Любовь Демона

Мы с Миланкой прикрепляем ее рисунок к постеру, где изображены оригиналы, и я прямо ощущаю, как взлетаю до высот в глазах дочки.

Ей важно, чтобы я хвалил. Чтобы я высоко оценивал ее достижения, даже если это простой рисунок, нарисованный офисными маркерами.

Надо взять на заметку. Знать бы еще, как подкатить к ее холодной и неприступной маме, было бы вообще заебись.

Может, для начала спросить, что купить к ужину? Пусть привыкает, что я если и не самая любимая, то как минимум неотъемлемая часть ее вечеров.

Но Ангелина удивляет.

— Ничего не нужно, я уже готовлю ужин, — замолкает ненадолго, слышно, как мучительно колеблется.

Я точно знаю, что Ангелина не пытается меня завлечь. Просто она воспитанная девочка, которая считает, что раз я приперся к ней домой, значит я гость. А гостя положено накормить, даже если он полный гондон.

Но ей настолько неприятно меня видеть, что она не решается предложить.

Похуй, я не гордый. Сам спрошу.

— Ты на меня тоже рассчитывала, или мне привезти ребенка, а самому поужинать в другом месте?

— Рассчитывала.

— Ок, едем.

По дороге заезжаем с малышкой в кондитерскую. Покупаю Ангелу ее любимые эклеры, а Миланке зефир и мармеладного мишку.

Ступаю на порог, вдыхаю запах тепла, уюта, вкусной еды и любимой женщины. Хочется ее обнять, зарыться лицом в собранные на затылке волосы. Прижаться губами к нежной шее.

Но все это мне пока не светит.

— Как думаешь, чем мама нас сегодня накормит? — спрашиваю у дочки.

Она морщит лобик и разводит руками.

— Не знаю!

— На ужин рис с курицей и салат, — Ангелина выходит навстречу, они с Миланкой обнимаются.

Сука, как все оказывается просто. Семья это когда ты любишь. И тебя любят.

Насчет Ангела вопрос, а то, что дочка меня обожает, факт. И это уже половина дела.

— Мойте руки и за стол, — Ангелина говорит как бы всем, но смотрит на Миланку. Наш ребенок бежит в ванную, а я придерживаю Ангела за локоть.

— Я знаю, что с тобой говорила Литвина. Если хочешь меня о чем-то спросить, лучше спроси. Ничего не надумывай, слышишь?

— И ты скажешь правду?

Она сглатывает, отводит глаза. Беру за плечи, разворачиваю к себе, встряхиваю.

— Да, Ангелина, скажу. Ты просто спроси, не молчи.

Ангел поднимает большие глаза, блестящие как промытые стекла.

— Хорошо, Демьян.

Глава 30

Ангелина

Весь оставшийся вечер Демьян проводит с дочкой. Они играют, дурачатся, смотрят мультик, лежа в гостиной на диване. Демьян даже засыпает, поселяя во мне призрачную надежду, что удастся избежать неприятного разговора.

Неприятного, необязательного, но неизбежного.

Демьян прав. Или я должна задать в конце концов эти вопросы, или больше никогда его не спрашивать.

Может в самом деле так сделать?

Просто абстрагироваться и не влезать в его отношения с бывшими друзьями, бывшей женой и матерью. Он ведь даже не мой мужчина.

Это так заманчиво, что я чуть было не соблазняюсь.

Прячусь сначала в кухне, складывая в посудомойку посуду после ужина. Потом в гардеробной, раскладывая вещи.

Но когда в гостиной слышится низкий мужской голос, понимаю, что нет. Я так не смогу, я продолжу вести с ним в своей голове бесконечные диалоги. Так что лучше будет нам сегодня поговорить.

— Доченька, давай умываться, пора ложиться спать, — забираю малышку и увожу ее в ванную.

Демьян забирает у меня завернутую в полотенце Миланку и несет в детскую. Он уже научился укладывать дочку спать без моей помощи. Скоро сможет и вовсе без меня обходиться...

Зачем я об этом думаю? Если бы Каренин решил отнять у меня ребенка, он бы это уже сделал.

Вещи разложены, и я решаю заварить чай. Миланка уснула быстро, потому что в кухне почти сразу же появляется Каренин.

— Чаем угостишь?

Меня мучит вопрос, останется он сегодня или уедет, но я пересиливаю себя и не спрашиваю. Скоро и так узнаю.

— Черный с лимоном? — спрашиваю вместо ответа. Он молча кивает, садится за стол и складывает перед собой согнутые в локтях руки.

Разливаю чай по чашкам, сажусь напротив. Подсовываю Каренину его чашку, обвиваю ладонями свою.

— Я тебя слушаю, Ангелина, — лицо Демьяна ничего не выражает, ни единой эмоции. Прокашливаюсь, голос внезапно срывается на хрип.

— Это правда, что ты посадил Артура? Подставил все так, будто он украл твои деньги?

Демьян спокойно смотрит мне в глаза, медленно отпивает из чашки горячий чай.

— Да, это правда.

Внутри все обрывается. Я надеялась, что он начнет отнекиваться, оправдываться, и у меня получится его отговорить...

— И ты так просто об этом говоришь?

Демьян переводит взгляд на свои руки, сцепляет перед собой пальцы.

— Нет, непросто, — мотает головой. — Все это было очень непросто устроить. И потом, его пока не посадили, суда еще не было. А там все может измениться.

— Но, Демьян, разве справедливо, чтобы человека судили за то, чего он не совершал? Даже если это Литвин, — добавляю, глядя, как темнеют глаза Каренина.

— Нет, не справедливо, — он снова качает головой. — Но судить Артура за то, что он подсунул тебе наркотик и пытался изнасиловать, невозможно. Во-первых, я не позволю. Во-вторых, из доказательной базы у нас только видео, да и то, если ты его не удалила. А захочет ли Алена давать показания в суде, большой вопрос. И все остальные могут захотеть свидетельствовать против тебя. Как можно им запретить?

Открываю и закрываю рот, потому что ответить мне нечего. Нет ни одного аргумента, чтобы можно было возразить.

— Я не вижу разницы, если Литин фактически сядет за преступление, которое совершил, хотя формально обвинение будет немного другим.

— А Маргарита? Ее ты тоже посадишь?

— Нет. Но пусть тебя это вообще не волнует. Она уже понесла наказание, которое заслуживает.

— Вот как. Но ведь не они главные виновники, Демьян, — я не то, чтобы хочу заступиться за Артура и Марго. Я просто хочу сказать то, что давно вертится на языке. — Больше всего виноваты вы с твоей матерью. Она все задумала и спланировала, ты поверил. Почему ты теперь перекладываешь вину на других?