Люблю, когда ты молчишь, словно ты отлучилась, словно тебя мой голос издали не достает, и кажется, будто твои глаза от тебя улетели, и кажется, что поцелуем твой запечатан рот. Поскольку все вещи в мире полны моею душою — ты брезжишь из всех вещей, душою моей полна, бабочка полусна, ты с душой моей схожа, схожа со словом грусть, бабочка полусна. Люблю, когда ты молчишь, так, словно ты далёко и жалуешься на что-то, тихая бабочка-стон. Издалека мой голос не может тебя настигнуть — пусть же в твоём молчанье угомонится и он. Позволь и мне говорить с тобою твоим молчаньем, которое лампы светлей, бесхитростней перстенька. Ты похожа на полночь, звёздную и немую, твоя немота — от звёзд, бесхитростна и далека. Люблю, когда ты молчишь, словно ты отлучилась в скорбное уединенье, — словно ты умерла. И тут достаточно слова или просто улыбки — и радуюсь, радуюсь я, что смерть неправдой была.