Любовь - не сахар, сахар - не любовь

– Верно, - повторила я огорошенно.

– А разрезало вас, когда Линда про ворожбу сказала. Кому приятно марионеткой себя почувствовать, узнать, что твои поступки - результат чужой воли. Человека всегда от такой информации воротит, без всяких заклятий.

– Выходит, не было никакого колдовства?

– Ну почему не было… - хитро прищурилась Карамазова.
– Было! Солнце - завораживающее, море - волшебное, любовь, вообще, штука колдовская. А потом, Феолент, такое странное зачарованное место, там издавна язычники богине любви поклонялись, жертвы ей приносили. И кто со скалы прыгнет…

– Но Линда утверждала: все это неправда! Никаких исторических доказательств не существует.

– Линда твоя и от любви сертификат качества требует. Не понимает, что любовь - как море, и жизнь - как море… То, что таится в его глубине, часто не видно глазу! И в путеводителях не указано, и в учебниках не написано, а оно есть все равно. Ты ведь тоже наверняка не раз себе говорила: «Это была не любовь!», а в глубине души все равно его любила. И сейчас любишь. Потому и на других смотреть не можешь.

– Что же теперь делать?
– жалобно пискнула я.

– А ничего, - развела руками психоаналитическая ведьма.

– Почему?

– А потому, что Шурик твой ко мне уже приходил, - растянула она губы в улыбке.
– Я ему все рассказала. Он, бедный, тоже руки заламывал: «Что теперь делать? Маша квартиру сменила, я ее найти не могу!» А я ему говорю: «Расслабься! Без всякого волшебства, как психолог, предсказываю - барышня твоя еще придет ко мне. Здесь ты ее и отыщешь, сердцем почувствуешь и примчишься…»

– А вдруг не почувствует?
– забеспокоилась я.

– Почувствует, - рассмеялась Карамазова.
– Мы на волшебство полагаться не будем, я ему сейчас на мобильный позвоню.

* * *

Я вышла из дома. Машина, стоявшая у подъезда, подмигнула мне фарами. Открыв дверцу, я села на переднее сиденье.

– Гав!
– приветствовали меня сзади.

– Это Семка?
– обрадовалась я.
– Как он вырос!

– Зато я совсем зачах, - довольно заныл Шурик. Но вид у него был самый цветущий и счастливый. Он смотрел на меня, как на седьмое чудо света, не отрывая глаз. По его круглому лицу растекалась радостная улыбка.

– Как ты быстро приехал…

– Знаешь, сердцем почувствовал…

Я иронично улыбнулась.

– Честное слово, - стал убеждать он.
– Звонок Иванны догнал меня уже по дороге.

– Я верю, верю…

– А знаешь, какой сегодня праздник?
– встрепенулся он вдруг.
– Черт, это же чудо, что мы с тобой встретились именно сегодня!

– Ну!
– подначила я его.

– 29 октября - международный день Черного моря!

– Ура!
– заорала я.

Он сгреб меня в охапку. И как тогда, на Феоленте, взрыв тепла пожаром разорвался в моем сумасшедшем от счастья животе.

И хриплый шалый голос капитана Флинта запел во всю свою луженую ликующую глотку…

И в беде, и в радости, и в горе

Только чуточку прищурь глаза, -

В флибустьерском, синем-синем море

Бригантина подымает паруса!

* * *

Иванна Карамазова сидела за письменным столом.

Небрежно подбрасывая парчовый тапочек на ноге, ведьма открыла ящик, помеченный буквой «П», и, с секунду порывшись в нем, вытащила из вороха фотографий две: паспортно-серьезного Шурика и растрепанную, разнеженную солнцем Машу на фоне морского побережья. В груди у них обоих была видна явственная, обожженная по краям дыра от иглы.

Подушка с большими цыганскими иголками лежала рядом. Неизвестно почему они были выкрашены в разные цвета: черный, синий, золотой, лиловый. Вздохнув, Иванна выбрала красную.

– Расколдуйте их, немедленно расколдуйте!
– глумливо проблеяла ведьма, явно пародируя манерные интонации Линды.
– Сейчас, разбежалась! Не научилась я еще расколдовывать. Так что, дорогие мои, живите-ка вы лучше долго и счастливо.

И, сложив фотографии лицом друг к другу, прищурясь, проткнула их насквозь ярко-алой иглой.

Новые истории

Волшебник

курортная сказка

– А я считаю, что курение полезно для здоровья!
– порывисто заявила блондинка.

С этих слов завязалось их знакомство.

Обе девушки - беленькая и русая - столкнулись в дребезжащем тамбуре поезда «Киев-Феодосия». Брошенный ими город обливался за окном слезами дождя - у Киева началась сентябрьская депрессия. И хотя, поеживаясь от холода, попутчицы стояли плечом к плечу рядом с привинченной к стене металлической пепельницей, скорее всего они никогда бы не заговорили друг с другом, если бы не одно случайное обстоятельство.

Дверь, ведущая в соседний вагон, открылась, из оглушительного дребезга колес появилась грудастая, бронебойная тетка и, проходя мимо, промоноложила нечто на тему: «Курить - здоровью вредить. А они, мол, шелапутки и пройды, сразу видно». И общее возмущение и обида тотчас сблизили их.

– Я даже статью читала про это!
– с апломбом зафиналила белокурая.
– Сигареты облегчают контакты с людьми и снимают стресс лучше антидепрессантов. А антидепрессанты принимать, между прочим, намного вредней!

– Да, - поддакнула ей русоволосая. Хотя, садясь в поезд, клятвенно пообещала себе бросить курить, поскольку накануне прочла в одном из женских журналов статью об устрашающем влиянии никотина на цвет лица.

Но вместо того чтобы сообщить собеседнице об этом благом намерении, она молча протянула ей свою пачку белого «Жигана». Такой уж у Викуси был характер: стоило кому-то заговорить с ней уверенным тоном, она мгновенно начинала сомневаться в собственной правоте.

Блондинка (ее звали Зоей) вытащила предложенную сигаретку и машинально постаралась припомнить, сколько известных ей литературных героев курили «Жиган» разных цветов.