Любовь, юмор, море, принц, конь

Она бесцеремонно обвела взглядом меня и добавила:

— Хотя тебе бояться нечего. Ты не в его вкусе. Ему лошадиц породистых, блондинистых подавай. Модельной высоты. Интеллект не в приоритете, но понимающих, что перспектив стать госпожой Рудиной у них никаких. Наш босс ненавидит истерики и слезы.

В словах женщины сквозила злость и скрытая горечь. Неужели влюблена в босса, а он не отвечает взаимностью? Похоже на то. А во мне конкурента увидела или на всякий случай перестраховывается?

Людмила держала мою чашку с кофе и отхлебывала маленькие глотки, разглядывая спящего мужчину. Если поможет поднять Рудина, прощу пренебрежение и украденную чашку кофе.

— Люда, помоги его разбудить. Ты же для этого пришла, — попросила об услуге, правильно разгадав причину появления молодой женщины.

Она бросила на меня короткий взгляд, взглянула на спящего, прикидывая что-то, и кивнула, соглашаясь.

— Когда он напьется, хоть из пушки пали, хоть из чайника поливай — не встанет, — делилась секретом женщина. — Тут нужное слово произнести нужно.

— Какое?

Она усмехнулась, я заметила, как в карих глазах загорелся лукавый огонек. Она провела пальцем по ободку чашки.

— Был у него один случай. Мы тогда в Голландии совмещали отдых с работой. Мужики совмещали, а я пахала. Это мне Темик Левицкий, аналитик наш рассказывал. Он Павлу тот бар посоветовал. И завалился наш Антонович, будучи в хорошем подпитии, туда с партнерами. Там они еще добавили. А из закусок только арахис. Босс его терпеть не может. И Павел быстро отключился. А перед этим отдал четкие инструкции охране не вмешиваться. Правда, после того случая он вообще от охраны отказался.

Она отставила чашку на столик и подошла к спящему. Минуту разглядывала лицо босса, гримаса ненависти исказила черты миловидного лица. Пальцы дернулись к мужчине, она смогла их удержать, сжав в кулаки. Прикрыла глаза, успокаиваясь. Наконец, решившись, наклонилась и негромко произнесла, изменив голос, немного понизив тембр:

— Бар закрывается, сладенький. Но я не против, если ты останешься. Меня зовут Эвелина.

До того мирно спящий мужчина, вздрогнул, распахнул мутные глаза. Женщина испуганно взвизгнула, когда пальцы босса мазнули по ее горлу, а сам он пулей слетел с постели. Она отпрыгнула в сторону, испуганно хлопая накрашенными ресницами.

— Какого черта! — взревел Рудин, хватая выполненный под бронзу подсвечник, переводя взгляд красных воспаленных глаз с меня на перепуганную женщину, которая сама не ожидала такого эффекта от своей выходки.

Под яростным взглядом она отступила к двери, готовая тот час убраться, и пожалевшая сто раз, что затеяла это дело. Я отступила к окну, пытаясь слиться со шторой.

Рудин похожий на модель, рекламирующую мужское белье, стоял посреди комнаты и сверлил нас обеих тяжелым взглядом, соображая. Вернул подсвечник на место и бросил на запястье с часами взгляд.

— Сколько осталось времени?

— Три часа, — выдохнула я, поняв, что он имеет ввиду встречу на яхте.

— Ты, — он ткнул пальцем в Людмилу, — неси шубу и все, что положено этой… Снегурке…

Женщина кивнула и тенью выскользнула за дверь.

— А ты, — он повернулся ко мне, — догонишь ее. И чтобы за час до встречи у тебя была коса до пояса, а не эти хвосты крысиные. Русая. Поняла?

Я молча кивнула, копируя Людмилу, и метнулась к двери, стараясь побыстрее убраться подальше.

— Стой, Смирнова! — рявкнул босс, голосом пригвождая меня к одному месту. — Не вздумай провернуть это со мной еще раз!

За спиной зашуршало. Я развернулась, и, смущаясь, отвела глаза. Не стесняясь наготы, мужчина разделся и топал в ванную.

— Другого способа разбудить тебя не было, — оправдывалась я. — Я перепробовала все.

— Есть, — он, не оглядываясь, взялся за ручку, — но тебе он не понравится… или понравится…

Глава 14

В воздухе, насыщенном запахом йода и влаги чувствовалась гроза. Луна то появлялась, то исчезала в разрывах низко идущих свинцовых туч, несущих куда-то на континент будущие проливные дожди. Вокруг, сколько хватало взгляда, волновался океан, вспучиваясь волнами, влажно поблескивающими гребнями при свете луны.

— Прячусь тут как дура, вместо того чтобы подцепить мужичка побогаче на свои верхние и нижние девяносто, пока в тираж не вышла. «Ни-хао» я выучила, а остальное природа подскажет, — подумала и дала себе оплеуху, напомнив, что приличные девушки ждут настоящих чувств. — Вот и Новый год наступил. Положено загадывать желание… На остров бы сейчас, под горячее солнышко… и с мужчиной… темпераментным…

При мысли о мужчине мысленно рисовалась картинка сегодняшних переговоров с китайскими теперь уже партнерами. Роскошные апартаменты. Трое китайцев в дорогих деловых костюмах похожие друг на друга как близнецы. Я и Людмила — единственные женщины из присутствующих. Она переводила, я делала вид, что оставляю пометки в блокноте. И Рудин… Собранный, деловой, скупые, уверенные движения, отточенная мимика. На лице ни тени, напоминавшей о бурной ночи накануне. Ничего общего с упившимся клоуном, валяющим дурака. Я любовалась мужчиной, понимая, что так привлекало в нем женщин. Впитывала звуки голоса, уверенно произносящего фразы, убеждая сомневающихся китайцев в выгоде сотрудничества. Вдыхала едва уловимый аромат мужского парфюма. Длинные, сильные пальцы крутили золотой «Паркер», а я представляла, как они расстегивают пуговицы, молнии и стягивают с меня одежду, скользят по обнаженным плечам и груди. Я отвела взгляд, но он невольно тянулся к сидящему чуть наискосок мужчине. Рудин позволил шутку и двое китайцев рассмеялись, уловив суть. Мои глаза прилипли к губам. Мысленно я представляла, как он медленно наклоняется, и теплое дыхание касается моих губ. От слишком яркой картинки они заныли. Отвела глаза и уткнулась в записи, надеясь, что никто не видит моих пылающих от смущения щек.

Черт, да что со мной? Идут деловые переговоры, а я фантазирую, как четырнадцатилетняя. Неужели все дело в том, что Рудин не паясничает как обычно. Сосредоточенный и деловой он кажется жутко притягательным и сексуальным. Если он так хорош, зачем распугивает женщин откровенным хамством? Ему не нравиться восхищение? Или дело в другом?

Тот же вопрос, что я задала себе на переговорах, крутился сейчас в голове. Я укрылась от всех на верхней палубе плавучего «острова». Такое сравнение приходило в голову, при взгляде на арендованную Рудиным яхту. Договор успешно подписали, и уже не первый час шло веселье, смахивающее все больше на пьяный разгул. От недвусмысленных намеков и становившихся все более наглыми приставаний некоторых из гостей, сбежала и спряталась в укромный уголок в тени верхней палубы. Ветерок холодил голые ноги в коротких сафьяновых сапожках. Серебристую юбочку, едва прикрывавшую пятую, точку мне удалось отвоевать. Под нее надела бикини. Это все-таки приличнее, чем белье. Кутаясь в соболиный жакет, покрутила в пальцах новое приобретение — русую косу, которую пришлось спешно нарастить в ближайшем салоне. Отцепила запутавшуюся в волосах подвеску кокошника из цветного стекляруса.

После утомительного перелета, в котором не удалось глаз сомкнуть, выслушивая плоские шутки босса, невыносимо хотелось спать. Веки налились свинцом и слипались. Но взрывы музыки с нижней палубы заставляли вздрагивать и наряжено вслушиваться. Топать в полуголом виде через коридоры и палубы, полные подвыпивших гостей, не рисковала. Пришлось отсиживаться, ожидая пока их сморит или ударная доза алкоголя, или усталость.

Свет луны заслонил широкоплечий силуэт в дорогом костюме. Густое алкогольное амбре не перебил ни дорогой парфюм, ни ночной океанический бриз. Я неосмотрительно вдохнула и слегка захмелела.