Любкино заселение(ю)

Я так увлеклась книгами, что про пустой желудок мне напомнила сама Виола, аккуратно убирая учебники и подставляя под нос тарелку с едой.

— Пока ты изучала все азы основных предметов, я еще сварила макароны. Попробуй-ка.

Я взяла вилку и набрала небольшое количество красной консистенции, с кусочками курицы. Выглядит аппетитно. Положив в рот я почувствовала истинное наслаждение. Сладкий, соленый и ещё незнакомые мне вкусы всплывали в памяти, словно я такое уже ела. Не заметила как опустошила всю тарелку.

— Откуда ты умеешь так готовить?

— У меня есть дядя Игорь, брат моего папы. Он меня и научил. Он был поваром на грузинской кухне. Но ушел оттуда из-за постоянной жары и нервных перенапряжений. И когда он готовил, все соседи выбегали на лестничную площадку..

— Виола, это конечно хорошо что ты так любишь своего дядю, но давай научишь меня последнему очень важному — это пользование телефоном.

— Ой, телефон это вообще проще простого. Где твой?

— А там, в прихожей в пакете лежит.

Она ушла и вернулась с удивлением смотря на меня: — А откуда у тебя айфон?

— А что он крутой?

— Вот, ты большая молодец. Уже мой сленг взяла. Да, очень крутой. У него столько функций, а камера какая, закачаешся. Смотри, здесь камера, здесь поисковик, а тут можешь что-нибудь скачать.

Я не верила своим глазам, я умею читать и понимаю всё что написано. Вот это да.

— Виола, спасибо тебе огромное. Если бы не ты, я бы пропала.

— Ты мою маму благодари, если бы не она, я бы не стала тебе помогать.

— А, кстати, судя из мудрости твоей мамы, люди не будут помогать просто так, а лишь только для своей выгоды. Так, а в чем твоя выгода?

— Не в чём, — опуская взгляд проговорила еле слышно Виола.

Я чувствую что она от меня скрывает что-то очень серьезное. По крайней мере, то, что я точно не смогу выполнить.

— Виола, я люблю когда со мной честны.

— Давно ли?

— В смысле?

— Ой, точно. Ты же не Селена.

— Виола.

— Ладно, ладно. Она мне сказала, что ты сможешь ее вернуть обратно.

Я чуть ли не посинела от неожиданности.

Я, да вернуть? Совершенно не обладаю такими полномочиями.

А как об этом сказать ей?

Да и о чем Станя вообще думала, как обещать собственной дочери такое.

Я ей что, Глецио?

Внутри всё вскипало словно электрический чайник. Старалась сдерживаться, но все было тщетно и я выбежала с кухни в спальную комнату.

Начиная ходить кругами, я хваталась за голову и не могла поверить. Виола такого предательства точно не простит. Вот я и испытала эту истину — все люди лживые и действуют исключительно из-за своей выгоды.

Я прилегла на кровать, положив телефон рядом с собой. Долго думала и пыталась сконцентрироваться на новых обстоятельствах, но так и не получилось.

Вдруг я услышала звонок на мобильный. Подняла трубку и услышала очень знакомый голос:

— Привет, крошка, — это был тот же голос, тот что ранее так приятно откликался в моем сердце, там в зале ожидания. Который приятно скользил по моим ягодицам и я не могла от него отлипнуть. — Встретимся?

— Как ты нашел мой номер?

— Твой отец дал. Я ему всё рассказал.

— Что? — вскрикнула я в ответ. — Что именно ты ему рассказал?

— Что ты ждёшь ребенка от меня.

Всё, приплыли. Остановите Землю я с нее сойду, хотя что останавливать, она же плоская.

— Как ты посмел влезать в нашу жизнь? Кто тебе дал права рассказывать все моему отцу? — дерзко спрашивала я, этого полоумного.

На другом конце провода, я слышала лишь громкое дыхание и ответ, словно через силу: — А что в этом такого криминального? Твой отец пошел на встречу и даже отправил за тобой своих людей. Только они не нашли тебя в квартире Фионы. Где ты?

Вдруг раздался звонок в дверь.

— Селена, — кричала Виола за дверью и стучалась в неё: — Я открою? Здесь какие-то мужчины в черных костюмах.

— Нет, стой. Подожди, это ко мне..

Глава 8

Шаги становятся всё ближе и отчётливее. Я вжимаюсь в стену шифоньера и проваливаюсь глубже, вжимаясь и в эту стену. Только она мягче прежней и приятнее. Ощущение необычной формы и нежности ткани успокаивает до того момента, пока я не услышала как в вещах копаются. Это здесь, совсем рядом.

Ещё больше вжимаюсь в стену, моля Глецио о спасении души и этого бренного тела.

— Борис Юрьевич, — слышно словно передо мной, говорил тот же противный голос. — Нет ее здесь, посмотрите сами. Нет смысла в эту квартиру приходить.

— Я сам лично видел как она сюда зашла. Ладно, пошли уже. Всё равно это дело попахивает гнилью.

Шаги отдалялись, до тех пор, пока совсем не пропали. Но чувствую подвох и не собираюсь покидать это место. Теперь мне нужно быть аккуратнее.

Только жаль здесь темно и воздуха, будто, не хватает.

Глецио, чтобы тебе там икалось от такой самодеятельности. Да чтобы ты не мог сосредоточиться, дольше одной минуты, на своих делах.

Меня отвлекло басовое бурчание из моего живота. И кр-кр там делает.

В памяти проясняется — люди же едят. Они без еды жить не могут. А я теперь человек и мне нужно кушать, иначе уйду в заоблачные миры от голодания. Лучше уж я что-нибудь съем, чем Глецио мной пообедает.

Я потихоньку вышла из шифоньера и обратно открыла его. Мне стало интересно, куда я могла проваливаться, ведь данный вид мебели, буквально спас мою жизнь.

Я проводила руками по разноцветной верхней одежде, словно раздвигая ее в разные стороны, но кроме темной стены, под цвет самого шифоньера, я больше ничего не обнаружила. Фантастика!

Закрывая тихонечко дверцы, осмотрелась. Никого нет. К окну, скорее всего, опасно подходить, а находиться в этой квартире становилось, с каждой секундочкой, всё напряжённее. Что мне делать?

Я вышла в прихожую. Тоже никого. Зашла на кухню. И тоже пусто.

Серенады из живота напомнили о еде и я никак не могла вспомнить откуда люди её берут. Как они ее готовят?