Любовь без обязательств

– Напиши, как зайдешь в квартиру.

– Хорошо.

– Я позвоню завтра, если будет время между заседаниями. Возможно, получится на неделе заехать к тебе в торговый центр. Пообедаешь со мной?

– Конечно. Буду ждать. – заверяю его и выхожу из автомобиля.

Открыв дверь в квартиру, тут же пишу ему смс и получаю ответное:

«Ок. Сладких снов, принцесса»

Быстро разбираю вещи из сумки, принимаю душ и забираюсь в кровать. Перематываю прошедшие выходные в голове, пытаясь заглушить тоску, которая всегда приходит ночью в этой постели, где спал он...

Тоску и одиночество.

Глава 29. Ксения.

Ноябрь пролетает незаметно и остается самым неоднозначным месяцем на моей памяти.

Во-первых, это связано с моей работой у психотерапевта Анны Владимировны, и тем, что мы начали работать с темой моих родителей.

Долгие годы мне казалось, что я совершенно спокойно реагирую на то, что происходило со мной в детстве. Рассказывая о нём другим, все время удивлялась их реакции и злости на мать с отцом. Потому что для меня это было обычно.

Данность.

Это моя жизнь. Она такая и другой я не видела.

Как мы выяснили, под своей неуверенностью и принятием я скрывала тонну грязи, злости и непонимания, почему именно со мной это произошло. До двадцати восьми лет я просто прикрывала эти чувства тем, что это якобы нормально.

Нормально не любить своего ребенка.

Нормально не интересоваться своей дочерью.

Нормально принять чужую точку зрения и жить с этим.

Последнее может и правда, но это должно быть осознанным решением. К которому я теперь стремлюсь.

Из памяти начинают выплывать случаи, которые скрывало моё подсознание.

Например, как в восемь лет мама забыла поздравить меня с днем рождения.

Бабушка в тот день испекла торт, позвала моих одноклассниц. А я просто сидела у телефонного аппарата... До сих пор отчетливо помню его в мельчайших деталях. Как сейчас. Телефон был ярко-красный, со старинным дисковым набором белого цвета. А справа на тяжелой трубке длинная тонкая царапина, которую я гипнотизировала весь свой восьмой день рождения.

Я так и не попробовала торт.

Одноклассницы ушли ближе к вечеру. А я уснула на коврике возле телефона…

Мама позвонила только через два дня, сказав, что у нее совсем вылетели даты из памяти. Она просто забыла. Замоталась. Пообещала привезти подарок в следующий раз.

Надо ли упоминать, что и про это она забыла? В случае со мной ее память всегда была избирательной.

Я снова и снова проживаю все ситуации и, самое главное, в моменте наконец-то разрешаю себе ненавидеть своих родителей и злиться на них.

А еще оплакиваю ту восьмилетнюю девочку, спящую на коврике у телефона…

Её недолюбили, недодали ласки, тепла… Но она проросла сквозь жизненный бетон и превратилась во взрослого хорошего человека. Который может сейчас сам себя полюбить и подарить тепло в первую очередь себе.

А не кому-то, чтобы получить очередную чайную ложку этой самой любви. Не ждать, что тебя погладят по голове.

Самой себя погладить.

Во-вторых, ноябрь этого года запомнится мне встречами с Арсением. Его забота и внимание оказываются нужными именно сейчас, в этот момент. Мы много разговариваем, гуляем, ужинаем или обедаем. Наверное, несмотря на его речь в машине в тот вечер наши отношения больше напоминают дружеские.

Он много рассказывает о себе. О работе, семье, проблемах и увлечениях. Рядом с ним я открываюсь для себя с новой стороны. Как друг. Как женщина. Как человек.

Мне комфортно с ним. Я чувствую себя защищенной.

Вместо очередной субботней совместной прогулки, приходится на этот раз отправиться в гости к Громовым. Мирон приболел, и Настя избегает длительного нахождения на морозном воздухе.

Так как несколько дней назад впервые выпал снег решаю, что безопаснее будет отправиться на такси.

Подруга встречает с опухшими невыспавшимися глазами.

– Привет, Ксюш, - говорит она грустно.

– Боже, что с тобой? – обеспокоенно смотрю ей за спину.

– У Мирошки температура. Я просто перенервничала. Когда он болеет меня все время штормит.

– Все будет хорошо, - успокаиваю ее.

Ребенок спит в своей кроватке после приема жаропонижающего, и я увожу Настю на кухню. Она выглядит совсем потерянной, поэтому сама ставлю чайник и слушаю ее переживания.

Сквозь разговор думаю о том, что мы не можем выбирать семью, в которой родились. Это нам неподвластно. Мы не можем исправить поступки своих родителей и своё детство. Но мы точно обязаны излечиться во благо своих детей, чтобы из поколения в поколение не проходить одни и те же жизненные уроки.

Я надеюсь быть хорошей мамой для своих детей.

В последние дни все чаще задумываюсь о том, чтобы дать зеленый свет нашим отношениями с Арсением. Дать шанс себе быть счастливой.

Я могу ему доверять.

Я уверена, что смогу его полюбить.

Он физически мне приятен.

Тогда почему так сжимается сердце от боли, когда представляю близость с ним?

– Я все о себе и о себе. А у вас-то как дела?
– переключается Настя.

– Также.

В прошлый раз я рассказала о нашем общении с Долинским.

– Ну выглядишь ты отлично, - хвалит подруга. Сегодня вечером мы идем в кафе, где Арсений познакомит меня со своими друзьями. С самого утра очень волнуюсь и поэтому я решила быть во всеоружии. Немного неловко чувствую себя в новом костюме из тонкой шерсти, состоящем из юбки и укороченной кофты. Она очень прилично смотрится спереди и соблазнительно приоткрывает спину сзади.

– Спасибо, ощущение что немного перестаралась, - пожимаю плечами.

– Да нет, правда отлично, - успокаивает меня Настя.

– Хорошо, - киваю.

– Арсений просто счастливчик.

– Да уж, - шепчу, пока наблюдаю как подруга разливает чай.

Входная дверь хлопает и оголенную кожу спины, обдает холодом.

Вопросительно смотрю на Настю.

– Андрей, наверное, приехал. У него была какая-то встреча в городе, - говорит Настя, выходя с кухни. Следом в прихожей слышу их голоса. Но не только. К голосу Андрея и Насти добавляется еще один низкий завораживающий баритон.

Шум в ушах достигаем максимума.