Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

Юноши, следившие затаив дыхание за происходящим в пещере, поразились такому изменению - та же Сарлуза и одновременно другая, измученная, бессильная, и совсем не привлекательная.

Но пребывала она в таком состоянии недолго. Колдунья распростерла руку над бурлящей, искрящейся всеми красками мира жидкостью в котле. И на глазах изумленных непрошенных зрителей Сарлуза налилась прежней жизнью и красотой, словно черпая силу из диковинных испарений.

Внимательно следившие юноши не заметили как и откуда в другой руке у нее появилась фигурка высотой не более фута. Она подняла фигурку над бесформенной зеленой лужицей стекшей с нее мази. В ярком пламени адских свечей друзья разглядели статуэтку и вздрогнули. Вздрогнул непроизвольно и Триан.

Это была искусная и удивительно похожая на оригинал фигурка Уррия.

– Силы мужские пусть проснутся в тебе, - нараспев произнесла колдунья, - тело твое пусть возжелает меня. Разум твой да не будет ни о чем другом помышлять кроме близости со мной. Решимость пусть пересилит врожденную робость и ты придешь сегодня ко мне...

Зеленая влага, впитавшая в себя энергию тела, запах тела, вкус тела Сарлузы вытянулась струйкой по направлению поднятой над лужей фигуры и медленно втекла в нее.

Сарлуза выкрикнула незнакомые, чуждые слуху будущих рыцарей слова и бросила фигурку в бурлящий котел. Над ним полыхнуло яркая вспышка, ослепившая на секунду тайных зрителей действа, жидкость поглотила статуэтку Уррия и вдруг замерла в покое, будто и не бурлила столь яростно мгновение назад.

Именно в это время Уррий принял решению любой ценой добиться обладания черноволосой служанкой непременно сегодня.

x x x

Приближаясь по лесной тропе к Красной часовне Уррий случайно заметил в траве под старой сосной с отшелушивающейся корой белый гриб - крепкий, невысокий, с коричневой твердой шляпкой. Уррий придержал коня. Гриб необычайно напомнил ему Фракса - такой же приземистый, коренастый, ни от кого не зависимый.

Уррий даже рассмеялся такой внутренней схожести, навязчивое желание обладать Сарлузой наконец отпустило. Он соскочил с коня, раздвинул ветки куста, прошел к дереву и удивился, как он этот гриб вообще заметил - настолько плотно густая трава окружала его. Уррий опустился на колено и кинжалом аккуратно срезал гриб у самого корневища. "Отвезу Фраксу, - решил он, - пусть порадуется".

Вдали, меж деревьев, мелькнула укромная синь Безымянного озера - меньшего из трех. Ярдах в двухстах от первого со стороны, почти противоположной той, где находился Уррий, разлилось озеро Герранбиль. А еще дальше, на одной линии с первыми двумя, было самое большое озеро - Гуронгель, дальний берег которого находился в чужих владениях и на том берегу Уррий ни разу не бывал. Красная часовня возвышалась несколько левее, между Безымянным озером и Герранбилем, на верхушке небольшого, но высокого холма. Единственная удобная для ходьбы тропинка к часовне пролегала по искусственной, специально сделанной насыпи, все остальные склоны холма густо поросли труднопроходимым вереском и стройными тонкими соснами.

Уррий вышел к чистой глади воды и почесал в густой шевелюре. Если обходить озеро слева - гораздо ближе, но берег местами крут и придется идти по воде, между узловатых щупалец корней вековых деревьев. Если идти справа, то получится гораздо дальше, зато между Безымянным озером и Герранбилем проходит дорога, ведущая к Красной часовне из замка - утоптанная и знакомая, так что там получится быстрее. Небольшое Безымянное озеро неожиданно напомнило Уррию утреннюю сцену, хотя контраст был разителен - отражающая жизнерадостное солнце синева и черная лирическая глубина. Вот так же будет отличаться предстоящая вечерняя победа над женской плотью, в которой он сейчас почти не сомневался, над утренним сонным позором.

В прозрачности воды у проросшего травой берега ему опять померещилось знакомое лицо и заговорщицки подмигнуло. Уррий многозначительно улыбнулся и хлопнул коня по крупу - жизнь замечательная штука! Особенно, когда ты молод и впереди радость потрясающих открытий и опьянение побед! О трауре поражений, горечи утрат и тяжести несмываемого позора не думают в четырнадцать лет да минует чаша сия. И кажется - обязательно минует! Ну что может случится со мной - молодым, сильным, отважным и честным и с моими, такими же сильными, друзьями? Пусть трусы дрожат за судьбу свою, благородный рыцарь смотрит в даль будущего с открытым забралом! Смотрит, как человек, уверенной в победе. Как, например, Уррий уверен, что сегодня аппетитная служанка (даже не важно имя ее, важно лишь, что он ее возжелал) будет в его объятиях! Уррий так решил!

Скоро покажется Красная часовня. Уррий поднес ближе к глазам гриб-боровик, который так и держал в левой руке. Набухшая бурая шапка, около четырех дюймов в диаметре, казалось прочной, грубой, неприступной, хотя и чуть объедена с одного края каким-то насекомым. А снизу шляпка была мягкой, сочащаяся беззащитностью, к мякоти прилипла сдвоенная порыжевшая сосновая иголка. Ножка крепкая, плотная, толстая у основания, с сетчатым рисунком - словно дуб, твердо стоящий на земле. И в траве боровик почти не виден был, Уррий случайно заметил. Стоял гриб тихонько, спрятавшись, а приглядишься богатырь растительного царства. Так и Фракс - средних лет, коренастый, сильный, невысокий. Происхождение явно благородное манерами обладает изысканными, знает много, а путешествовал сколько... Уррий часами мог слушать его рассказы о дивных дальних странах: слова скупые, а образы зримые, словно сам умираешь от жажды в пустыне или замерзаешь в горах, застигнутый бураном... И в то же время что-то же заставило Фракса жить отшельником у Трехозерья видать, как у гриба шляпка, и он покусан жизнью...

Эмрис и Ламорак недолюбливали Фракса, отвечая взаимностью на его нелюдимость. А у Уррия с отшельником Красной часовни сложились отличные отношения, Уррий сам уже не помнил почему. Но именно Фраксу открыл бы самые сокровенные чувства Уррий, а не отцу, не священникам, пусть даже брату, дяде и двоюродному деду, не лучшему другу Эмрису, а именно немногословному и угрюмому Фраксу. Вот и сейчас Уррий собирался рассказать Фраксу о своем утреннем бегстве и посоветоваться, как ему вернее овладеть желаемым.

Уррий вздрогнул.

Он дошел до подножия холма и входил в ворота естественной ограды часовни из кустов терновника. С насыпи, ведущей к дверям часовни медленно спускалась Сарлуза. На ней была белая обычная блуза и коричневая до щиколоток юбка. Черные волосы, точно как утром, распущены и разметались по плечам, руки она вытянула навстречу Уррию.

Откуда она здесь?
– поразился Уррий. Неужели она любовница Фракса? Но тогда ей не идти мне навстречу надо, а прятаться... Значит, она ждала меня! Но откуда узнала, что я буду здесь? Впрочем, ведь матушка просила меня отвезти провизию Фраксу, ни для кого не секрет...

Сарлуза шла ему навстречу, не отрывая от него глаз, и левой рукой распахивала на груди просторную блузу. Губы ее шептали ему... он не слышал что, расстояние между ними было еще велико.

– Сарлуза!

Уррий сделал ей шаг навстречу, протянув к ней руки. Недоуменно посмотрел на гриб в ладони. Сунул поспешно в сумку, притороченную к седлу, оправил на себе куртку, провел рукой по волосам. И естественный перед первым в жизни поединком трепет обуял будущего рыцаря.

Сомнений быть не могло - Сарлуза хотела любви. Любви с ним, Уррием, а не с кем-либо другим. Он будет обладать этим роскошным манящим телом, которым столь часто грезил в горячечных снах. Он запустит пальцы в густые ароматные волосы, вдохнет в себя чудесный запах ее тела, насладится запретным видом потаенных женских форм, утреннее воспоминание о которых заменило туманное пятно в памяти и ее фигура, скрытая одеждой, по-прежнему представляла для него пьянящую загадку.

Теперь уже не надолго.

Он сделал несколько шагов к ней, она приближалась, скинув на траву белую блузу. Уррий увидел полные жизненной силы, высокие груди украшенные яркими гвоздиками притягательных сосков, увидел белый плоский живот с изящной ямочкой пупка, но глаза стремились спуститься ниже, чтоб ему вновь открылось то, на что он смотрел в предательском свете едва пробивающегося рассвета.

Решительность не покинула его, как и отвага. Но отвага была отвагой приготовившегося к гибели рыцаря, окруженного врагами, который решил погибнуть с честью, забрав в могилу как можно большее количество противников. Уррий не знал как себя с ней вести и что делать.