Любопытное приключение

Тутъ письмо прерывалось, такъ какъ Рэйбурнъ кашлянулъ и не далъ писак кончить. Вся моя любовь въ мальчику, все уваженіе къ нему, все состраданіе къ его положенію сразу пропали при этомъ позорномъ открытіи его хладнокровной низости.

Но мн было не до того. Тутъ было дло, дло, требовавшее глубокаго и немедленнаго вниманія. Мы съ Уэббомъ со всхъ сторонъ обсуждали этотъ вопросъ. Уэббъ сказалъ:

— Какая жалость, что его прервали! Что-то откладывается, но что такое и на какое время? Можетъ быть, онъ высказалъ бы это дальше, набожный, маленькій зменышъ!

— Да, — сказалъ я, — мы немножко дали маху. Но кто это „мы“ въ письм? Заговорщики-ли это внутри форта или вн его?

Это „мы“ было непріятно внушительно, однако, надъ нимъ голову ломать не стоило и мы перешли въ боле практическимъ вещамъ. Прежде всего мы ршили удвоить караулъ и держаться возможно на-сторож. Затмъ мы было подумали призвать Уиклоу и заставить его во всемъ признаться; но это было неразумно до тхъ поръ, пока не испытаются другіе способы. Намъ необходимо было добыть еще записокъ, и мы напали обдумывать планъ дйствій въ этомъ направленіи. Намъ пришла мысль: Уиклоу никогда не ходилъ на почту; можетъ быть, старая конюшня служила ему почтой? Мы послали за моимъ довреннымъ писцомъ, молодымъ нмчикомъ Стерномъ; онъ былъ чмъ-то врод природнаго сыщика. Я разсказалъ ему все дло и приказалъ заняться имъ. Черезъ часъ мы узнали, что Уиклоу опять пишетъ. Вскор посл того пришло извстіе, что онъ просится въ городъ. Его задержали немного, и тмъ временемъ Стернъ отправился въ конюшню и тамъ спрятался. Черезъ нсколько времени явился туда Уиклоу, осмотрлся кругомъ, спряталъ что-то въ углу подъ соръ и какъ ни въ чемъ не бывало ушелъ назадъ. Стернъ вытащилъ спрятанную вещь-письмо я принесъ намъ. На немъ не было ни адреса, ни подписи. Въ немъ повторялось то, что мы уже читали, и прибавлялось слдующее:

„Мы думаемъ, что лучше отложить дло до тхъ поръ, пока не уйдутъ об роты. Я хочу сказать, что четверо внутреннихъ такъ думаютъ. Не сообщался съ остальными изъ боязни привлечь вниманіе. Говорю четверо, потому что мы двоихъ потеряли; ихъ взяли во фронтъ тотчасъ же по принятіи. Положительно необходимо взять двухъ на ихъ мсто. Двое ушедшихъ были братья изъ Тридцати-мильнаго пункта. Мн нужно открыть нчто весьма важное, но я не могу доврить этого настоящему способу сообщенія. Испытаю другой“.

— Маленькій негодяй, — сказалъ Уэббъ, — кто бы могъ предположить, что онъ шпіонъ? Однако, это ничего не значитъ, разберемъ вс обстоятельства дла и посмотримъ, въ какомъ оно положеніи. Во-первыхъ, мы отыскали въ своей сред мятежника и шпіона, котораго мы знаемъ; во-вторыхъ, открыли, что въ нашей сред существуетъ еще три мятежника, намъ неизвстныхъ; въ третьихъ, шпіоны попали къ намъ очень простымъ и легкимъ способомъ, а именно, затесавшись въ солдаты союзной арміи, и, очевидно, двое изъ нихъ перешли на нашу сторону и были взяты во фронтъ; въ четвертыхъ, существуютъ вспомогательные шпіоны „вн“ форта — число ихъ не опредлено; въ пятыхъ, у Уиклоу есть важное дло, которое онъ боится сообщить „прежнимъ способомъ“ и собирается „испытать другой“. Вотъ какъ обстоитъ дло. Теперь что намъ предпринять? Схватить ли Уиклоу и заставить его признаться или поймать того, кто беретъ письма изъ конюшни, и заставить его разсказать все, или же сидть смирно и ждать, что будетъ дальше?

Мы поршили на послднемъ, разсудивъ, что пока намъ нтъ надобности прибгать къ крайнимъ мрамъ, такъ какъ очевидно, что заговорщики будутъ ждать, пока эти дв роты перестанутъ стснять ихъ. Мы снабдили Стерна полнйшими полномочіями и приказали ему употребить вс усилія, чтобы узнать другой способъ сообщенія Уиклоу. Мы затяли смлую игру и на этомъ основаніи ршили возможно дольше удалять отъ него всякое подозрніе. Стерну было приказано немедленно возвратиться въ конюшню и, если еще она не была занята, положить письмо на прежнее мсто, предоставивъ его заговорщикамъ.

Ночь прошла безъ всякихъ происшествій. Она была холодная, темная, сырая, дулъ пронизывающій втеръ, но я всетаки вставалъ нсколько разъ съ своей теплой постели, лично длалъ обходъ и смотрлъ, все ли въ порядк и на-сторож ли часовые. Всякій разъ я находилъ ихъ бодрствующими и бдящими. Очевидно, прошелъ слухъ о тайной опасности и удвоеніе караула послужило поводомъ къ этому слуху. Разъ, передъ утромъ, я столкнулся съ Уэббомъ, гулявшимъ по жестокому втру, и узналъ отъ него, что онъ тоже нсколько разъ длалъ обходъ, чтобы удостовриться, все ли въ порядк.

Происшествія слдующаго дня ускорили развязку. Уиклоу написалъ новое письмо. Стернъ предшествовалъ ему въ конюшн, увидлъ, какъ тотъ положилъ его, и захватилъ письмо, какъ только Уиклоу скрылся изъ виду; затмъ вышелъ оттуда и слдовалъ за маленькимъ шпіономъ на разстояніи; по его пятамъ шелъ сыщикъ въ партикулярномъ плать, такъ какъ мы сочли благоразумнымъ имть подъ рукой поддержку закона, въ случа нужды. Уиклоу отправился на желзнодорожную станцію и дождался тамъ Нью-Іоркскаго позда. Затмъ всталъ на платформ, всматриваясь въ лица выходящихъ пассажировъ. Пожилой джентльмэнъ, съ зелеными, выпученными глазами, съ тросточкой въ рукахъ, вышелъ прихрамывая и остановился около Уиклоу, выжидательно смотря на него. Въ одну секунду Уиклоу рванулся впередъ, сунулъ конвертъ въ его руку и исчезъ въ толп. Въ слдующую секунду Стернъ выхватилъ у него письмо и, быстро проходя мимо сыщика, шепнулъ ему: „Слдуйте за старымъ джентльменомъ, не упускайте его изъ виду!“ Затмъ Стернъ пробрался сквозь толпу и вернулся въ крпость.

Мы заперлись и приказали караульному никого не пускать.

Сначала распечатали письмо, захваченное въ конюшн. Въ немъ было слдующее:

„Священный Союзъ нашелъ въ обычномъ ружь приказаніе отъ начальника, оставленное тамъ прошлою ночью, которое отмняетъ прежнія инструкціи, данныя подчиненной части. Оставилъ въ ружь обычное указаніе, что приказаніе достигло назначенія“.

Уэббъ прервалъ чтеніе:

— Разв мальчикъ теперь не подъ постояннымъ надзоромъ?

Я сказалъ:- Да, онъ находился подъ строжайшимъ надзоромъ со времени захвата его перваго письма.

— Тогда какимъ же образомъ онъ можетъ положить что-нибудь въ ружье или что-нибудь оттуда вытащить и не быть пойманнымъ?

— Да, — сказалъ я, — мн это не особенно нравится.

— Мн тоже, — сказалъ Уэббъ. — Это просто значитъ, что между самыми часовыми есть заговорщики. Безъ ихъ помощи это не могло быть сдлано.

Я послалъ за Рэйбурномъ и приказалъ изслдовать баттареи и посмотрть, что тамъ можно найти. Затмъ мы продолжали чтеніе письма:

„Новыя приказанія очень ршительны и требуютъ, чтобы ММММ были ФФФФ къ тремъ часамъ завтрашняго утра. Дв сотни прибудутъ маленькими партіями, съ поздомъ и иначе, съ разныхъ сторонъ и окажутся во-время на указанномъ мст. Сегодня я раздамъ значекъ. Успхъ, повидимому, обезпеченъ, хотя что-то должно быть открыто, потому что караулъ удвоенъ и начальство прошлой ночью нсколько разъ длало обходъ. В. В. прізжаетъ сегодня съ юга и получитъ секретныя приказанія по другой метод. Вы вс шестеро должны быть въ 166, ровно къ двумъ часамъ по полун. Тамъ вы найдете Б. Б., который вамъ передастъ подробныя указанія. Пароль тотъ же, что въ послдній разъ, только наоборотъ: первый слогъ ставьте послднимъ, послдній — первымъ. Помните ХХХХ. Не забывайте. Будьте мужественны. Прежде чмъ взойдетъ солнце, вы будете героями, прославитесь на вки. Вы прибавите безсмертную страницу къ исторіи. Аминь.“

— Громъ и Марсъ, — сказалъ Уэббъ, — да мы, какъ видно, попадаемъ въ горячую передлку.

Я сказалъ, что вещи, несомннно, начинаютъ принимать весьма серьезный оборотъ.

— Готовится отчаянное предпріятіе, это ясно, какъ день; назначается для него сегодняшняя ночь, это тоже ясно. Точное свойство предпріятія, т. е. я подразумваю способъ его веденія, скрыть отъ насъ этими непонятными эфами и эмами. Но конечная цль всего этого, мн кажется, захватъ и плнъ поста. Теперь мы должны дйствовать быстро и ршительно. Я думаю, что мы ничего не выиграемъ, продолжая свою тайную политику съ Уиклоу. Мы должны также, какъ можно скоре узнать, гд находится 166, чтобы имть возможность накрыть тамъ шайку въ 2 часа пополун. Самый быстрый способъ узнать это — добыть силою признаніе у этого мальчика. Но прежде всего, прежде, чмъ совершить ршительный шагъ, я долженъ изложить факты военному департаменту и просить полномочія.

Приготовили шифрованную депешу. Я прочелъ ее, одобрилъ и отправилъ. Затмъ мы окончили обсужденіе вышеприведеннаго письма и распечатали то, которое было взято у хромого джентльмэна. Въ конверт ровно ничего не было, кром совершенно чистаго листа почтовой бумаги. Это былъ большой ударъ для нашихъ горячихъ, ревностныхъ ожиданій. Мы почувствовали себя такими же блдными, какъ бумага, и вдвое глупе; но это продолжалось лишь съ минуту, потому что мы сейчасъ же подумали о „симпатическихъ чернилахъ“. Мы подняли бумагу къ огню и ждали, пока выступятъ буквы подъ вліяніемъ теплоты, но на бумаг ничего не появилось, кром слабыхъ черточекъ, ничего, намъ не говорившихъ. Тогда мы послали за докторомъ и предложили ему испробовать вс извстные ему способы до тхъ поръ, пока не нападетъ на настоящій, и принести мн содержаніе письма, какъ только ему удастся вызвать его на поверхность. Это была довольно скучная проволочка и мы, понятно, сердились страшно, такъ какъ вполн надялись узнать изъ этого письма важнйшую тайну заговора.

Въ это время явился сержантъ Рэйбурнъ и вытащилъ изъ кармана скрученную веревку около фута длиной съ тремя узлами на ней.

— Я вытащилъ это изъ ружья на ватеръ-фронт,- сказалъ онъ, — я вытащилъ патроны изъ всхъ ружей, посмотрлъ тщательнйшимъ образомъ. Эта веревка — единственная вещь, которую я нашелъ.

Итакъ, этотъ кусокъ веревки былъ знакомъ Уиклону, что „приказанія начальника достигли назначенія“. Я приказалъ, чтобы вс часовые, стоявшіе близъ этого ружья, были отведены подъ арестъ, каждый въ отдльности безъ разршенія сообщаться между собой, безъ моего личнаго позволенія и приказанія.