Любомир и Айи

– То есть ты хочешь сказать, что нам никто не разрешит даже попытаться превратить Петербург в город-сад? – спросил Игорь.

– Я рада, что до тебя дошел основной тезис моего доклада, – усмехнулась Анастасия. – Значит, я не напрасно потратила время.

Она взглянула на часы и встала.

– О, мне уже пора! А то потеряю и эту работу. Ты можешь меня не провожать. Встретимся, как обычно, после полуночи. Передавай от меня привет Любомиру. И не вздумай увлечься официанткой.

– Ни за что, – пообещал Игорь. Его взгляд был немного затуманен, словно он что-то обдумывал. – А знаешь, твоя идея о больнице Общины сестер милосердия не так плоха, как ты думаешь. Она навела меня на одну мысль.

– Я очень рада, – улыбнулась Анастасия. – На что-то и я сгодилась.

Она ласково взъерошила волосы Игоря рукой и ушла. У нее была грациозная походка танцовщицы, и обычно Игорь всегда провожал ее взглядом, пока мог видеть, получая от этого удовольствие. Но на этот раз он даже не обернулся, рассеянно помешивая ложечкой в стакане с остывшим чаем.

Не замечал Игорь и пышногрудой официантки, которая несколько раз прошла рядом с его столиком, призывно покачивая бедрами. Наконец та потеряла всякую надежду, вспыхнувшую снова после ухода его спутницы, обиженно поджала губы и ушла в дальний угол кафе, куда почти не проникали солнечные лучи. Там Марианна присела на стул и, обмахиваясь листочком с меню, начала смотреть на лениво текущие воды Большой Невки в ожидании новых клиентов. Вскоре от зноя, неподвижности и однообразия картины ее разморило, и незаметно для себя, прикрыв глаза, она погрузилась в сладостный мир грез и фантазий.

Войдя в ломбард, Артур сразу понял, что Изольда чем-то сильно расстроена. Ее ярко накрашенное личико было печально, как у Пьеро, а темное шелковое платье, тесно облегающее точеную фигурку, только подчеркивало покрасневшие от слез глаза. Она взглянула на Артура без обычной насмешки и даже, как ему показалось, с какой-то надеждой. На этот раз она даже позволила ему поцеловать себя в щеку. Этот обычай Артур, по его словам, перенял в Европе, но до сих пор все его старания приучить к нему Изольду оказывались безуспешными.

– У тебя траур? – спросил он, садясь в кресло напротив и беря Изольду за руку. Он почувствовал, что сегодня ему и это будет дозволено, и не преминул этим воспользоваться. – По ком скорбишь?

Она с удивлением посмотрела на него.

– А разве ты не знаешь? Кирилл утонул. Его тело нашли в Большой Невке. Об этом даже сообщали в новостях.

– Нашла о ком горевать, – пренебрежительно усмехнулся он. – Я всегда знал, что твой цепной пес плохо кончит. Как говорится, собаке – собачья смерть.

– Не говори так, – попросила Изольда, отнимая свою руку. – Он был моим другом. Верным и преданным, в отличие от тебя.

Артур озадаченно взглянул на нее. Ее голос противоречил словам. Изольда осуждала его, но таким тоном, будто пыталась поощрить на какие-то действия, прежде запретные. Он снова взял ее руку в свою. И она позволила это.

– Давай не будем ссориться из-за Кирилла, – сказал он. – Мир его праху и все такое, что принято говорить в подобных случаях. Ты знаешь, что мы не любили друг друга. И все из-за тебя. Ты была яблоком нашего раздора, если можно так выразиться. Но сейчас, когда его нет, умерли и недобрые чувства. Я сожалею о нем, если ты так хочешь. Не думаю, что он отплатил бы мне той же монетой, если бы умер я. Тьфу-тьфу-тьфу!

И он трижды суеверно сплюнул через левое плечо.

– Напрасно ты так, – мягко укорила его Изольда. – Кирилл был очень чувствительным и добрым. Он всегда помогал мне в трудную минуту. Оплачивал мои счета, делал подарки…

Изольда была красивая женщина, но плохая актриса. Ее выдал голос, ставший призывным и сладким, словно патока. Артур насторожился. Он начал понимать, откуда дует ветер, и почему Изольда вдруг так резко изменила свое отношение к нему.

– В трудную минуту и я тебе помогу, не сомневайся, – сказал он, отпуская ее руку и вставая. – Но сейчас у меня самого тяжелые времена. Скажи Игнатию Леопольдовичу, что я хочу его видеть.

Лицо Изольды выразило разочарование. Она ожидала не этого. И уже другим тоном она произнесла:

– Как, ты и этого не знаешь? В каком мире ты живешь, дорогуша?

– В мире кредитов и долгов, если тебя это действительно интересует, – сухо ответил Артур. – И о чем я не знаю на этот раз?

– Игнатий Леопольдович пустил себе пулю в голову. А перед этим застрелил частного детектива, с которым зачем-то назначил встречу ночью в парке Сосновка. Полиция считает, что Игнатий Леопольдович его нанял, а тот начал его шантажировать, узнав какую-то тайну. Мне об этом рассказал следователь. Он приходил к нам, допрашивал меня и Самуила Аароновича. Такая душка! Он смотрел на меня такими глазами, бедняжка, что мне даже стало его жалко…

Изольда вдруг смолкла, поняв, что, увлекшись, наговорила лишнего. Но Артур не обратил на это внимания. Его потрясло услышанное. Но расстроился он совсем не из-за смерти Игнатия Леопольдовича.

– И что же мне теперь делать? – растерянно спросил он. – Я принес ему книги, как обычно. Кто их у меня теперь купит?

– Боюсь, что здесь никто, – мстительно сказала Изольда. – Придется тебе искать другого покупателя. И в другом месте.

– Может быть, ты все-таки спросишь у Самуила Аароновича? – с надеждой произнес Артур.

– Даже и не подумаю, – презрительно скривила губки Изольда. – Самуила Аароновича книги не интересуют, это я точно знаю.

– Я выплачу тебе десять процентов комиссионных, – пообещал Артур, вздохнув. – Даже пятнадцать. С той суммы, которую мне заплатит Самуил Ааронович. Если ты его уговоришь. Как ты это умеешь.

– Женщины Самуила Аароновича тоже не интересуют, – усмехнулась Изольда. – Так что ничего не выйдет, дорогуша. Я бы и рада тебе помочь, мне деньги очень нужны, но…

Изольда развела руками, показывая, что в данном случае она бессильна. Самуил Ааронович явно был орешком ей не по зубам.

Артур понял, что ничего не добьется от нее. И, не прощаясь, он ушел. Закрывая дверь, он спиной чувствовал презрительную улыбку Изольды. Но это его уже не волновало. Он не собирался возвращаться в этот ломбард, где со смертью Игнатия Леопольдовича иссяк небольшой, но постоянный источник его доходов. Необходимо было искать новый. Но времени почти не было. Уже через три дня ему надо было выплачивать очередной взнос за машину. И почти сразу – за квартиру, купленную в ипотеку. Были еще два займа, которые он взял в одной микрофинансовой организации, потому что банки его уже отказывались кредитовать. И они беспокоили его гораздо больше. Банк в худшем случае мог отнять у него автомобиль и квартиру. В МФО речь шла уже о его здоровье и даже жизни. Там работали крутые ребята, не ведающие, что такое жалость, но хорошо знающие, что жизнь того, кто вовремя не отдал им долг, не стоит и ломаного гроша.

Впервые Артур пожалел о смерти деда. При жизни тот всегда помогал ему, когда приходило время платить проценты по кредитам. Ворчал, ругал, стыдил, но давал деньги. Артур знал, что он его любимый внук и пользовался этим. Крал у него книги, понимая, что даже если дед заметит пропажу, то все равно не обратится в полицию. Все это помогало ему держаться на плаву, вести более-менее роскошный образ жизни, пускать пыль в глаза окружающим. И вдруг все это в одночасье кончилось. А теперь еще и смерть Игнатия Леопольдовича… Это известие окончательно подкосило его.