Любовь против (не)любви

Дыра в подвал находилась возле кухни — правильно, чтоб далеко в кладовые не бегать. И туда как раз сегодня должны были дойти работнички — если никого не придавит никакой крупной деревяшкой. А она вчера обещала, что будет сидельца кормить. Не зря ли? Да нет, людей надо кормить, иначе ноги протянут, что она, зверь какой, что ли?

Катерина зашнуровала лиф платья, убрала под чепец косу и пошла вниз.

Внизу снова царили покой и умиротворение — в кухне готовится обед, в зале шьют. Девочки повскакивали и принялись показывать — что они уже сделали. Катерина осмотрела почти готовый коврик, ой, нет, два коврика! Один потолще, второй потоньше. Чудесно же! Похвалила девочек, попросила переделать пару кривоватых швов, поблагодарила Петрониллу за завтрак. Быстро поесть и пойти смотреть — что там, в замке. Тем более, что Грейс и Милли уже ушли куда-то туда.

Там внутри ворочали большую конструкцию — кусок потолочной балки. И прикидывали — то ли её здесь разрубить, то ли пытаться вытащить. Все вчерашние герои усердно работали — только вот почему-то и Чарли, и Дэн красовались разукрашенными рожами. Интересно, кто им наставил синяков? Тут же был и Джон — на удивление, никуда с утра не уехал. Катерину увидели и приветствовали — вежливо, и отлично. Она тоже поздоровалась со всеми и подошла к Джону.

— Надо бы поговорить.

— Конечно, Кэт, я тебя слушаю.

— Не здесь. На улице.

— Не замёрзнешь?

И впрямь, сегодня тянуло каким-то сырым ветром. Петронилла сказала, что это ветер с моря, и после такого ветра непременно придёт весна.

— Ничего, плащ тёплый.

Джон кивнул, подал ей руку, придержал дверь.

— Мне рассказали про твои вчерашние приключения. Что тут было? — спросил он, когда рядом уже не было никого.

Интересно, что из сказанного он потом перескажет Робу, а что — нет? Катерина изложила историю про Чарли — начиная с воровства и заканчивая приключениями в замке ночью. Тем временем они шли по дорожке вокруг замка — надо же, прямо дорожка, вокруг стен, интересно, просто огибает замок или куда-то ведёт?

— И что бы ты хотела с ним сделать? — спросил Джон.

— Отправить на тяжёлую и неприятную работу, его и Дэна, если найдётся такая.

— Работы-то хватает, но — разве бывает приятная?

— Конечно. Если делаешь — и видишь результат. И тебе от того хорошо, что ты тоже приложил руки.

— Интересно, — усмехнулся он.

— Мне казалось, ты понимаешь, о чём я — если бы нет, то вряд ли в Солтвике был бы порядок. Я думаю, ты вполне знаешь, что и для чего ты делаешь, и ты можешь порадоваться, если работа выполнена хорошо, если в доме и вокруг дома порядок, и у твоих людей тоже всё хорошо. Я очень хочу, чтобы у нас здесь был порядок, и у людей тоже всё было хорошо. Если всех пороть и прогонять — то кто останется? Я думаю, грешки водятся за всеми, и мне уже рассказывали, что господин Айви время от времени смотрит на многое сквозь пальцы. Нужно находить своё место для каждого дурака, которому что-то ударило в голову. Потому что это наши дураки, понимаешь?

— Ты говоришь, прямо как советник её величества милорд Сирил, — качал он головой. — Тот тоже всё время напоминает, что подданных выгоднее использовать там, где им место, чем наказывать без разбора.

— Увы, я с ним не знакома, и оценить не могу, — вздохнула Кэт. — Просто думаю, как удержаться между желанием выпороть и пониманием, что это просто моя обида, а не реальная необходимость. Скажи, есть здесь какое-нибудь отхожее место, которое неплохо бы почистить?

— Есть, но… — Джон посмотрел на неё и расхохотался.

— А если возмутится, если оба станут возмущаться — тогда выпороть.

— Ты умница, Кэт. Небеса послали Робу не только красивую, но ещё и умную, и хозяйственную жену. Я спокоен за него, и за ваше будущее, и за все земли Телфородов в перспективе.

— Пусть вернётся сначала. Расскажи, что тут раньше было со скоттами? Куда потащился Роб?

— Точно я тебе не скажу, куда, потому что сам не знаю. Но надеюсь, что к вечеру мы увидим или его самого, или его гонца.

— С кем мы там вечно воюем? Понимаешь, я никогда не стремилась это знать. А теперь жалею.

— Зачем юной деве это знать?

— Так теперь выходит, что нужно знать. Я не знаю, с кем там водил дружбу милорд мой отец, и чем нам всем это может грозить.

– Милорд Сэмюэль спутался с графом Сэнд-Роком, я не знаю, о чём они договаривались, но гонцы сновали туда-сюда всё лето. А потом наши разведчики донесли, что с той стороны границы собирается большая армия — идти на юг, и что Торнхиллы пропустят через свои земли, потому что договорились — им не причинят вреда, а Телфордам придётся стоять насмерть. И нам пришлось подсуетиться — чтобы Сэнд-Рока отозвали в столицу, к их королю, чтобы первый из его командиров, младший брат, получил клинок в брюхо в трактирной стычке, ну и ещё кое от кого себя обезопасили. Мы, Кэт, то есть Телфорды, держим границу уже очень долго, и будем держать дальше. Я не знаю, что тебе говорил об этом милорд твой отец, но ни один из Телфордов не допустит, чтобы скотты захватили эту землю.

— Может быть, и говорил, — вздохнула Катерина. — Да вот, понимаешь, я не помню. И что, Роб пошёл показать, что мы — сильнее?

— Вроде того, — вздохнул Джон. — И я надеюсь, что не получится наоборот.

— А вообще, если по-честному, кто сильнее?

— А если по-честному, то — силы равны. Потому что они нападают — мы держимся, мы нападаем — они держатся. И так было всегда, и дальше тоже будет.

Катерина не заметила, как дорожка отошла от замка и привела их на небольшую плоскую возвышенность. Маленькая часовня венчала холм, за ней виднелись надгробья.

— Джон, скажи… мой отец здесь? — она вдруг поняла, что ничего о таком важном вопросе не знает.

— И он, и Саймон, — кивнул Джон. — Пойдём, — придержал калитку в невысокой ограде, пропустил её вперёд.

Здесь, похоже, хоронили и местных лордов, и их людей. Джон провёл Катерину меж суровых серых камней, и отступил, не желая мешать, и она увидела надписи: Сэмюэль Торнхилл, Саймон Торнхилл. И ещё, очевидно — дед Кэт, и какие-нибудь другие родичи, наверное.

Только вот что здесь делает Дороти Айви? Сама на коленях, чепец валяется рядом на земле, волосы растрёпаны, глаза заплаканы.

А Дороти услышала шаги, поднялась на ноги и прошипела:

— Чего явилась? Подлым предателям здесь не место! Убирайся туда, откуда пришла!

* * * *

Катерина оглядела Дороти — огорчена? Не в себе? Что это с ней вообще?

А та тем временем поднялась на ноги, отряхнула чепец, нахлобучила его на голову. И собралась отодвинуть Катерину и уйти.

— Стой, — в повеление Катерина вложила немного силы.

Самую малость — чтобы уже, наконец, разобраться, что происходит.

— Не смей мне приказывать! Я тебе не мужик, подлизываться и в глаза заглядывать не буду!

— Так и не надо. Объясни уже, будь любезна, что происходит.

— Что происходит? Ты не понимаешь, что происходит? Милорд мёртв, Саймон мёртв, а ты — жива! И ходишь тут хозяйкой, и всем приказываешь! То, значит, в обморок падала от одного телфордовского духа, а то вернулась, будто имеешь такое право! — наверное, кто-нибудь мог назвать эти глаза «горящими праведным огнём».

А Катерина подумала — что-то у Дороти совсем с психикой плохо. А там дети малые, между прочим.