Любовь нечаянно нагрянет

— На диете я, — заявила она и в ответ на мой испуганный взгляд со смехом добавила, — Это я девчонок своих стимулирую на здоровое питание. Договорились с ними: пока я по утрам хрумкаю морковку, они как послушные девочки едят творог. И никаких чипсов.

— Какая ты хитрая.

— Станешь тут, когда эти красотки кроме макарон, сосисок и чипсов ничего не едят — пожаловалась Маришка и со вздохом отгрызла еще морковки.

Дальше завтракали непринужденно болтая и перемывая косточки нашему любимому Гарику. быстро допила свой кофе. Маришка едва осилила свою морковку.

— Рит, хотела с тобой посоветоваться. Мне Гарик должность администратора предлагал вчера. Как думаешь? Послать его?

— Совсем ты, мать, что ли с дуба рухнула! Соглашайся и не бумай. До старости собралась чужие тачки наяривать.

Маринка побарабанила пальцами по подбородку и поделилась сомнениями:

— Мне кажется он это не просто так…

— А как?

— Глаз он на меня положил. Кружит-кружит все вокруг да около.

— А ты сама как?

— Не знаю, — вздохнула Маринка, — Мне ж его мамзель все лохмы повыдергивает. Не в моем это характере чужих мужиков отбивать. Не хорошо это.

— Не о том думаешь, Марина. Думай о детях и о себе. Зарплата у администратора выше, запись в трудовой Гарик тебе поставит. Опыта наберешься и свалишь с Гариковой мойки в какой-нибудь салон или автомастерскую.

С этими словами встала из-за стола, помыла кружку и принялась собираться в институт.

Привычно открыла шкаф, пробежала глазами по довольно скудному содержимому своего гардероба. Взгляд сразу остановился на платье, что покупал мне Громов и сердце предательски защемило.

Когда это произошло? Когда этот мужчина успел проникнуть так глубоко мне под кожу, запасть в душу, что и думать не могу ни о чем другом.

Интересно, а что делает он в это время?

Переживает и пьет третью по счету чашку кофе подряд? А может, и думать забыл обо мне и уже обнимает свою длинноногую невесту?

Решительно достала из шкафа привычные джинсы, водолазку, расчесала волосы и, мазнув губы гигиенической помадой, отправилась на учебу. Сегодня архиважный день — будем выживать Пуделиху из жизни Мишки.

Не то, чтобы я имею что-то против этой блондинистой прилипалы, просто отдохнуть жуть как хочется. А Шнурок во временном рабстве — это самый лучший стимул, для активизации моих актерских способностей.

Шнурок ждал меня у дверей института, загадочно улыбаясь.

— Привет, Ритусь. Ты отлично выглядишь!

Подозрительно прищурилась, разглядывая лоснящуюся морду друга.

— Ты с утра курил что-то?

— Не-е-ет, — еще шире улыбнулся он, — Я заранее репетирую нашу почти семейную идиллию. Давай сюда руку, любимая.

Мишка выудил из кармана золотое колечко и напялил мне его на палец.

— Вот. Теперь ты моя невеста.

Кольцо оказалось красивым и выглядела очень натурально. Самое интересное, что принадлежало оно не матушке Шнурка. Она дама крупная и едва ли у нее такие тонкие пальцы, как у меня.

— Ты где его достал? Я же теперь даже руки мыть нормально не смогу — страшно потерять.

— Не переживай. Это бижутерия.

Недоверчиво покосилась на друга.

— Твоя Пуделиха явно из тех, кто с легкостью вычислит подделку.

— Кто? — рассмеялся он, — Она что ли? Поверь, я лучше знаю на что способные ее куриные мозги.

Признаться, если вчера идея вычеркнуть Пуделиху из жизни Мишки, претворяясь его невестой, казалась гениальной, то сейчас ее гениальность как-то померкла. И азарт в глазах друга навевал какие-то нехорошие мыслишки.

— Не прощу было бы твою реальную любовь попросить все это провернуть. Глядишь, и сблизились на шпионской почве.

— Во-первых, она не учится в нашем институте, а во-вторых она такая ранимая натура. А ты что? Струсила что ли?

— Вот еще, — вздернула подбородок я, — Пошли уже, герой любовник. Только, чур без слюнявых зажиманий.

— Договорились, — радостно оскалился парень, и червяк сомнения еще сильнее завозился в груди.

В вестибюль мы вошли уже под ручку, изо всех сил изображая влюбленную парочку. Знакомые пялились на нас с нескрываемым удивлением. И если друзья с нашего потока, одобрительно поглядывали на наши сцепленные руки, то многие косились на меня и кривились. Мол, рыжее чучело посмело отхватить себе самого завидного парня в институте.

Первая пара прошла гладко. Пуделихи на горизонте не наблюдалось. Такие лентяйки как она подтягиваются ближе к третьей, когда соизволят разлепить свои нарощенные опахала ото сна, после очередной воскресной гулянки. Да, праздники всех расслабили. Мня признаться тоже.

Мыли, несмотря на все мои поистине титанические усилия крутились возле Громова. Я периодически, с маниакальной навязчивостью, поглядывала на экран телефона, в надежде, что он хотя бы напишет мне. Но, увы, телефон молчал, как партизан и настроение от этого мое не улучшалось.

Ко всему прочему, вскоре слишком убедительная игра Шнурка стала раздражать. Каждый раз, когда он норовил обслюнявить мне щеку, приобнять, или, и того хуже, погладить под партой, коленку у меня начинал нервно подергиваться глаз.

Наконец, к началу третьей пары, в аудиторию вплыла Пуделиха. У нас был совместный семинар с их группой.

Прибыла при полном параде, на высоченных шпильках и коротком облегающем платье, и выглядела до жути правдоподобной копией куклы Барби.

Прошлась взглядом с томным прищуром по аудитории, наверняка в поиске Шнурка, остановилась на нем и широко распахнула глаза, заметив рядом скромно сидящую меня.

Шнурок, как раз активизировался с новой порцией влюбленных телячьих нежностей, чем и вызвал бешенство не только у меня.

Ноздри у Пуделихи самым натуральным образом раздулись, как у быка, перед которым потрясли красной тряпкой, выщипанные брови некрасиво сдвинулись на переносице, а лоб покрылся некрасивыми морщинами, сразу явив залом на тонально-макияжной маске.

Занятие прошло все на нервах. Я ерзала на стуле терпя Мишкину граблю на своем плече. Радовало только то, что Пуделиха заработала себе косоглазие, сидя впереди нас и при этом умудряясь не сводить злобного взгляда.

Едва закончилась пара, я, чмокнув улыбающегося во все тридцать два Шнурка в щеку, поспешила в туалет. Всю пару терпела.

Сделав свои делишки, помыла руки и задержалась у зеркала, внимательно рассматривая себя. В который раз задаюсь вопросом: что Громов мог найти во мне привлекательного? Его невеста и я настолько разные, словно искусно ограненный бриллиант и обычный булыжник, заляпанный в безобразной глине.

Мне всеми силами хочется верить в искренность его чувств, которые видела в его глазах. Хоть у меня и мало опыта в отношениях, но даже я понимала, что если бы Громов просто хотел затащить меня в постель, то все бы уже давно произошло, и не нужно было бы устраивать реверансы перед моим дедом.