Любовь без обязательств

За то, что сидит с другим.

За то, что живет дальше. Сам себя не понимал в тот момент.

Самому смешно...

И ведь знаю, что ничего быть не может у нас. А жизнь теряет краски, как только она уходит из нее. Какая-то ерунда и мистика.

Сижу под окнами, как мальчишка. Нет, вру. Я и мальчишкой не сидел ни у кого под окнами.

Выхожу их машины и щелкаю сигнализацией. Озираюсь по сторонам. В подъезде на удивление чисто и пахнет какими-то пирогами. Детством пахнет.

Дверь пятой квартиры новая, добротная. Упираюсь пальцем в звонок, на котором висит смешная табличка о дежурстве.

Тут же открывается.

– Здравствуйте, - говорю вежливо, рассматривая старушку. Определенно это и есть ее бабушка. Они похожи. – Мне бы Ксению.

– Ксению? – смотрит на меня удивленно. – А ты кто будешь? По работе?

– Нет, - отвечаю прямым взглядом. – Я по личному вопросу.

– По личному, - недовольно осматривает меня с ног до головы. – Не староват ли для неё?

Усмехаюсь. Бьет сразу по больному, мать.

– Сколько годочков-то тебе? У мужиков вроде можно выспрашивать.

– Сорок, - отвечаю с насмешкой. Забавная бабуля. Вот в кого значит эта зараза такая дерзкая.

– Ууу, сорок…, - тянет. – Ушла Ксюшенька в магазин. Скоро будет. Зайди подожди.

Приглашает в квартиру.

– Я в машине подожду. Спасибо.

– Ну иди, иди. Сорок…, - качает головой.

Самого этот вопрос беспокоит. охренеть как.

У меня за плечами бывшая жена, с которой мы из судов не вылазим. Дети, требующие внимания, в том числе к их здоровью. У Варвары врачи диагностировали астму. Было уже несколько приступов удушья.

Страх за неё парализует дыхание.

Который день давит на грудь плита из чувства вины. Порой кажется, что разорвет. Но я не имею права опустить руки сейчас. Нас ждет полное обследование в одной из московских клиник. Я просто обязан сделать всё, чтобы несмотря на болячку, моя девочка жила обычной жизнью.

Если, конечно, диагноз подтвердится.

Пинаю колеса своего Лексуса, пока не вижу, как из-за угла выруливает маленькая фигурка. Она в спортивном костюме и кепке. Больше похожа на пацаненка.

Чувства к ней сравнимы с полетом на самолёте. Живешь себе спокойно. В кресле разместился, кофе выпил, газеты почитал. А потом всё. Турбулентность. Трясёт так, что уши закладывает. Непреодолимое желание обладать...

Ксения - моя личная зона турбулентности.

Когда приехал субботним утром и не застал никого дома, удивился. Телефон недоступен. Записки нет. Забеспокоился.

Позвонил Насте и выслушал о себе много нового. Адрес, где искать мою пропажу она давать отказалась. Хорошо, что ее муж, мой младший брат, оказался более сговорчивым.

Выждал два дня и приехал сюда. Завтра решающее заседание суда с Маргаритой. Я рискую потерять почти всё, что нарабатывал особым трудом. На стройке новой очереди очередные проблемы с допусками от пожарников. В торговом центре куча текущих вопросов.

А я стою здесь и смотрю как вышагивает от бедра эта девчонка.

Долбоёб.

Завидев меня тут же, замедляется, но не останавливается. Вид воинствующий, губы надутые поджимает.

– Привет, - выдаю я, пожирая глазами образ, по которому, признаюсь честно, скучал.

– Заблудился, Громов? – шипит она в ответ.

Улыбаюсь, потому что понимаю, что просто не будет. Но я люблю сложности...

Глава 26. Глеб.

– Уезжай, Глеб. Видеть тебя не хочу сейчас, - говорит Ксения, нервно поглядывая на подъездную дверь.

Переминаюсь с ноги на ногу.

Как-то так повелось, что человека, а особенно мужчину, воспринимают просто набором качеств. Ты должен быть сильным, умным, понимающим, совершать правильные поступки.

А вот как к этому прийти? Как стать таким?

Никто не знает. Даже советчики.

Если человек дожил до четвертого десятка и всегда был эмоциональным, вспыхивающим от одного слова, доказывающим свою правоту с пеной у рта. Как стать другим?

А если ты, наоборот, эмоциональный банкрот? Сухарь?

Если ты вообще не привык говорить о чувствах? Да ладно говорить. Если ты и чувствовать не привык? Если ты вдруг осознал, что в душе впервые в жизни что-то расшевелилось? Как поступить?

Как поступить правильно?

Человек – это ведь не набор качеств и того «что надо». Человек – это система добра и зла. Система ценностей, радостей, цветов и навоза, на котором эти цветы вырастают сквозь годы и опыт.

Я не знаю, как правильно и как надо. Я не долбанный мозгоправ или кто покруче. В моей жизни было многое. Десять лет пропахал в угрозыске. Пять из них старшим следаком. Я видел столько грязи и несправедливости, что мозгоправ мне самому бы не помешал. И в данный момент мне хочется просто схватить эту занозу в заднице, закинуть в машину силой.

Увезти.

Спрятать.

Я знаю на что способна моя бывшая жена. Я спал с ней в одной постели много лет. Знаю на что пойдет ради денег. Она, конечно, не отбитая маньячка. Мать моих детей и в ней дохера положительных качеств. Но все они блекнут после того, как я узнал от Анастасии, что Марго опустилась до угроз.

Это то самое дно, с которого моему уважению к ней, как к человеку, уже не всплыть. Но не уважать ее, как мать моих дочерей, я не имею права.

– Поговорим и уеду, - киваю на машину.

– Не о чем нам разговаривать. Ты говорил без мозгоёбства, - повышает голос. – Так что не еби мне больше мозги.

Морщусь от мата из её рта. Я и сам редко его использую.

– Деревня плохо влияет на твой словарный запас, - замечаю.

– Свали, Громов.

Усмехаюсь.

– Не борзей, девочка, - осаживаю. – Садись в машину. Поговорим.

По ее лицу проходит тень. Напрягаюсь, чтобы в случае бегства ухватиться за ее локоть. Слежу за мигающим взглядом.

Долго борется с собой, прежде чем сказать: