Любимые враги

– Ну ты... Ну ты даешь!

– Тебе конец, сержант, - сказал Дуньжуй.

– Зато наша "Апельсиновка" будет спасена, - парировал Семен.

– От кого?
– спросил Дуньжуй.

– От того, кто укокошил кобонков, - поведал Семен.
– Но не бойтесь, братцы, я всех вас спасу!

– А может, не стоит?
– испугался Дуньджуй.
– Все твои "спасения" плохо кончились.

Вдруг в кафе зазвучал женский голос - сработала система общестанционного оповещения:

– Прибытие посланцев Академии наук состоится через сорок минут. Всем лицам, ответственным за встречу делегации срочно прибыть на пятую посадочную площадке на место прибытия.

– Ну вот, - удовлетворенно усмехнулся Семен, потягиваясь.
– Сработала моя писулка.

– Если что, я с вами не обедал и ничего не знаю, - Дуньжуй вскочил со стула и бросился прочь из кафе.

– А вот мы с Передойцевым будет болеть за тебя, сержант, - поддержал бывшего командира Дэкоста.

– Действительно!
– согласился с ним Передойцев.

ГЛАВА 3. НЕТ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ

1

Семена вычислили в момент. Он не успел даже отойти от кафе и на десяток шагов, как тут же был срочно вызван в штаб.

Там его ждали: недоумевающие начальник "Апельсиновки" Николай Павлович Жирков (называемый между собой сотрудниками станции просто Палычем) с Колобком и разгневанные Губайдуллин с прилетевшими на Кобо посланцами Академии.

И когда в кабинете появился Семен, то в него сразу впился десяток взглядов, ожидающих, что он бросится на колени перед собравшимися и, колотя себя в грудь кулаком, покается в своем подлом замысле.

Но вместо покаянной речи автор наглого послания в Академию выступил с обвинениями в адрес местных и приезжих ученых, не стесняясь в выражениях.

А когда оппоненты высмеяли "возомнившего себя великим экспертом по Кобо" сержанта, он полез в драку, будучи не в силах успокоить отравленные эманациями Темного мира нерва и сдержать рвущийся наружу гнев.

Палыч, и Колобок и с изумлением увидели, как разъяренный Семен подскочил к моментом активировавшим модификаты академикам, взял главного из них за грудки и начал трясти, как грушу, крича ему в лицо:

– Я выведу вас на чистую воду!
– крикнул Семен.
– Аферисты! Шарлатаны!

На помощь атакованному академику бросились его коллеги и Губайдуллин.

Семен легко разбросал напавших по углам и покинул кабинет абсолютным победителем схватки.

Палыч и Колобок проводили ушедшего Семена изумленными взглядами, а потом недоуменно переглянулись.

– Откуда такая силища, комбат?
– спросил Палыч.
– Он же ведь не модифицирован. Или мы чего-то не знаем?

– В его личном деле написано...
– замялся Колобок.
– Хотя, наверняка, сударь-полковник, там написано не все, и мы чего-то не знаем. Что будем делать с нашим "терминатором"?

– Пусть посидит на гауптвахте. Недельку. Успокоится.

2

Гауптвахта "Апельсиновки", несмотря на свою крайне малую востребованность, имела весьма приличный метраж, ибо строилась по инструкции того времени, когда в "Роскомфлот" набирали специально амнистированных по такому случаю заключенных.

Здесь даже был небольшой плац, окруженный деревьями. Их кроны укрывали своей тенью от жгучих лучей Кнарра три клумбы и четыре скамейки.

На одной из них сидела Златка, заказавшая у старшины гауптвахты встречу с Семеном - единственным заключенным сего заведения.

Златка держала в руках, словно запеленатого младенца, пакет со свежими земными фруктами - маленькой дыней, гроздью винограда. Двумя грушами и несколькими мелкими яблоками.

Открылась дверь блока заключенных.

И оттуда вышел Семен, одетый в оранжевую униформу с прикрепленной к нагрудному карману карточке, где светилось: "До выхода на свободу осталось 49 часов".

В последнее время из-за эманаций Темного мира Семена то знобило, то бросало в жар. В ответ на какую-то лишь ему ведомую перестройку организм сержанта требовал от него разнообразия в пище и напитках и увеличения их объема, а также - приема массы витаминов и микроэлементов искусственного производства.

Идя навстречу пожеланиям своего тела, Семен упросил Златку подкармливать его продуктами подведомственного ей огородно-садового хозяйства. И девушка последние дни частенько баловала сержанта овощами и фруктами, выросших на Кобо, но выведенных в древности на Земле сортов.

Семен подошел к Златке, сел рядом и галантно поцеловал ее руку.

– Представляешь, Сенечка, - улыбнулась Златка, передавая пакет сержанту, - наши плантации никогда еще ни приносили столько плодов. Еще пара лет - и эти места трудно будет узнать. Все будут объедаться абрикосами, персиками и сливами, пить вишневый сок и имбирный квас.

– Я рад, - невесело улыбнулся в ответ Семен, положив пакет на край скамейки.
– Квас по здешней жаре - самое то. Без кваса тут чокнуться можно.

Чуткая Златка сразу же уловила в словах Семена депрессивный тон. И спросила:

– Тебе на Кобо не нравится, я чувствую.

Семен бросил хмурый взгляд на стоящие вдали в желтоватой туманной дымке лесистые горы.

– Не нравится.

– За что тебя на губу упекли?

– Из-за Шролла.

– Так это была научная дискуссия?! А я про драку слышала. Врут?

– Как пишут на научных сайтах, дискуссия проходила в атмосфере напряженного поиска истины. Между участниками обсуждений царил дух дружбы и уважения, быстро превративший выступления ученых в коллективное изучение многоуровневого множества функциональных совокупностей исторических процессов на Кобо... В общем, все закончилось потасовкой. Меня не поняли.

– "Потасовка" - это как?

– Немножко академиков побил. Кто ж знал, что они такие хлюпики даже с модификатами.

– Сдается мне, Сенечка, что одной гауптвахтой за твое вмешательство в дела археологов не отделаешься.

– Истина дороже, - пожал плечами Семен.

– И что она гласит?

– Она гласит, что Шролл легко нас перебьет, если его выпустим на волю.

– О чем ты?

– Видя, что наши мудрилы не могут понять главного в кобонках, вынужден был провести свое собственное расследование.

– О как!?

– Я бы и не вмешивался, честное слово!
– воскликнул Семен.
– Очень надо мне вмешиваться в чужие дела. Своих по горло. Но, видя, что наши мудрилы не могут понять главного в кобонках, вынужден был провести собственное расследование.