Любовь Демона

Он так старается, что я иногда слез не могу сдержать. На все готов, что дочка скажет, все делает. Неуклюже, неловко, но выкладывается на полную.

Косички у него кривые, неодинаковые получаются. Он видеоролик обучающий включает и сидит плетет.

А у него просто руки большие, ладони широкие. У Миланки волосы хоть и густые, но все равно она маленькая. И ему сложно удержать тонкие прядки, еще и пальцы путаются.

Но малышка так любит, когда ей папа косички заплетает! Она так радуется и потом до вечера не разрешает их переплетать.

Разве я этого не вижу?

И как он ее терпеливо выслушивает, хотя она когда увлекается, начинает совсем неразборчиво говорить. Быстро, глотая буквы и слоги.

Я ее обычно останавливаю, прошу еще раз повторить, только медленнее. А Демьян нет. Он изо всех сил вслушивается, а потом задает наводящие вопросы. И в итоге все равно докапывается до сути.

Он с ней вроде и непринужденно себя ведет, виду не показывает. Но когда она засыпает, он такой вымотанный, будто бой выдержал.

— Я так боюсь что-то не так сделать, — признался мне. Я не выдержала.

— Да она сама боится, Демьян! Боится, что ты исчезнешь, и у нее снова не будет папы! А тебе она готова прощать все, я даже иногда ревную. Тебе можно все!

Он так челюсти сжал, что на скулах желваки заиграли.

— Почему она думает, что я исчезну?

— Не знаю. Поверь, я ничего ей не говорила. Наоборот, убеждаю, что ты теперь никуда не денешься, всегда будешь с ней. Только...

Замолчала, и он сам за меня закончил.

— Только ты тоже не веришь, что я никуда не денусь, да? — заглянул в лицо. — Ты именно так думаешь?

— Я не знаю, Демьян, — призналась я честно. — Я теперь уже ничего не знаю. Тогда я тебе верила безоговорочно. Сейчас прости. И хотела бы, но не получается.

Он кивнул, ничего не сказал. А я потом полночи проплакала.

Мне его жалко, и Миланку жалко. Нас с ним жалко тех, влюбленных парня и девушку, которых предали близкие люди.

И теперь Демьян ждет от меня наказания. Сам он всем уже отомстил.

Я как подумаю об этом, меня мутить начинает.

Больше всего на свете я хотела бы никого из них больше никогда не видеть — ни Марго, ни Артура, ни Анну. И не слышать о них. Но они снова появились в моей жизни вместе с Демьяном.

Значит, я никогда от них не избавлюсь?

Он приезжает, мы ужинаем. Миланка виснет на папе. Они идут в детскую, играют, пока я прячусь в кухне. И когда дочка засыпает, понимаю, что ничего так и не придумала.

— Угостишь чаем? — Демьян вырастает на пороге кухни.

— Конечно, — прячу глаза.

Рассыпаю заварку, роняю полотенце, чуть не разбиваю крышку сахарницы. И когда паника уже готова накрыть с головой, обнаруживаю себя в руках Демьяна.

— Ангелина, посмотри на меня, — он держит меня за плечи, вглядывается в лицо. — Что с тобой? Что случилось? Ты сама не своя.

— Ты просил придумать наказание, — даже голос мой звучит жалко.

— Просил... — он продолжает вглядываться и сильнее сжимает плечи. — И... Ты готова?

— Нет, — мотаю головой, меня начинает бить дрожь, — нет, Демьян. Я не могу. Не проси меня. Я могла тебя любить. Я пробовала тебя забыть. У меня получалось тебя ненавидеть. Но мстить тебе я не буду. У нас ребенок. Как я могу причинить тебе зло, зная, что она тоже будет несчастной? Если бы я могла изменить прошлое, я бы вернулась туда и попробовала. Нашла бы способ достучаться до тебя. Но я...

На губы ложатся теплые шершавые пальцы.

— Шшш... Все, моя, девочка, все, — они же вытирают щеки, и я только сейчас замечаю, что из глаз текут целые ручьи. Просто стекают вниз по подбородку. — Ты снова все пытаешься взвалить на себя. Не надо. Ты можешь прощать меня, можешь не прощать, но я теперь всегда буду рядом. Тебе больше не надо думать, что ты можешь сделать или не сделать. Что должна или не должна. Я просто хочу, чтобы ты знала. Я не переставал тебя любить. Ненавидел. Бесился. И любил. И сейчас люблю. У меня больше никого нет кроме вас двоих. И мне никто не нужен. Просто позволь быть рядом и заботиться о вас. Защищать вас. И может когда-нибудь потом ты сможешь меня простить.

Он осторожно берет меня за затылок, прижимает к груди, и у меня нет сил сопротивляться. Утыкаюсь в его шею и реву, чувствуя как вместе со слезами уходят тревога и сомнения.

***

Демьян

Топольские прилетели в столицу показать деду с бабкой их правнучку. Никитос позвонил и предложил встретиться.

— Демьян, погнали завтра с нами за город. Мы малую нашим оставим, пусть нянчатся. На лыжах покатаемся или на сноубордах, потом в сауну сходим. Ты все еще разводишься или передумал?

— Не передумал, — отвечаю, — уже развелся. Только я не один буду. Со своей девушкой и дочкой.

— Ты уже в отношениях? — удивляется приятель. — Рад за тебя. У вас, я так понимаю, серьезно, раз ты ее ребенка уже дочкой называешь.

— Ты не понял, Кит. Это моя дочка.

— Эмм... Извини. Да понял я, понял. Ну тогда и мы свою возьмем. Будем по очереди круги с колясками нарезать...

— Миланке три года, — перебиваю его, потому что слышу по голосу, нихера он не понял. — Я не знал о ней ничего. Ангелина была моей девушкой, мы расстались. Это было перед моим переездом в Лондон. Мы случайно встретились, мне пиздец повезло. Иначе так ничего и не знал бы.

— Точно пиздец... — соглашается Топольский, судя по голосу, шокированный такими новостями. — Ну, братан, даже не знаю, что сказать. Я в полном ахуе.

— Сам такой, — признаюсь нехотя.

— Так ты женишься? Или...

— Или. Я хоть сейчас готов, но я сильно проебался. Поэтому меня не послали, и я уже радуюсь. Зато дочка меня любит. Не знаю, правда, за что. Может, я только с ней завтра буду.

Никитос переваривает информацию, затем выдает решительно.

— Давай так. Ты сам задай формат встречи, а мы подстроимся. Укатывай свою Ангелину, берите дочку, мы Янку возьмем. Ты Машу знаешь, она с любым общий язык найдет. Будем тебя отмывать и реабилитировать. Чтобы твоя уяснила, что не станут такие прекрасные люди общаться со всякими мудаками.

— Спасибо, Никитос, — благодарю как могу искренне, — умеешь ты, сука, утешить.

— Обращайся, — великодушно разрешает Топольский и прощается, а я смотрю на часы и начинаю собираться домой.

Домой — это к Ангелине и дочке. И пусть официально это ее квартира, я там типа подживаю, но для меня к ним это однозначно означает домой.

Подживаю у них я уже третью неделю. И молюсь, чтобы так все и продолжалось, потому что хоть Миланка и выздоровела, Ангел пока не заводит разговор об отъезде.