Любомир и Айи

– Видел, – кивнул Кирилл. Когда Игнатий Леопольдович разговаривал с ним таким тоном, он всегда терялся и робел, словно нашкодивший и ожидающий наказания сорванец.

Игнатий Леопольдович едва не выругался, но на этот раз сдержался.

– А когда ты его бил?

– А вот это едва ли. Я же подошел неслышно сзади и ударил по затылку. А на затылке у него глаз нет.

Кириллу так понравилась собственная шутка, что он снова начал ухмыляться.

– Зачем же ты его ударил? – поинтересовался, вздохнув, Игнатий Леопольдович.

– Да надоело мне, – честно признался Кирилл. – Весь день ходил за ним, как тень, даже ноги устали. Все ждал, когда он угомонится и пойдет домой. А он как нарочно – то в банк, то в магазин, то на набережную… Скачет, как сверчок. Вот я и подумал, что больше узнаю, если обшарю его карманы и найду какие-нибудь документы. Ну, там, паспорт с пропиской, квитанцию из камеры хранения, счет за телефон или еще что…

– Нашел? – поинтересовался Игнатий Леопольдович на всякий случай, заранее зная ответ. Но Кирилл мог его удивить. Всегда было трудно предугадать ход мыслей и поступки этого безмозглого громилы. Игнатий Леопольдович предполагал, что мыслить Кирилл не умел в принципе, если только речь не шла об удовлетворении простейших физиологических потребностей, а какие-то действия предпринимал в зависимости от своего настроения.

– Только вот это, – показал Кирилл на монету.

– И зачем же ты ее взял? – продолжал допытываться Игнатий Леопольдович. Его не интересовали ответы. Ему нужно было время, чтобы обдумать ситуацию с учетом новых данных.

– А разве не надо было брать? – простодушно удивился Кирилл. – Что же я, впустую целый день за ним бродил?

Игнатий Леопольдович ничего не ответил. Он спасовал перед этим дремучим инфантилизмом. Кирилл был похож на ребенка, который может совершать самые дурные поступки, не видя в этом ничего предосудительного, только потому, что ему так захотелось. И вразумить его было невозможно.

– Ты нашел только одну монету, – тоном наставника сказал Игнатий Леопольдович. – А где остальные?

– Так, может, одна только и была, – предположил Кирилл после недолгого раздумья.

– Изольда подслушала разговор Самуила Аароновича с этим чудаком, – возразил Игнатий Леопольдович. – Речь шла о крупной партии. И вот косвенное тому подтверждение.

Он достал из ящика стола свою монету и показал ее Кириллу.

– И что? – спросил Кирилл недоумевающе. Это была задача не по его уму. Он смотрел на вторую монету с тупым равнодушием.

– А то, что если есть две монеты, причем совершенно одинаковых, то могут быть и три, и четыре, и много больше, – терпеливо пояснил Игнатий Леопольдович, стараясь не злиться. – Этот чудак мог найти клад. И этот клад мог стать нашим, если бы ты не поторопился. Теперь у нас есть две монеты, но все остальные утрачены. Очень недальновидно.

– А, может быть, он хранит остальные монеты дома? – предположил Кирилл. По его лицу было видно, как его обрадовала эта неожиданно пришедшая ему в голову мысль. – Надо только хорошенько пошарить в его квартире.

– А как ты попадешь в его квартиру? – с сарказмом спросил Игнатий Леопольдович. – У тебя есть ключи? Не говоря уже о такой мелочи, как домашний адрес. Ведь ты же не нашел паспорта с пропиской, насколько я понимаю.

Кирилл виновато понурился. Наконец-то до него дошло, что он поступил глупо и хвалить его не будут. Вдруг он оживился. Ему в голову пришла новая идея, которая показалась хорошей.

– Так, может, мне сходить и принести его сюда? – предложил Кирилл. – Вдруг он еще не очухался и лежит в подворотне. Вы бы расспросили его и все узнали. Для меня это пара пустяков.

Игнатий Леопольдович с сожалением посмотрел на него, но ничего не ответил.

– Иди к Изольде и пусть она напоит тебя чаем, – сказал он бесстрастно. – Только клади сахара больше в чашку. Врачи говорят, сахар улучшает работу мозга. А я пока подумаю. Будем надеяться, что партия еще не проиграна.

– А, может быть, с Самуилом Аароновичем посоветуетесь? – спросил простодушный здоровяк. – Ведь говорят, что одна голова хорошо, а две лучше.

– Этот старый голубок предпочитает вести дела честно, ты же знаешь, – ответил Игнатий Леопольдович. – Но при таком подходе в наше время много не заработаешь. Ты же хочешь квартиру, машину, поездки за границу, красивую жизнь?

– А кто не хочет, – пожал плечами Кирилл.

– Тогда забудь про Самуила Аароновича и держись меня. И у тебя будет хлеб с маслом и даже с икрой.

– Не люблю я эти рыбьи яйца, – поморщился Кирилл. – Сытости никакой, одна горечь на языке.

Но Игнатий Леопольдович уже не слушал его. Он в задумчивой рассеянности поглаживал пальцами золотые монеты, и взгляд у него был затуманен, не позволяя никому увидеть, что происходит в его душе. Когда Кирилл ушел, он достал из потайного сейфа, скрытого в стене комнаты, небольшую записную книжку. В нее были внесены клиенты ломбарда, которые в силу тех или иных причин зависели от Игнатия Леопольдовича. Он нашел одну из фамилий, напротив которой стояла приписка «частное сыскное агентство», и был указан номер мобильного телефона. Игнатий Леопольдович набрал этот номер.

Игорь почувствовал, как к его лицу прикоснулась ладонь. Она была нежная и теплая, как у мамы в детстве. Так она будила его по утрам…

Но детство уже давно миновало, и мама умерла несколько лет назад. Эта мысль заставила его вздрогнуть. «И почему я лежу на земле?» – подумал он, ощутив под рукой асфальт. Спине было зябко и жестко.

Он открыл глаза. И увидел водопад длинных волос, нависших над ним. Волосы были удивительные – вперемежку золотистые и черные. Подобных он еще никогда не встречал. Под солнцем они должны были переливаться, как радуга – только не семицветная, а… Игорь затруднился с определением. Сказать: золотисто-черная радуга – казалось неправильным. Такой радуги в природе быть не может. Если только женщина, имеющая такие необыкновенные волосы, реальна, а не чудится ему. Тогда все возможно.

– Как вы себя чувствуете?

Голос ему тоже понравился. Он был чуть хрипловат, но так же нежен, как ладонь. И в нем звучала обеспокоенность. Определенно, женщина не привиделась ему. У призраков, являющихся во сне или даже наяву, не бывает хрипловатых голосов. Они идеальны и не подвержены простуде.

– Вы меня спрашиваете? – произнес он, пытаясь поднять руку и отвести от своего лица волосы, чтобы увидеть их хозяйку.

– А кого же еще? – удивилась женщина. – Кроме вас и меня здесь никого нет. И это вы лежали на земле без сознания. Так что и отвечать придется вам.

Она подняла голову, ранее склоненную над ним, и теперь он увидел ее лицо. Оно понравилось Игорю, как и все остальное до этого. У женщины были не совсем правильные черты лица, чуть нарушающий классические пропорции нос, немного впалые щеки, глаза слегка навыкате – а все вместе складывалось в картину, которой было трудно не восхищаться, настолько она казалась прекрасной. Во всяком случае, такое впечатление ее внешность произвела на Игоря. Женщине было лет двадцать пять или чуть больше.

– Я чувствую себя неопределенно, – признался он. – Думаю, что более точно смогу ответить, когда встану. – И он задал вопрос, который интересовал его изначально: – А почему я лежу на земле?