Любовь в заказе не значится

Никакого дела на нее не было. Патрульные, которые выезжали на место ДТП дружно отрапортовали о том, что водитель не справился с управлением автомобиля и въехал в стену. На ровной дороге! За рулем новенького, взятого напрокат Лексуса!

Уже понимая, чьих рук это чудо, Ольга до боли закусила губу. Однако не тут-то было. Роза не была бы Розой Безенсон, если бы не стала разбираться дальше.

Второе открытие повергло Ольгу в шок еще сильнее. Абсолютно целого и здорового Хасима, который крыл ее матом на чистом русском и придумал себе сотрясение, чтобы уж точно упечь ее за решетку, "оставили в больнице до консилиума".

Последнюю новость Розе пришлось повторить два раза. Ольга слышала слова, но мозг отказывался воспринимать их значение.

–  Зачем?
– только и смогла произнести она.

–  Медсестра, с которой я общалась, сказала, что не знает.

–  Но он… Хасим цел. Я точно помню. На нем и царапины не было.

–  Распоряжение лечащего врача. Капельница с глюкозой, дротаверин внутримышечно и ждать консилиума.

–  Бред… - Ольга уперлась непонимающим взглядом в кухонный гарнитур. Всегда аккуратный Варшавский сегодня так спешил, что оставил на ней свою кружку. Простую белую, без рисунков, но с удобной ухватистой ручкой.

–  А к ним в больницу никто больше не звонил по поводу Хасима?
– пришла в голову совершенно безумная мысль.

–  Ну, Оль, у тебя и вопросы!

–  Сможешь узнать?

–  Блин… Ехать придется. Второй раз та баба просто так говорить по телефону не станет.

–  Я все компенсирую!

–  Компенсаторша, - Роза, как ежик, недовольно фыркнула.
– Ладно. Только не сегодня. Мне еще на Лобанова поработать нужно. Он в отличие от некоторых зарплату платит.

–  Роз…

–  Завтра!
– подруга даже не дала шанса уговорить себя.
– Вечером после работы смотаюсь и все тебе сообщу. Если хочешь, могу еще пламенный привет бывшему передать.

–  Спасибо. Я уже напередавалась.

Ольга подошла к кружке, повертела ее в руках. Фальшивый рапорт, консилиум врачей по абсолютно здоровому пациенту… Могли ли эти события быть звеньями одной цепи? И одно, и второе больше походило на фантастику. Такую же, как грязная кружка педанта Варшавского и ключи от его крепости.

Роза положила трубку, а Ольга еще некоторое время простояла в кухне.

Слишком многое было для нее непривычным: подозрения, от которых невозможно было отделаться, место, в котором оказалась одна, и абсолютная тишина - внутри и вокруг.

Неожиданно на душе стало так легко, что сама не заметила, как, прогуливаясь по комнатам, забрела в спальню. Опустилась на кровать и провалилась в сон. Глубокий, спокойный, совсем не такой, как ночью после слез.

А проснулась оттого, что Игорь снова устраивался на кровати рядом. Еще более задумчивый, чем утром. Уставший и, казалось, раздраженный.

–  Ты ездил к моему бывшему?
– она положила голову ему на плечо, и тут же сильная рука обняла ее за спину.

–  Мудак он, Оля. Конкретный такой мудак.

Игорь с шумом вытолкнул из легких воздух, и Оле показалось, будто вдохнул в нее - такой легкой она показалась себе, воздушной.

–  И что теперь?
– коснулась губами щеки.

–  Теперь…

Игорь почесал колючий подбородок, погладил ее по скуле.

–  Что?

–  На природу с тобой завтра поедем. Удочки две недели в багажнике маринуются. Утром проснемся, и вперед. Разбудишь меня?

Это был странный ответ. Совсем не о том, но переспрашивать Ольга не стала. Не сказал - значит, так нужно. Вместо вопросов оглянулась на часы. Для «спать» еще было рано. Скорее самое время пообедать.

–  Я сейчас снова на работу, - пояснил Игорь.
– Вот потом приеду, отрублюсь, а ты буди.

–  Хорошо, - она расстегнула одну пуговицу на его рубашке и пробралась рукой к груди.
– А может, никуда не езжай? Я ужин приготовлю. Я умею.

–  Завтра. И ужин, и рыбалка, и все завтра.

Он так сладко зевнул, что она не удержалась и повторила. А потом еще раз. И еще.

Варшавский будто специально присыпал ее. Очень коварно и эффективно. Результат не заставил себя ждать. Следующий зевок Ольга сделала одна. Часы показывали начало седьмого вечера. Тело после долгого дневного сна было деревянным, а голова с трудом понимала, что вообще происходит. Впрочем, последнее, возможно, было не из-за сна.

Еще вечером, когда они заезжали домой к Ольге, Игорь пожалел, что не рассказал подробности о рыбалке. О домике на берегу Финского залива, который забронировала для них Кристина. Об условиях по принципу "все включено" и даже собственном пирсе, с которого можно будет закидывать удочки.

Во-первых, потому, что Кристина перестаралась. Вместо обычной рыбалки, снастей и самого необходимого организовала ему санаторий для пенсионеров. Во-вторых, потому, что Ольга подготовилась так основательно, что язык не повернулся сказать про удобства.

Он так и смотрел, как она грузит в багажник сумку с теплыми вещами, плед, элегантные резиновые сапожки и лампу от комаров.

–  У меня папа рыбак со стажем, - пояснила эта непостижимая женщина, запихивая наверх еще и дождевик.

После этого аргумента Варшавский зарыл рот на замок окончательно и всю дорогу к месту рыбалки сам себе улыбался.

–  Может, все же обойдемся без ночевки?
– уже почти у места во Власовой все же проснулась городская штучка.

–  Без ночевки не считается, - Игорь покосился на нее. Напряженная, хмурая, но решительная. Настоящая жена декабриста - хоть сейчас пешком в Сибирь.

–  Но что я там буду делать так долго?
– спустя несколько героических минут Ольга все же попробовала взять его на прогиб.

–  Расслабляться. Цветочки собирать, костер разводить.

–  Игорь, двадцать первый век! Какой костер?
– она посмотрела на него как на сумасшедшего.
– Не проще ли было взять угли и мангал?

–  С мангалом ездят на попойку, а не на рыбалку.

–  И из чего я буду этот костер тебе разводить?

–  Ты же сама призналась, что дочь рыбака. Из веток, сучьев… Что под ногами найдется.

–  Ты издеваешься?

–  Нет. Но если ты не умеешь, с удовольствием научу, - чувствуя, как уголки губ сами разъезжаются в стороны, он вспомнил фото кухни на рекламном проспекте.

Удружила Кристина, так удружила! Учитывая бешеный темперамент Власовой, за шутку с костром он мог огрести. Пожалуй, безопаснее всего было сразу же по приезду утащить ее на кровать и дать спустить пар. На себе. Или под собой. А может, и не один раз - для надежности.

Перспектива заняться собирательством отразилась она Ольге самым удивительным образом. Она снова притихла. Сложила, как девочка, руки на коленях и до конца пути, хитро щурясь, сверлила его своими изумрудами.