Любовь - не сахар, сахар - не любовь

Но нарисованный им портрет совершеннейшего ничтожества покажется ей настолько убедительным, что она молниеносно поверит: все объяснения - жалкие оправдания. И немудрено, что он стеснялся знакомить ее с друзьями… И, с отвращением разглядывая зеленые китайские тапочки на своих ногах, спросит у него лишь одно:

«Ты совсем меня не любишь?»

«Давай честно. Разве я когда-то говорил с тобой про любовь? Но пока меня все устраивает».

«Устраивает?… А меня нет! Нет!! Нет!!!»

Она впервые закричит на него, впервые желая, чтобы он исчез из ее жизни навсегда. И разобьет их отношения, как зеркало. И постарается забыть свое богомерзкое отражение в нем.

Купит билет, кошмарно дорогой купальник, кошмарно дорогой «Житан», кошмарно дорогую юбку из «Манго» - рванет сюда…

Чтобы встретить здесь ясновидца, способного разглядеть под новым нарядом дешевое нутро девочки из «Макдоналдса»!

Продолжая извиняться глазами, Волшебник поднял куртку и снова надел на нее. На секунду задержал свои руки на ее плечах, сжал их: «Все хорошо. Я с тобой!»

– Знаешь, мы слишком пристально смотрим на себя чужими глазами, - заметил он, - забывая: чужой взгляд - равнодушен и поверхностен. И, глядя на нас, люди чаще всего пытаются разглядеть себя. Еще чаще: откровенно любуются собой… Ты читала Стогова?

– Нет, - окончательно скисла Викуся.

– И не читай. Ничего хорошего. Но любой, задав тебе этот вопрос, подумает: «Какая отсталая» - и сразу почувствует себя продвинутым на твоем фоне. Этот вывод будет для него так приятен, что он ни за что не станет рассуждать дальше. Иначе ему придется признать: ты не следишь за литературными новинками потому, что работаешь с утра до ночи, делаешь карьеру и уже…

– Хозяйка повысила мне ставку! Сказала: у меня золотые руки!
– вскрикнула Вика.
– Она даже… Стой! Ты знал? Знал!

– Я знаю, - убежденно признал он, - это победа. И, узнав о ней, «продвинутый» тотчас утратит превосходство, поскольку не может найти работу, не любит ее или зарабатывает гроши. И компенсирует статус неудачника имиджем читающего интеллектуала… Люди не хотят познавать других, потому что боятся признать самих себя. Понимаешь?

– А что нужно, чтобы стать совсемясновидящим?
– с придыханием вопросила Викуся, вдохновенно заглядывая в его ясные глаза.

– Наверное, - ответил тот помолчав, - уметь любить людей такими, какие они есть. Впрочем, это программа-максимум. Минимум - принять самого себя. Человек, способный без дрожи в ногах увидеть свое реальное отражение в зеркале, рано или поздно научится видеть других насквозь. Не-а, - мигом отреагировал он на ее наморщенный лоб, - Игорь не любил себя, а воображал о себе! Но если б он был таким, каким воображал, то завел бы роман с супермоделью, а не с тобо…

– Нет, не надо, Коля!

Вика была совсем не готова к встрече со своим очередным отражением, а тем паче - реальным.

– Я хотел лишь сказать, он видел в тебе только то, что подтверждало его заблуждения о себе. А ты…

– А расскажи лучше про… Про Виктора и Зою! Что они сейчас делают, а?
– затараторила она, пытаясь перебороть неловкость.
– Правда, Виктор меня совершенно не интересует. Да и нехорошо, наверное, обсуждать чужие тайны, - сходу зашла в тупик Викуся.

– Решено, будем говорить о явном, - преувеличенно весело согласился Николай.

Он взглянул на часы, подбадривающе подмигнул и поинтересовался тоном массовика-затейника, намеревающегося показать фокус-покус:

– Видишь того дядьку с седыми усами?

Вика скосила глаза: неподалеку от них за маленьким раскладным столиком расположился усатый мужчина с колодой карт.

– Не пройдет и нескольких минут, как твоя соседка по комнате придет к нему гадать! А где-то без десяти, без семи восемь уйдет отсюда. Причем бегом.

– А где в это время будет Виктор?
– с сомнением уточнила Вика.

– Выходит, он тебя все же интересует?
– поддел ее Волшебник.

– Нет. Я просто спросила.

– Точно?

– Конечно, да…

– Тогда, - улыбнулся Николай, - я вполне готов сделать следующее предсказание. Ровно через три секунды я тебя поцелую.

* * *

– И что, интересно, тебе гадальщик напророчил?
– вкрадчиво полюбопытствовала Вика.

Утром стал накрапывать дождик. Они завтракали в кафе на набережной, глядя на потемневшее море. Зоя, надутая и неразговорчивая, цедила кофе с вишневым ликером. Беседа не клеилась.

Но Викин удар попал в цель.

– Откуда ты знаешь?
– подскочила Зоя. И Викусе понравилась эта секундная власть над ней - власть, позаимствованная ею у Николая.

Она, не торопясь, допила свой апельсиновый фреш, потянулась за зеркальцем и помадой, чтобы подрисовать улыбающиеся губы, и, между делом, обронила небрежно:

– Мы видели тебя вчера.

– Мы?

– Я и мой волшебник.

– Ясно.
– Зоя скривилась.

– И знаешь, что самое удивительное, - выложила главный козырь Вика.
– За несколько минут до твоего появления Коля предсказал, что сейчас ты придешь гадать, а потом бросишься бежать со всех ног…

– Но как он мог знать об этом?!!!
– Зоя отставила чашку столь резко, что кофе пролилось на блюдце.
– Я никому не говорила… Да что там, я и сама не знала. Вдруг ударило в голову: а не погадать ли? Он не мог об этом знать!

– Однако знал, - победно резюмировала Виктория, впервые в жизни оправдав данное ей имя.
– А с Витей у тебя не сложилось?

– Ну почему, - неуверенно промычала блондинка.
– Все чудно, но незачем в первый же вечер позволять мужчине слишком много… - Она будто пыталась оправдаться.
– Договорились встретиться утром тут, в кафе.

– Правда?
– оживилась Викуся.
– И Коля тоже сейчас подойдет. Знаешь, он действительно замечательный! Такой чуткий, заботливый, ни на кого не похожий! Мне кажется, он и впрямь волшебник!

– Съешь лимон, - огрызнулась Зоя.
– У вас что, что-то было?
– В ее голосе слышалось неодобрение.

Викуся многозначительно усмехнулась и… не ответила.

В кафе зашел Николай, помахал ей рукой с порога и направился к их столу. Вика расплылась в улыбке. Зоя, нахмурившись, неприязненно изучила его с ног до головы.

– Ну, здравствуй, волшебник, - проговорила она сквозь зубы.
– Может, объяснишь мне кое-что?

– Что, например?
– беззаботно поинтересовался Коля, проигнорировав ее воинственный тон.