Любимчик богов

– Урррхх.
– Существо переваливаясь подошло к ведьме, и неторопливо провело когтем по молочно белому бедру ведьмы оставляя кровавую борозду. Потом опустило голову, длинным языком слизнуло кровь с ноги, и блаженно зажмурившись, стояло какое-то время, покачиваясь словно в трансе, но через минуту, широко раскрыло глаза, и подняло взгляд.

– Уррорхх гррым.

– Ты знаешь что мне нужно. Принеси его сердце.

– Уох уоххх.
– Существо словно захохотало и село, подтянув ноги под себя.
– Уохх.

– Хорошо.
– Колдунья усмехнувшись шагнула вперёд.
– Только быстро, а то я тебя знаю.
– И встала перед упырём на четвереньки, оттопырив зад.

К удивлению Константина инструмент, привезённый с утра мужичком невысокого роста с длинной окладистой бородой, оказался весьма неплохого качества. Топор, лучковая пила, несколько стамесок, и другое, было остро заточено, и аккуратно переложено промасленной тряпицей.

– Эта... инструмент, ну?
– Мужчина размахивая руками показал на короб с железками.
– Топор значить...

– Я знаю, что такое топор.
– Константин кивнул, и подхватил сундук.
– Когда лес привезут?

– Ох... мужичок отшатнулся словно увидел чудовище.
– И вправду Никифор вылечил убогого.
– Ты, это значить. Топором сторожко, острый он. Свояк у меня брился им.
– Зачастил он словно боясь что его остановят.
– И лес товой, ну да, с деляны везут значить. До полудня привезут. А то, эта, тут пара плотников пришлых, значить. Они вроде подряжалися крыльцо резное сладить в доме Перуновом, да видать не сошлись в цене. Так сейчас по дворам ходют ищут работу значить.

– А берут-то дорого?

– Ну, золотушку в день, отдать нужно. Да харч какой нито взять.

– Харч, это интересно.
– Заинтересованный Костя кивнул.
– И где тут харч берут?

– Так знамо где...
– мужичок удивился.
– У Гаврилы Кушки. Вот как пойдёшь по улице, так вон туда, а там, изба с крышей такой, ну сразу видать. Кабак тама. И харч тама.

Пока Костя ездил с говорливым мужичком за едой, пока сговаривался с плотниками, да пока размечали чего нужно сделать, подвезли пять длинных телег с брёвнами. Правда, на каждой уместилось лишь четыре - пять штук, но в итоге получилось немало.

Визит в трактир заодно прояснил и денежную систему государства. Выходило так, что самыми дорогим металлом было серебро. И шла одна полновесная гривна за тысячу золотых рублей. Каждый рубль, в свою очередь, был равен десяти железных гривенникам, а те, десятку медных копеек.

Запас продуктов на несколько дней обошёлся Горыне в пятьдесят копеек, а бутыль ягодного кваса ещё в две копейки, правда, бутылку нужно было отдать обратно.

Первым делом подняли угол дома, и выправили сруб. Потом настал черёд, крошечных слепых окон, которые расширили против прежнего почти в три раза, и снесли старое, развалившееся крыльцо. Затем выкопали новый погреб, а рухнувший сарай и хлев разобрали на дрова, а на этом месте начали делать основание под баню.

Через три дня, когда на стены завели ещё по паре брёвен, поднимая высоту дома, и заново сладили крышу, дом было не узнать. Мужики сделали красивые резные ставни, на окна, и даже изящного конька на крышу крыльца, а местный каменщик, сложил белую печку для бани.

Вся работа обошлась Константину в пятнадцать золотых, что было очень даже немало, но сделанное того стоило. Теперь он мог спать на нормальной кровати, и складывать вещи не в сундук, а в шкаф, который сделал сам, распустив бревно на тонкие доски. Но совершенно неожиданно для него, самым эпичным строением, на которое под разными предлогами прибегала смотреть все село, оказался туалет типа сортир, выстроенный в углу участка. Туалетов в деревне оказывается не знали, и носили своё сокровенное кто куда. Летом в основном на огород, а зимой прямо в хлев.

Выставив плотникам по окончании работ бутыль самогона, и рассчитавшись, Костя проводил телегу на которой они уезжали на новый 'объект' и первый раз за три дня сел передохнуть на вкопанную рядом с домом скамейку.

За время ремонта, Константин путь и шапочно перезнакомился как минимум с половиной жителей деревни, и теперь каждый проходивший мимо здоровался или бросал заинтересованный взгляд на аккуратный дом бывшего деревенского дурачка.

К удивлению Константина, в основном жители реагировали с умеренным интересом, в основном пытаясь понять, что за человек новый Горыня, и чем он может быть лично им полезным. А так как обещаний тот не раздавал, помочь, несмотря на свою богатырскую силу, никому не рвался, и вообще вёл себя замкнуто, общий интерес сам собой рассосался.

Зато это дало возможность самому Константину обойти все окрестности села стоявшего на невысоком холме с плоской вершиной. Взгорок был всего метров десять, но довольно крутым, и сразу упирался в частокол из мощных бревен, за которым находилась дорожка для стрелков, и дозорные башни. Всё почерневшее от времени, но крепкое до звона, и готовое простоять ещё два века.

Несмотря на то, что округа уже вот как полсотни лет жила в мире, дозорные выставлялись каждый день, что, как полагал Константин, было частью воинского обучения. Так же было интересно, что оружие имелось в каждом доме, и довольно разнообразное, хотя больше всего коротких однозарядных ружей, и клинков по типу казацкой шашки, но с более выраженной гардой. В ходу здесь были и обереги от различных напастей и даже амулеты позволявшие например видеть в кромешной темноте, защищать владельца от чего-нибудь, или насквозь бытовых, типа светлячка освещавшего дом.

Мир доставшийся Константину был интересным, и складывая по кусочкам картинку он не переставал удивляться тому, как сложно и противоречиво всё скроено. На металлических деталях инструмента было выбито явно заводское клеймо, а бутылки в трактире, вписывались в некий стандарт, как минимум по высоте. А ещё были самовары и керосиновые лампы, хотя последние явно не пользовались спросом, в силу того, что кусочки янтаря заряженные магией давали свет не хуже, и при том были куда безопаснее. То есть, где-то была промышленность, которая всё это производила, и производила уже давно, так как сформировались стандарты. У сельского кузнеца кроме орудий труда, Константин видел и мечи, и копья, но это ровным счётом ничего не значило. Доспехи тоже существовали в то время, когда уже были мушкеты. Конечно, шанс нарваться на автоматическое оружие был невелик, но Костя понимал, что этот мир его ещё не раз удивит.

– Скучаешь?
– Рядом на скамейку плюхнулся главный пастух села, а по совместительству наставник местного войска Луконя, отслуживший в своё время двадцать лет сотником княжьего войска.

– Отдыхаю.
– Константин улыбнулся.
– Только - только спровадил работников. Зайдёшь в дом? Я квасу свежего от Опанаса принёс.

– Да что тот квас...
– Старик отмахнулся.
– Мы с Никодимом тут всю голову сломали думая, куда тебя пристроить. Ты в воинском деле как?

– А черт его знает.
– Костя пожал плечами.
– Не знаю я, что тут у вас воинским искусством называют. Может, махаете мечами до посинения, так это не ко мне. Я в в железках этих вообще никак не соображаю. Ну если только с ножом. Но с ножом против меча не пойдёшь.

– Думаешь, у князя в дружине мастера меча служат?
– Усмехнулся Луконя.

– А ты меня уже и в дружину прописал?

– Дак куда тебе деваться - то?
– Старик удивлённо приподнял кустистые брови.
– У кузнеца уже подмастерья да ученики есть, да и стар ты, в ученики идти. Надел тоже поднять не успеешь, даже если выделит тебе община. А зима она не тётка. Пирожка не поднесёт.

– Придумаю.
– Константин махнул рукой.
– А в кабалу на пять лет идти, так этого мне не надо.