Любовь в заказе не значится

–  Ты совсем водителя не жалеешь, здесь такие молодые медсестрички… - когда Игорь закончил разговор, Ольга обняла его со спины.

–  Мне самому с ними справиться? Отпустишь?

Не нужно было даже видеть лицо Варшавского, чтобы знать, какая довольная ухмылка красуется на нем сейчас.

–  Я тебя теперь никому не отдам, - приподнявшись на носочках, она легонько укусила его за правую мочку уха.
– Поздно, ты мне ребёнка заделал. Замуж позвал. И в любви признался. Мой!

–  Быстро схватываешь!
– он отобрал её пакет.

–  Жизнь у меня нынче такая.

–  То ли ещё будет!
– мужские губы коснулись виска, а ладонь похлопала по ягодицам.

– Ну что, пошли? Начнем эту жизнь правильно.

***

У Ольги были догадки, что подразумевалось под «правильно», но реальность оказалась в разы лучше. Несчастный Коля со своей задачей справился. Когда они с Игорем добрались до вахты, там никого не было, и лишь ключи сиротливо красовались на самом углу стойки.

Варшавский медлить не стал. Все так же держа ее за руку, он сгреб ключи и повел Ольгу к лифтам. Благодаря позднему времени в отделении стояла тишина. Никто не выглядывал из палат, не носился по неровной плитке с гремящими тележками.

Добраться до приемного покоя удалось без препятствий и остановок. А дальше в ход пошли проверенные грязные методы. Трижды их останавливали с возмущенным требованием вернуться в палаты. Трижды Игорь открывал свой кошелек и хрустящей наличкой освобождал путь дальше.

Радуясь, что выбрала состоятельного мужчину, Ольга не сопротивлялась. Она даже позволила в машине пристегнуть себя ремнем безопасности и не отвлекала своего хмурого водителя от дороги до самого дома. Его дома.

Сорвалась лишь в лифте. Чистый, просторный, он так и располагал к безумствам. Игорь только хищно ухмыльнулся, когда Ольга потянула его на себя за ворот рубашки. Потом сам помог ее расстегнуть и до их седьмого этажа успел избавить Власову от нижнего белья.

В квартиру они ввалились почти одним целым. Прелюдия в кабинке лифта совсем лишила терпения. Ключи со звоном упали на пол. Сильные руки легли на женские бедра и подняли в воздух.

Ольга со стоном облегчения обхватила ногами бедра Игоря. За спиной была стена. Впереди он, горячий как печка, сексуальный в своём безумии и до одури красивый. А внутри уже ныло от желания поскорее почувствовать внутри бешеные толчки.

–  Скучала по мне?
– Варшавский быстро разобрался с ширинкой, спустил боксеры и медленно потерся членом о влажные складки.

Ольга не представляла, как ему удавалось держаться. Плечи под пальцами были каменными, глаза горели чумным блеском.

–  Каждый день и каждую ночь, - острые ногти в отместку за пытку оставили длинные следы на спине.

–  Знала, что верну тебя?
– он протолкнул головку и остановился. Как садист. Как последний мазохист и маньяк-извращенец.

–  Ни секунды не сомневалась, - кончики пальцев ласково погладили свежие царапины.

–  Ведьма!

Первый толчок был осторожным и таким же медленным. Игорь будто забыл, как занимался с ней сексом раньше. Как трахал, перекинув через спинку дивана. Как ставил на колени посреди комнаты и вышибал дух своим напором. Как полировал ее задом подоконники, барную стойку, обувную тумбу…

Сейчас он брал ее иначе.

–  Моя собственная беременная ведьма.

Гладил изнутри членом и не позволял качнуться навстречу.

–  Охрененная… - глуша протесты поцелуями, неспешно, каждый раз проталкивался не до конца. Без уже привычной сладкой боли, без ярости.

Это был словно кто-то другой. Все с тем же горячим темпераментом, но заботливый и невероятно ласковый. Ольга даже и не знала, что он может быть таким. Ни в Аммане, когда лечил ее собой, ни здесь, когда собирал душу по кусочкам утром после признания, Варшавский не любил ее так нежно.

Никогда бы не подумала, но эта ласка оказалась в разы сильнее одержимой страсти. Она как бархатный прибой смыла с души все сомнения. Зализала раны. Влила новые силы.

Понадобилось лишь несколько толчков, чтобы почувствовать, как внутри зарождается цунами. Игорь держал ее по-прежнему крепко. Бедра двигались то быстрее, то медленнее, а Ольга больше не могла.

Вместо обычных проклятий с губ полетели признания… в любви, вере, тоске. Тело завибрировало от удовольствия. Плоть начала сжиматься, принимая в себя все новые и новые порции семени. И лишь глаза напротив цвета неба перед грозой не позволили окончательно потерять себя в этом колышущемся мире.

Игорь был ее маяком и штормом одновременно.

Он был ее любимым и стал любящим.

Нежданный. Сложный и теперь ее.

Никогда еще Ольге не было так легко верить собственному счастью. Никогда еще она не ощущала столько радости.

Теперь и навсегда.

Эпилог

Сороковая неделя Олиной беременности стала неожиданностью для Игоря и всех его родных. Всех, потому что швейцарская «диаспора» Варшавских умудрилась приехать погостить именно сейчас.

Снятый люкс в отеле заполнялся только ночью, а днями вся эта толпа словно ураган носилось по квартире Варшавского. В детской по три раза на день переставлялась мебель. На плите постоянно что-то шкварчало, а кофеварка работала, не выключаясь.

В довершение к общей картине апокалипсиса каждый час в дверь звонил все новый курьер с очередной партией похожих на маленькие смирительные рубашки распашонок, хитрых бутылочек для кормления, противно гремящих игрушек, мыльно-рыльных принадлежностей и прочей ерунды.

Доводы о том, что все это лишнее, не действовали ни на мать, ни на сестру. Уже и не надеявшиеся, что любимый сын и брат порадует их наследником, обе днями напролет превращали квартиру в филиал «Детского мира» и по телефону изводили консультантов магазинов бесчисленными вопросами о безопасности, экологичности и прочих модных глупостях.

Во всем этом дурдоме адекватных людей, не считая самого Игоря, оказалось лишь двое. Первым был Никита. Хоть мальчишка и принял швейцарскую родню как свою, но в психоз сороковой недели он все чаще изображал, что не знает русского языка и до вечера отсиживался у себя в комнате.

Вторым адекватным человеком, как ни странно, оказалась Ольга. Благополучно миновавшая период гормональной пляски, она больше не заливалась слезами и перестала закусывать чай, суп, печенье и прочее солеными огурцами.

Округлившаяся и неповоротливая как пингвинчик, Оля замашками и острыми фразочками больше всего напоминала себя в их первую встречу. Игорь не представлял, где, но она даже умудрилась раздобыть эротичное белье для очень беременных и каждую ночь изводила его своими губами.