Любовь и смерть Катерины

В ответ она услышала:

— Алло! — Даже искаженный помехами на линии и расстоянием, его голос подействовал на нее, как теплая, благоухающая ванна, наполненная лепестками роз.

Катерина сказала:

— Алло! Никак не могла дозвониться… — И осеклась, испугавшись, что он может подумать, что она ему выговаривает, а затем неуверенно продолжала: — Я просто хотела поблагодарить вас за цветы.

Он сказал:

— Какие пустяки! Я рад, что они тебе понравились.

Она сказала:

— Я хотела бы поблагодарить вас как следует, понимаете? Можно зайти?

Он сказал:

— Буду счастлив увидеть тебя.

Когда сеньор Вальдес, повесив трубку, пришел на кухню, он обнаружил, что стакан с соком оставил мокрый желтоватый круг на первой странице записной книжки. Он вырвал ее, скомкал и швырнул в мусорное ведро.

* * *

До ее прихода он побрился, снял с постели белье и постелил свежее. В этой торопливой подготовке было что-то отталкивающее. Но что он мог поделать? Белье давно пора было менять, а сомнений в том, что на каком-то этапе разговора он поведет Катерину в спальню, у него не возникало. Она же вполне ясно выразилась: «Я хочу поблагодарить вас как следует, понимаете? Можно зайти?» Что еще это могло значить? Уж по крайней мере не: «Дорогой дядя-писатель, я нарисовала кошечку вам в подарок, можно зайти, чтобы передать картинку?» Конечно, нет! Это могло означать одно: «Вы хотели бы заняться со мной сексом?»

Сеньор Вальдес знал, что в его игре по обольщению Катерины сейчас наступает кульминация, переломный момент. И он был чуточку разочарован, поскольку ожидал большего сопротивления с ее стороны, интриги чуть более напряженной… Своим звонком Катерина спутала сеньору Вальдесу карты, он уловил в нем даже агрессию, будто она решила сама выступить в роли охотника, а не дичи. Он не привык к такой вульгарной прямоте и заранее чувствовал разочарование оттого, что теперь не сможет вполне насладиться восхитительным моментом окончательной капитуляции Катерины.

«Слишком молода, еще не знает, как надо себя вести», — утешил себя сеньор Вальдес.

И все же сеньор Вальдес решил проявить великодушие к чужим слабостям. В любом случае Катерина принадлежала ему с того самого момента, как он впервые увидел ее. Он ни секунды не сомневался в этом! А если ей хочется верить, что в этой ситуации у нее есть выбор, что ж, пусть девочка помечтает… Он не будет ее разочаровывать.

Сеньор Вальдес запихнул грязное белье в корзину и пошел выбирать наряд. Темно-синий костюм был, конечно, идеален во всех отношениях: из шелковистой тонкой шерсти, элегантного кроя, он облегал его стройную фигуру как вторая кожа. В сочетании с белой рубашкой, эмалевыми запонками и любимым галстуком, темносиним до черноты, с белыми горошинками, образ был закончен. «Да, — подумал он, оглядывая себя в зеркале, — неплохо, старик, неплохо».

Сеньор Вальдес выровнял узел на галстуке, охорашиваясь перед высоким, в рост человека, зеркалом, но вдруг почувствовал неосознанное беспокойство. А чего это он так вырядился? Он что, собирается в город — на вечеринку, в ресторан? Вроде в его планы входило, наоборот, как можно скорее раздеться. Но тогда что делать с туфлями? Он так привык к ним, что, похоже, скоро будет в них спать. А запонки? Похоже, это немного слишком — запонки с утра. К тому же они могут вызвать трудности при раздевании. Он представил себе, как судорожно пытается расстегнуть рукава, а Катерина, зевая, лежит на кровати и от скуки выстукивает собачий вальс. Прочь запонки! Настала очередь галстука. Ну кто, скажите, носит дома галстук? Да и пиджак ни к чему — зачем он нужен, если в квартире тепло?

Да что это он так нервничает и суетится, будто девственница перед первым свиданием? Нет, скорее как вдова, впервые за много лет решившаяся на встречу с мужчиной и такая дремучая, что не может выбрать ни платья, ни туфель, не знает, какие каблуки надеть и сколько сантиметров затянутой в шелковистый нейлон ножки можно показать, чтобы рыбка клюнула. Ужасно глупо! И это он, сеньор Лучано Эрнандо Вальдес! Он же не новичок в амурных делах. Его не сравнить со школьницей, в экстазе бросающейся в раздевалке на шею тренеру по теннису! В искусстве любви он такой эксперт, что впору курсы открывать. И все же сеньор Вальдес чувствовал себя неуверенно.

Он твердо взглянул на себя в зеркало.

— Тут необходим кабесео, — сказал он себе. — Без кабесео не обойтись.

Со вздохом сеньор Вальдес прошел на кухню, снял пиджак и повесил на спинку стула.

Да, так-то лучше. Он мог выходить в город и только что вернуться и небрежно повесить пиджак на стул. Она подсознательно поймет, как безупречно он сидит на нем, но при этом не будет удивляться, с чего это сеньор Вальдес ходит дома в пиджаке. Стул протестующе скрипнул, когда сеньор Вальдес отодвинул его от стола и сел. Вытащил записную книжку, нашел ручку и в середине страницы вывел:

«Тощая рыжая… »

И тут прозвенел звонок.

Сеньор Вальдес закрыл книжку и пошел к двери. Во рту пересохло. Он попытался придать лицу выражение мудрости, одержанной радости и снисходительного интереса, но вместо этого в золоченом зеркале прихожей увидел нервную физиономию с испуганно бегающими глазами. Сеньор Вальдес тряхнул головой, глубоко вздохнул и повернул ручку.

— Привет.

— Привет.

— Проходи. — Сеньор Вальдес обвел рукой прихожую, приглашая Катерину войти.

Она ничего не сказала, лишь еле слышно фыркнула, будто подавила смешок, и переступила порог.

— Еще немного, — сказал он.

— Хм-м?

— Пройди еще немного вперед, мне не закрыть дверь.

— Что? Ой, извините! Сейчас… — Опять задушенный смешок.

На улице было тепло, но Катерина пришла в куртке, которая поразила его уродством. Сшитая из грубой тряпки цвета грязи, она висела на девичьих плечах бесформенным колоколом, подобно старым одеялам, которые жители гор надевают в холодную погоду, прорезая в середине дырку для головы. Сеньору Вальдесу куртка напомнила его детскую книжку — сказки Братьев Гримм, — с чудными картинками, изображающими старых колдуний, прыгающих у костра, и бородавчатых гномов, одетых в перевернутые ореховые скорлупки.

— Как ты чудесно выглядишь, — сказал он.

Катерина опять улыбнулась и тихонько фыркнула. Она выглядела немного заторможенной, будто не совсем понимала, где находится.

— Снимешь куртку?

Сеньор Вальдес продолжал играть роль идеального хозяина, но внутри начинала нарастать тревога. А вдруг вся эта затея — ужасная ошибка?

Она же просто недоразвитая — ни слова не может сказать! Но когда он приблизился к ней, чтобы помочь снять чудовищную куртку, сразу вспомнил, почему так хотел именно эту девушку. Совершенные линии ее тела невозможно было испортить ничем. Непостижимая, немыслимая красота. И этот запах, поднимавшийся даже от затрепанной куртки, — так и хочется зарыться в нее лицом и дышать, дышать, глубоко и свободно. «Боже мой, — пронеслось у него в голове. — Как же она молода! Она пахнет свежестью!»

Сеньор Вальдес сказал, отходя от стенного шкафа в прихожей:

— Хочешь выпить?

Но Катерина уже начала нерешительный обход квартиры, и маленькая прихожая была пуста. Он медленно двинулся за ней, прислушиваясь к слабому скрипучему писку, который резиновые подошвы ее теннисных туфель издавали на мраморных плитах пола, затем к таинственной тишине, когда она вступила на пушистый бежевый ковер.

— Какой у вас красивый дом, — сказала Катерина.

Проходя мимо книжных шкафов, она задумчиво провела пальцем по стеклу. Выглядела Катерина немного потерянно, будто только сошла с борта космического корабля после межгалактического перелета и обнаружила, что попала в цивилизацию, обогнавшую земную на тысячу лет.