Любимая воина и источник силы

Отец.

С тех самых пор, как он появился у нас в комнате после вечеринки, мы снова разговаривали, но я все ещё не простила его, а потому так ни разу дома и не появилась, ссылаясь на учёбу.

Амулет лежал рядом на тумбочке, даже руку протягивать не надо.

— Элья, не спишь?

— Привет, пап. Только что легла. Что-то важное?

Кажется, отец понял, что я не жажду продолжать разговор. И, хотя его голос звучал, как и прежде, мягко, меня не покидало ощущение, что я причиняю ему боль. Он испытывал вину. Да и не ощущение это было, а моя натренированная эмпатия. Видимо, от меня отец не считал нужным закрываться наглухо. А еще он очень устал и чем-то удручен.

— Да. Ты бы не могла вернуться в поместье, например, завтра?

— Нет! — прозвучало резко, но какое-то упрямство не позволяло мне простить лорда Сатема.

— Элья, нам нужно подготовиться, — увещевал отец. — Завтра вечером мы приглашены на ужин.

— Папа, у меня через два дня экзамен! Нет ни минутки свободной!

Отец ласково рассмеялся, расслышав панические нотки в моём голосе и умудряясь мысленно донести до меня отголоски своей нежности.

— Уверен, ты уже полностью готова, а расслабиться перед испытанием не помешает.

— Что за ужин? — звучало так соблазнительно, и с каждой секундой я всё больше склонялась к тому чтобы поддаться.

— Это сюрприз, но подготовиться придётся как следует. Выбрать наряд, сделать причёску… Ну, ваши всякие женские штучки…

Я замолчала, мучительно раздумывая над заманчивым предложением.

— Хорошо. Во сколько надо быть готовой?

— С утра?

— Нет.

— Тогда так. Ужин в семь, посчитай сама сколько тебе понадобится на сборы.

— Пусть нарядом займётся Ханиссия, у меня нет на это времени, а я буду к четырём. Ой! А как же я попаду в поместье? Как пользоваться порталом я теперь знаю, но вот кодов доступа к нашему у меня до сих пор нет. Это странно, не находишь?

— Прости, и правда я глупец! Так привык, что тебе это не нужно… Завтра я зайду за тобой и все покажу.

— Хорошо, спокойной ночи!

На следующий день к назначенному времени я была у портальных площадок. В эти дни покидать академию не запрещалось, и некоторые студенты предпочитали готовиться дома.

— Элья, — отец распростёр руки для объятий, и я разрешила ему прижать меня к себе, на мгновение ощутив жгучую потребность снова сталь маленькой девочкой, не знающей никаких забот.

Лёгкая дурнота, и мы вышли из портала дома.

— Оэльрио! Госпожа! Вы совсем забыли старую Нисси!

Ханиссия, наплевав на приличия, которые столько вдалбливала в мою голову бросилась меня обнимать. Я внезапно растрогалась, почувствовав прилив нежности и доброты к этой женщине, которая посвятила мне своё существование. Едва успела утереть слезы, как меня тут же увлекли кормить-наряжать-причесывать, а отцу, как это часто бывает, пришёл вызов по работе, и он удалился в свой кабинет. Если честно, вздохнула с облегчением. Не готова я пока делать вид, что ничего не произошло. Слуги меня радостно приветствовали, засыпали вопросами, и все хорошо, если бы все как один не принялись радостно поздравлять с предстоящей помолвкой.

— Ничего об этом не хочу слышать! — не выдержала и рявкнула я, после очередного причитания о том «какповезлонашейдевочке». — Эта тема отныне закрыта.

Под моим строгим взглядом и железным тоном, челядь поникла.

— А вы изменились, госпожа, — рискнул выдать дворецкий, уважительно поклонившись.

— Ты прав Рэдклиф, прежней глупышки больше нет. Не стоит меня поздравлять с тем, что я стала разменной монетой.

Настроение испортилось, слуги тихонько разошлись, оставив меня наедине с мыслями. Я даже подумала, что не такая уж и хорошая идея была приехать в поместье заранее, но тут снова появилась Ханиссия и увлекла меня в гардеробную.

К назначенному времени мы собрались в портальной зале.

— Элья, — отец подвёл меня к большому зеркалу, — ты прекрасна.

Рядом с наряженным в чёрный с серебром выходной камзол, я показалась себе совсем взрослой. Длинное платье из баснословно дорогого барчина цвета морских волн во время шторма, как назвала его Ханиссия, оказалось одновременно плотным и мягким. Лиф был асимметрично расшит поделочными камнями — и мне хотелось верить, что это лишь поделочные, а не драгоценные — прозрачного и бирюзового цвета и слева вышивка спускалась до талии. Юбка книзу плавно расходилась в стороны. Открытые плечи согревала лёгкая накидка из органди, отделанная по краю арендолльским кружевом, застёгнутая на одну пуговичку из крупного прозрачного бриллианта. Волосы мне завили мягкими локонами и, изящно уложив, перекинули на левую сторону. Маникюр-макияж и я вроде как уже не я, а какая-то леди из высшего света. Парадокс в том, что так оно и есть, но только никогда ею себя не чувствовала.

— Вот. Дай руку. Это мамино, — пояснил лорд Сатем, и наши глаза встретились. На моём левом запястье защёлкнулся широкий браслет с прозрачными камнями. — Защитный артефакт. Активируется движением руки, — отец показал как, — но использует твою собственную энергию.

Я понятливо кивнула. Мы уже проходили тему, почему полноценных защитных артефактов не может быть.

— Спасибо.

— Не за что. И вот еще, — отец надел мне на шею тоненькое изящное ожерелье из некрупных бриллиантов и одного бирюзового по центру.

— Тоже артефакт?

— Просто украшение, но тоже принадлежало твоей матери.

Отец поцеловал меня в висок и посмотрел на часы.

— Пора бы ему уже появиться, — нетерпеливый взгляд то и дело возвращался к порталу.

— Мы ещё кого-то ждём? — удивилась я.

В ответ над одной из портальных площадок сгустились тени, и когда они опали передо нами предстал Верд Аллакири.

Глава 7

Верд

Как же хорошо было проснуться в нормальной постели. Вытянутся во весь рост, не переживая, что вымокнешь с головы до ног в росе или вляпаешься в паутину, или обнаружишь неприятное соседство. Я даже улыбнулся. Накануне, раздав указания и отправив отчёты, позволил себе немного расслабиться, поесть нормальной горячей еды и поваляться в ванной. Впрочем, во время водных процедур я все же умудрился вырубиться, и пришёл в себя, когда вода залила мне лицо, попав в рот и в нос. Перепугался даже сначала, забыв, где я. А потом лежал и смеялся, как идиот. Месяц жить в Чаще и не поцарапаться, а затем бесславно утонуть в ванной. Это только я могу.