Любимая мафиози

Слова вырвались у меня изо рта. — Снимай свою одежду.

Она потянулась к краю футболки. Материал упал на пол, обнажая красное кружево, и весь воздух стремительно покинул мои легкие.

Madre di Dio (перев. с итал. матерь божья). Красный боди.

– Смотри, что я нашла в своем ящике. — Она вылезла из своих штанов для йоги, демонстрируя длинные ноги, которые я любил чувствовать, обхватывая бедрами. Ее талия все еще была маленькой, но беременность сделала ее сиськи еще полнее. Они выпирали из чашечек боди. Откинув брюки в сторону, она сказала: – Думаю, ты не избавился от всего моего нижнего белья после того, как отослал меня.

Я не мог дышать, не мог думать. Я был одновременно благодарен и зол, понимая, что она надела это, чтобы властвовать надо мной. И это работало. Я не мог сопротивляться ей, не мог отказаться. Я хотел ее слишком сильно, необходимость в ней в моих яйцах была слишком велика. Я любил ее, и мое тело требовало только одного - доказать ей это.

Я провел языком по зубам, раздумывая, прежде чем прорычать: — Ложись на диван и раздвинь ноги.

Ее лицо слегка нахмурилось. — Если я это сделаю, это не значит, что я тебя простила.

Несмотря на то, что мне некого было винить, кроме себя, мне хотелось ударить кулаком в стену. Пять недель назад для нее такой приказ не был бы вопросом, а мне нужно было получить признание. Ничего другого не оставалось. Она была моей.

Тем не менее, я знал, что ей хотелось услышать, хотя и не был уверен, что могу в это поверить. Я наклонил голову. — Конечно.

Мое согласие удовлетворило ее. Она пошла к дивану, ее задница была очень крепкой и упругой, абсолютное совершенство, когда она двигалась по паркету. Я хотел отшлепать ее, отметить ее. Выпороть ее только для того, чтобы я мог слизать ее слезы. Я хотел каждую ее часть, хорошую и плохую.

Она устроилась на подушках, лицом ко мне, и раздвинула ноги. Ее светлые волосы волнами рассыпались по плечам, а румянец на щеках говорил о том, как ей нравится быть выставленной напоказ. — Развяжи завязки, — сказал я.

Нежные пальчики потянулись между ее ног, и вот одна за другой расстегнулись завязки, каждый мягкий хлопок - это удар по моему бедному запущенному члену. Я был таким твердым, кожа плотно натянулась на моем стволе, и я не мог дождаться момента, когда смогу засунуть в нее себя, снова почувствовать тепло и жар после столь долгого времени.

Когда ткань разошлась, ее киска была выставлена на всеобщее обозрение. Она недавно побрилась, оставив себя голой, и блестящие губы заставили меня разинуть рот. Моя piccola monella (перев. с итал. мальнькая шалунья), играющая с огнем.

Я осторожно поставил бокал, затем преодолел расстояние до дивана и опустился на колени между ее бедер. Запах ее возбуждения заполнил мой нос и легкие, заставляя мою голову плыть. Черт, да. Я мечтал об этом так долго - каждый раз, когда закрывал глаза в течение последних пяти недель, - что мне казалось, что это реальность.

Моя грудь вздымалась, когда я наклонил голову, мои руки скользнули под ее бедра, чтобы притянуть ее ближе, но я остановился как раз перед тем, как мой рот достиг ее идеальной кожи.

Я дышал на нее, но не предлагал никакого облегчения. — Умоляй меня, — прошептал я. – Умоляй чтобы я съел твою киску, dolcezza (перев. с итал. милая).

Франческа

У меня не было времени размышлять, было ли это ошибкой или нет.

Я надела красный боди для подстраховки, на случай, если мне понадобится открыть девочек в кружевах и соблазнить его, чтобы он не трогал Джулио или Пауло. Я думала, что Фаусто взглянет на меня, примет любое мое требование, а потом в ярости овладеет мной.

Следовало бы знать лучше.

Мягкие выдохи из его рта дразнили мою кожу, а мой клитор пульсировал с каждым ударом сердца. Не может быть, чтобы он не заметил, насколько я была мокрой в этот момент. Мне нужен был его рот на мне. Я страстно желала ощутить его губы и язык, скрежет его зубов, то, как он посасывал и облизывал меня, будто изголодался по мне...

Я не пропустила огромную эрекцию в его брюках. Он так же сильно хотел этого, как и я.

Потянувшись вниз, я проникла пальцами в его шелковистые волосы, желая прикоснуться к нему. Господи, этот мужчина. Он возбуждал меня так, как никто другой в мире.

Он схватил меня за запястье и отдернул мою руку от себя. — Заведи руки за голову, — приказал он. – Отдайся мне.

Его доминирование стало для меня наркотиком, и я поспешила подчиниться. Поза поставила мое тело под неудобным углом, сиськи торчали вверх и выглядывали наружу, едва прикрытые боди. Затем он снова оказался между моих ног, его рот оказался как раз там, где я нуждалась в нем больше всего.

– Ti prego (перев. итал. пожалуйста), — прошептала я, не в силах больше терпеть ни секунды. – Прошу тебя, Фаусто.

Это было все, что ему нужно было слышать, видимо, потому что его рот прижался ко мне, как будто он умирал от голода. Как будто мое тело было его пищей, и он был лишен ее в течение многих лет. Моя спина прогнулась, удовольствие пронеслось по моим конечностям от его нападения, его губы и язык с жадностью сосали и лизали, а я только и могла, что сидеть на диване и терпеть. Я вынуждена была принимать удовольствие, получаемое от него, и не отдавать ничего, но его рыки и вздохи в моей плоти говорили о том, что ему это нравится не меньше, чем мне.

Плоской гранью языка он массировал мой клитор, а затем взял его в рот, чтобы пососать. На лбу выступили капельки пота, а бедра задрожали. Возникшее напряжение было почти невыносимым. В моем животе свернулись клубки вожделения, но от этого мужчины не шло ни облегчения, ни нежности. Это было почти как наказание. Смерть от потрясающей головы.

– Знаешь, что я хочу услышать, — сказал он, прижимаясь ко мне носом.

– Расскажи мне.

О чем он говорил? Все пульсирует. Я была так чертовски близка.

– Не останавливайся, пожалуйста.

Два толстых длинных пальца проникали в мое отверстие, расширяя и наполняя меня самым лучшим образом. После столь долгого времени мне было неприятно, но я приветствовала жжение, когда пальцы проникали внутрь меня. — Святое дерьмо, —вздохнула я, и от сладостного давления его пальцев у меня чуть не зарябило в глазах.

– Скажи мне, кому ты принадлежишь, Франческа.

Я замотала головой, прижавшись к дивану. Я не могла. Он требовал слишком многого. Я не была готова сказать это.