Любовь опаснее меча (Наследник Алвисида - 1)

– Я вас не понимаю, Ваше Преосвященство...

Епископ вздохнул и устало откинулся на спинку кресла.

– Мои дни сочтены, - сказал епископ.
– Через три с половиной дня я умру...

– Ваше Преосвященство!..
– Уррий вскочил с места, он хотел возразить, он не представлял, чтобы человек мог так спокойно говорить о приближающейся смерти. Но властный жест епископа вогнал юношу обратно в кресло.

– Сядь, Уррий. Слушай и не перебивай. Я, как и ты, обладаю силой Алвисида, и я могу чувствовать мысли людей. Не всех. Твои, например, не могу - ты наследник Алвисида, твои мысли недоступны никому, если ты будешь контролировать себя. А вот ты слышать мысли других скоро научишься. Особенно, если ты будешь собирать тело Алвисида. Ты тогда сможешь стать бессмертным... Совершить большое, может быть даже великое, дело. Но ты не знаешь - Добро или Зло принесешь в мир, совершив это дело. Да и кто может мне сказать что есть Добро, что Зло?!

Епископ замолчал. Выстраданное за десятилетия мучительных раздумий выплеснулось, и он перевел дух.

Уррий осмелился сказать:

– Царь Зла Луцифер, искушая меня, тоже сказал, что Зло может быть и Добром. И наоборот.

Епископ кивнул:

– Да, Уррий. Только ты сейчас этого не понимаешь. Ты молод перед тобой целая жизнь, все дороги, все пути и бесчисленное множество предстоящих ошибок, которые непременно нужно совершить, ибо молодость никогда не хочет слушать старость. И она, конечно, права, Уррий... Я отдал жизнь Богу, Уррий. Я прожил хорошую жизнь, Уррий. Но ты, наследник Алвисида, поступай так, как сочтешь нужным - вот единственный мой тебе совет на всю жизнь.

Он замолчал. Уррий тоже молчал.

– Вон там, на столике у окна, - епископ кивнул, - лежит Священная Книга алголиан - Директории. Она твоя. Вот, возьми ключ.
– Епископ протянул Уррию ключик на золотой цепочке.
– Читай ее, Уррий. И береги ее, она мне очень дорого стоила. В ней ты найдешь ответ, как тебе жить, ведь жить ты будешь не по законам Господа. Ты - наследник Алвисида. Запомни это!
– Епископ вздохнул.
– Но ведь сейчас ты искал меня не ради этого...

– Да, Ваше Преосвященство, - Уррий понял, что должен быть предельно откровенен.
– Я люблю женщину.
– Он встал и подошел к отцу Гудру.
– И она любит меня. Из-за того, что она колдовала на фигурке, изображающей меня, ее сегодня сожгут на костре! Я не могу допустить этого, Ваше Преосвященство! Если ее сожгут, я не смогу жить!

– Сможешь. Кто такая Сарлуза для тебя? Мимолетное плотское увлечение, которое ты принимаешь за страстную любовь! Пройдет от силы год, и ты забудешь о ней, как забыл о вскормившей тебя кормилице! Кроме матери нет женщины, которую бы помнил всегда!

– Я не про это говорю, Ваше Преосвященство. Не знаю, вы наверное правы, и любую женщину можно забыть. Я не спорю - просто не знаю. Но собственную подлость забыть невозможно, она будет жечь душу до самой смерти. Я не хочу жить с такой тяжестью в груди!

– И ты считаешь, что подлостью будет...

– Мое бездействие, в то время, когда женщине, любящей меня, грозит смерть!
– воскликнул Уррий порывисто.

Епископ тяжело вздохнул.

– Уррий, ты уверен, что она любит тебя?

– Да. Я чувству...

Епископ остановил его властным жестом руки и сказал, устало закрыв глаза:

– Уррий, по приказу Белила, Князя Тьмы, она проверяла всех мужчин рода Сидмортов на силу Алвисида. Силу мог обнаружить амулет, данный ей Белиалом, и только в момент, когда носитель силы обладал женщиной. Сарлуза спала и с твоим отцом, и с отцом Свером, и со всеми тремя твоими братьями. К сожалению, я узнал об этом слишком поздно только сегодня.

Уррий сел, вернее упал, в кресло. Слова отца Гудра сразили его. Он не мог осознать этого.

– Вы уверены, Ваше Преосвященство?
– спросил он.

– Да, - сухо сказал епископ.

– Ты был последним, но никак не поддавался на ее кокетство. Ей пришлось очаровывать тебя колдовством. Только не колдовством она добилась тебя - трудно воздействовать колдовством на наследника Алвисида, не по плечу молодой колдунье...

– Ваше Преосвященство, - Уррий овладел собой и встал.
– Я хочу видеть ее. Вы можете мне помочь?

– Тебе это очень надо?

– Да.

– Хорошо, Уррий. Но казнь отменить теперь не в моих силах, увы. Слишком поздно.

– Я теперь не знаю, что и думать, - растерянно признался Уррий.
– Я должен поговорить с ней.

– Каррин проведет тебя, Уррий.

Он позвонил колокольчиком. Вошел Каррин и приблизился к господину. Тот тихим голосом дал ему указания - слуге пришлось наклониться, чтобы лучше слышать. Каррин кивнул, выслушав до конца и подошел к дверям. Уррий встал.

– Спасибо за все, Ваше Преосвященство, - сказал юноша.
– Мы еще увидимся.

– Вряд ли, - прошептал старый епископ, но Уррий его уже не слышал.

x x x

Тяжелая дверь приоткрылась и юноша, держа в руке данный Каррином факел, вошел в темницу. Дверь захлопнулась за ним.

Сарлуза лежала посреди мрачного каземата на каменном полу в тусклом луче света, пробивавшегося из маленького окошка под самым потолком. Голова ее со спутанными волосами, которые так нравились Уррию, лежала на подложенной руке. Рубашка была разорвана, полностью обнажив спину, и в слабом освещении Уррий увидел, что ее великолепное белое тело покрыто грязью и кровоподтеками.

– Вернулся, изверг, тебе показалось мало?
– спросила пленница, не поднимая головы.

– Сарлуза, это я, - тихо сказал Уррий.

– Уррий!

Сколько, чувств, сколько радости прозвучало в этом слове! Вся злость, клокочущая в молодом рыцаре бурлящим кипятком моментально превратилась в пену и испарилась, не оставив на стенках его души ни малейшего осадка!

Она вскочила на ноги, подбежала к нему и рухнула перед ним на колени. Подняла на него заплаканные глаза, хотела что-то сказать, но лишь рыдания вырвались из ее груди. Она обхватила его руками за спину и прижалась всем телом к возлюбленному.

Уррий сглотнул набежавший ком, и непроизвольно поднял факел высоко над головой - чтобы случайно не опалить ей волосы.

Он почувствовал, как плоть его набухает, распирает материю, ощущая рядом ее губы, чувствовал как дрожит все его тело, как стремится слиться с ней. Да, он любит ее. Он вспомнил, как вчера, когда он пытался выгнать ее, она кинулась целовать его плоть - разве бы сделала это какая-нибудь женщина, если бы не любила?!!

Он хотел ее спросить, поговорить с ней, хотел узнать, что думает она. Уже знакомая ему тупая боль налилась в затылке и он вдруг прочувствовал в голове ее страстные, сбивчивые мысли.

Как многое она ему сказать хотела! О любви, внезапно поглотившей ее целиком, о страхе смерти, обуявшем ее, и что она готова умереть ради любви и с именем Уррия на устах, что она отреклась ради Уррия от Белиала и волшебное колечко испарилось в дым, что она безумно счастлива видеть его, что теперь она может и умереть, зная что он любит ее, что ей не давала покоя тревожная мысль - все ли с ним в порядке, не сделал ли с ним что Белиал, жив ли Уррий.

Она хотела сказать, но не могла - она лишь прижималась сильнее к Уррию, пропитав слезами ткань его одежды. Уррий тоже молчал, держа высоко в руке факел, а левой теребя ее густые прекрасные волосы, проводя по нежной коже плотного плеча и теплой, изумительно приятной шеи.