Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя

Александр провожал их напуганным взглядом, когда доктор Штерн тихо произнёс:

– Вы можете войти, Ваше Величество.

И государь, кивнув доктору, аккуратно отворил дверь и ступил в Наташины покои.

***

Он увидел её неподвижно лежащей в своей постели, почти белую на фоне мрака и тёмной синевы наступающей ночи. Казалось, что она спала, потому как прекрасные глаза княжны были плотно закрыты. Подойдя ближе, Александр заметил, как тяжело поднимается и опускается её грудь под несколькими тёплыми одеялами. Осторожно присев на кровать, он наклонился к ней, чтобы разглядеть её лицо — оно было бледным, со сверкающими капельками пота на лбу. Она дышала с каким-то странным хрипом — и это невозможно было слышать, как и поверить в то, что это — она, его Наташа, всегда сияющая, радостная, погруженная во всевозможные заботы. Император взял её руку - вялую, почти ледяную, и прижал к губам в надежде, что она проснётся, но княжна никак не отреагировала. Тогда он наклонился к ней и дрогнувшим голосом прошептал:

– Натали, я здесь. Ты слышишь меня, дорогая?

Поначалу ничего не произошло. А потом она, сделав несколько хрипящих вдохов, медленно открыла свои глаза и, посмотрев на тёмный потолок с играющими тенями деревьев, перевела взгляд на Александра. Её глаза, особенно блестящие, но вместе с тем словно отстранённые, не способные на чём-либо сфокусироваться, наконец замерли на его лице, и спустя несколько мгновений взгляд Наташи прояснился — она его узнала. Медленно поворачивая голову в его сторону, княжна видела, как глаза любимого наполняются слезами и не в силах удержаться - спешат пролиться по щекам.

– Натали!
– вновь вымолвил он, прижимая её вторую руку к своему лицу.

Она сделала слабую попытку произнести хотя бы звук, но вместо этого зашлась грудным кашлем.

– Ничего, любимая, - стараясь говорить бодро и пытаясь улыбаться, Александр так и остался с её рукой на своей щеке.
– ты скоро поправишься — мы тебя вылечим.

Не в силах что-либо сказать, она, не отрываясь, смотрела на него. Собрав последние силы, так стремительно покидавшие её, Наташа слегка сжала его пальцы, прощаясь с ним навсегда.

– Нет!
– вырвалось из его груди упрямо. Слёзы куда-то исчезли — им на смену пришёл страх, всеобъемлющий, сковывающий сердце и душу своими стальными тисками. Он по-прежнему глядел на её лицо, видя как тоненькие ручейки из слёз бегут прочь от Наташиных глаз. И она сделала последнее, что смогла для него — подарила свою слабую улыбку.

– Нет!
– резко прошипел он вновь.

Не желая понимать, что сейчас произойдет, он принялся целовать её руки: одну, другую и вновь первую. А затем с силой прижал их к своей груди — туда, где билось его сердце, и устремил на неё до невозможного отчаянный взгляд, но было уже поздно. Княжна Наталья Репнина, так и оставшись с открытыми, мокрыми от слёз зелёными глазами, сделала свой последний, тяжелый выдох и навсегда покинула этот мир.

– Нет! Нет! Нет!
– закричал Александр, кинувшись обнимать свою любимую.
– Ты не можешь, не можешь!…

На громкий голос государя в комнату вбежали Михаил, Лиза и доктор Штерн. Их взору предстал рыдающий Александр Николаевич, сжимавший в своих руках умершую Наташу. Князь Репнин, чтобы не разрыдаться следом во весь голос, зажал рот ладонью и с ужасом смотрел на то, как Илья Петрович, осторожно приблизившись к постели, протянул руку и закрыл глаза Натали.

– Илья Петрович, Вы же можете что-то сделать!
– закричал император, явно не в себе.
– Дайте ей лекарство — она должна проснуться! Что угодно, прошу Вас!

– Ваше Величество!
– только и смог вымолвить доктор Штерн.

Лиза, не проронившая ни единой слезинки, осторожно подошла к Александру, всё ещё сжимавшему Наташу, и, тронув за плечо, произнесла:

– Александр Николаевич, идёмте со мной. Вам надобно прийти в себя: мы спустимся вниз и я налью Вам горячего чаю с мятой.

Услышав последние слова, Его Величество округлил и без того полные горя глаза, а затем, прижав Натали ещё сильнее, словно защищая ото всех, резко замотал головой.

– Я не уйду, пока она не поправится, слышите?

– Ваше Величество, - Елизавета Петровна опустилась на колени рядом с государем и робко приобняла его за плечи.
– Наташа не вернётся к нам. Но она очень любила Вас и, думаю, не хотела, чтобы Вы так мучили её бедное тело. Пойдёмте, нам надобно известить Ваших детей, чтобы они могли приехать и проститься.

– Проститься?
– Александр посмотрел на окружающих словно ребёнок, не понимающий, чего от него хотят.

– Да, Александр Николаевич, проститься.
– Лиза привстала сама и потянула государя вслед за собой.
– Ну же, Ваше Величество!

Но государь всё никак не мог отпустить из рук свою любимую. Ему хотелось прирасти к ней и больше не двинуться с места; а ещё лучше: закрыть глаза и поспешить следом — туда же, где и она, потому что без неё просто невозможно жить!

Елизавета Петровна, видя тщетность своих попыток, подошла к плачущему супругу и, тронув за руку, требовательно прошептала:

– Миша, помоги мне. Нам надобно оторвать Александра Николаевича от тела Наташи, а то я боюсь, как бы он не лишился рассудка!

Репнин молча кивнул и они вместе, переглянувшись с доктором Штерном, обступили Его Величество со всех сторон.

– Вот так, осторожно. Всё будет хорошо.
– приговаривали они, разжимая сильные руки Александра, приподнимая его и ставя на ноги.
– А теперь: идёмте.

И обессилевшего, словно пребывающего в каком-то сне, безвольно опиравшегося на Елизавету Петровну и Михаила государя, вывели из комнаты. Доктор Штерн, оставшись с Наташей, тихо прикрыл дверь.

– Нет!
– на миг очнувшись, слабо выкрикнул Александр и обернулся.

– Всё-всё, Ваше Величество.
– проговорила Лиза, подталкивая императора.
– Пойдёмте вниз — Вам обязательно полегчает.

***

Но ему не полегчало. Дойдя на ватных ногах до любимой Наташиной гостиной-столовой, он, словно в тумане, опустился на ближайший стул и уставился в одну точку. Михаила заботливая Лиза усадила неподалёку, после чего отправилась за чаем на кухню, а также разыскать Глафиру Петровну, чтобы сообщить о кончине Натали.

Князь Репнин понуро опустил голову и закрыл глаза, тоже до сих пор не веря, что всё это случилось на самом деле.

– Я хочу знать, что произошло.
– громко сказал Александр, когда в его голову вновь стали возвращаться мысли.

– Это уже не важно, Ваше Величество.
– Михаил слабо покачал головой.

– Нет, важно. Говорите.
– и государь поднял на брата Натали свои холодные голубые глаза, красные от слёз.

– Она очень хотела выстроить для местной ребятни что-то вроде ледяного городка: знаете, горки там всякие, крепости. Да наверняка она Вам рассказывала.
– с трудом выговаривая слова, начал Репнин. Александр утвердительно кивнул.
– Пригласила мастеров из Петербурга. И вот — четыре дня назад работы, наконец, были закончены, и … Наташа… устроила по этому случаю большой праздник: пригласила детей из своей деревни от мала до велика. Они были очень рады: резвились, бегали по этому городку с весёлым смехом. Потом стали играть в снежки, и сестра давай с ними. А зима-то сырая, да и ветер холодный — она промёрзла и, кажется, промочила ноги, прыгая по сугробам, но, придя домой, лишь отогрелась чаем и вновь принялась за свои хлопоты. А после — это было вчера утром — не смогла встать с постели, всё лежала и кашляла. Просила Глафиру Петровну принести ещё чаю с мёдом, отказывалась посылать за доктором. Днём я к ним заехал и увидел, какая она бледная и слабая — послал за Ильей Петровичем. А она всё повторяла: «Не нужно, Миша, обойдётся.» А потом стала Вас звать. Всё шептала: «Александр! Саша!»