда-то ими были, госпожа Юлиса, - хохотнул капитан.
– Пусть радуется, что её первым мужчиной будет моряк из славного Канакерна, а не какой-нибудь вонючий дикарь.

Ну, тут он слегка преувеличивал. Несмотря на то, что судно три дня стояло на реке, не все члены команды смогли отмыться, и от многих всё ещё несло так, что глаза слезились.

Ника почувствовала, как ладонь сама ищет рукоятку кинжала, а колени начинают мелко дрожать. Но тут вспомнился один из многочисленных рассказов наставника. Стараясь говорить как можно спокойнее, она пренебрежительно пожала плечами:

– Я думала, девственницы стоят дороже.

– А ведь госпожа Юлиса права, хозяин, - неожиданно подал голос стоявший у руля Жаку Фрес.
– Вожди горцев специально ищут нетронутых рабынь.

– С чего ты решила, госпожа, что эта дикарка девственница?
– спросил купец, глядя, как матросы укладывают на палубу ревущую гантку.

– Она очень молода, - ответила пассажирка, и не дожидаясь возражений, добавила.
– У неё одна коса. Старшие женщины ходят в платках, и кос у них две. Это отличительный признак, как у аратачей.