Любовная лирика классических поэтов Востока
Шрифт:
17
Что смятенней: время, локон ли твой каждый, дело ли ненужное мое? Меньше ль малый атом, рот ли твой карминный, сердце ли ненужное мое? Родинка, душа ли у тебя чернее, иль мое несчастие черней? Слаще ль мед пчелиный или губы милой, слово ли жемчужное мое? Мысль моя светлее, солнце ли с луною, иль твое прекрасное лицо? Ты ли непреклонней, иль моя планета, сердце ли недужное мое? Верность ли красавиц, стыд ли твой слабее, иль мое терпение слабей? Что, скажи мне, больше: красота твоя ли, горе ль безоружное мое? 18
Тюрки рабами индийскими стали — рядом с тобой. Глаза дурного бы не замечали — рядом с тобой. Пряди волос моих лишь за единый твой волосок Жертвой достойной стали б едва ли —
19
В пору мне груз твой! Скажешь — немолод. Пусть! Ношу приемлю! Путь не прополот? Пусть! Страсти, тобой мне внушенной, пью я хмель: Яд примешала милая в солод — пусть! Мной не гнушайся — ты мне дороже всех. Сердцем твоим управляет холод — пусть! Я — наковальня. Жизнь — это молот. Что ж! Милая, пусть ударяет молот — пусть! Жду я тебя, не сытый. Жду, изнемог. Пусть утоленьем кончится голод — пусть! Жив, Низами, в саду твоем соловей. Роза цветет, шипом он проколот… Пусть! Четверостишия
* * *
Как в курильнице алоэ, тлеет жизнь моя в огне. Сердце истекает кровью в обездоленной стране. Ты ко мне неблагосклонна? Разлюбила? Скройся с глаз! Я молю тебя: «Останься!». Ты безжалостна ко мне. * * *
Вот, как некогда в Иране, песнь запели, не дремли! Кубок полнит виночерпий пьяным зельем, не дремли. Небо в утреннем сиянье, чаша выпита до дна. Солнцеликая, засмейся, в час веселья не дремли. * * *
Я горем убит, непригляден мой вид. Мой облик твою красоту омрачит. О встрече с тобою Хосров не мечтает, Пустая надежда мой дух бередит. * * *
Кто расскажет о печали, той, что сердце мне гнетет? Дух избавится едва ли от мучительных тенет. Ведь печаль, подобно розе, расцвела в твоем саду. Аромат неуловимый и дурманит и влечет. * * *
Я сказал: «Мое моленье до тебя пусть долетит! Я люблю, мое терпенье Вседержитель наградит». «Друг, о чем Аллаха молишь?» — прозвучал ее вопрос. Я ответил: «О свиданье». — «Бог любовь вознаградит». * * *
Дорогой горя и скорбей мой дух, устав безмерно, бродит. Он возле замкнутых дверей возлюбленной неверной бродит. Знай, сердце пьяное мое безумным стало от волненья. В безумстве, веру потеряв, мой дух по жизни бренной бродит. * * *
Чтоб заслужить ее любовь, души своей лишись, Родного дома и добра не пожалей, лишись. Оставь надежду в двух мирах забвенье отыскать, Успокоенье обрести и жизни всей лишись. * * *
О ты, стенающая там, расстались мы не в срок. Но здесь твой образ начертать по памяти я смог. Изобразил твое лицо на глинистой земле, Затем, припав к нему, пролил кровавых слез поток. * * *
Доколь дыханьем жить твоим, как будто ты Иса? Доколе верить, что свершать ты можешь чудеса? Ты станешь раны наносить, я — исцеленья ждать, Испепеляет жизнь мою смертельная краса. * * *
Где мне любимую искать? Что делать мне теперь? Кому о горе рассказать, что делать мне теперь? Отныне мне не видеть ту, которую любил. И кровью плачу я опять, что делать мне теперь? * * *
Всевышний, разбуди, молю, любимую от сна — Испив из чаши красоты, она опьянена. Пусть протрезвеет иль меня сознания лишит, Скажи ей, что моей беды виновница она. * * *
В огне печали жизнь мою, о небо, не сожги! Да будет нежный поцелуй наградой для слуги. «Не надо!» — пусть шепнет она, прильнув к моим
устам. Желанью сердца моего, создатель, помоги! * * *
Нет сострадающих вблизи, к чему тогда вздыхать? Немного дней осталось жить, зачем напрасно ждать? Я посвящаю каждый вздох, любимая, тебе И не желаю никому такого испытать. Саади
(1210–1292)
Переводы В. Державина
* * *
В зерцале сердца отражен прекрасный образ твой, Зерцало чисто, дивный лик пленяет красотой. Как драгоценное вино в прозрачном хрустале, В глазах блистающих твоих искрится дух живой. Воображение людей тобой поражено, И говорливый мой язык немеет пред тобой. Освобождает из петли главу степная лань, Но я захлестнут навсегда кудрей твоих петлей. Так бедный голубь, если он привык к одной стрехе, Хоть смерть грозит, гнезда не вьет под кровлею другой. Но жаловаться не могу я людям на тебя, Ведь бесполезен плач и крик гонимого судьбой. Твоей душою дай на миг мне стать и запылать, Чтоб в небе темном и глухом сравниться с Сурайей. Будь неприступной, будь всегда, как крепость в высоте, Чтобы залетный попугай не смел болтать с тобой. Будь неприступной, будь всегда суровой, красота! Дабы пленяться пустозвон не смел твоей хвалой. Пусть в твой благоуханный сад войдет лишь Саади! И пусть найдет закрытым вход гостей осиный рой. * * *
Коль спокойно ты будешь на муки страдальца взирать — Не могу я свой мир и душевный покой отстоять. Красоту свою гордую видишь ты в зеркале мира — Но пойми: что влюбленным приходится претерпевать! О, приди! Наступила весна. Мы умчимся с тобою, Бросим сад и в пустыне оставим других ночевать. Почему над ручьем не шумишь ты густым кипарисом? Кипарисом тебе подобает весь мир осенять. Ты такой красотою сияешь, таким совершенством, Что и красноречивым каламом их не описать. Кто сказал, что смотреть я не должен на лик твой чудесный? Стыдно годы прожить и лица твоего не видать. Так тебя я люблю, что из рук твоих чашу любую Я приму, пусть мне яд суждено в том напитке принять. Я от горя в молчанье горю. Ты об этом не знаешь! Ты не видишь: слеза на глазах моих блещет опять! Ты ведь знал, Саади: твое сердце ограблено будет… Как набегу разбоя грозящего противостать? Но надежда мне брезжит теперь, что придет исцеленье. Ночь уходит, глухая зима удаляется вспять. * * *
В ночь разлуки с любимой мне завесы парча не нужна — В темной опочивальне одинокая ночь так длинна. Люди мудрые знают, как теряет свой ум одержимый. У влюбленных безумцев впереди безнадежность одна. Пусть не плод померанца — свою руку безумец порежет. Зулейха невиновна, недостойна укоров она. Чтобы старец суровый не утратил душевного мира, Скрой лицо кисеею, ибо ты так нежна, так юна. Ты подобна бутону белой розы, а нежностью стана — Кипарису: так дивно ты гибка, и тонка, и стройна. Нет, любой твоей речи я ни словом не стану перечить. Без тебя нет мне жизни, без тебя мне и радость бедна. Я всю ночь до рассвета просидел, своих глаз не смыкая, К Сурайе устремляя блеск очей-близнецов из окна. Ночь и светоч зажженный, — вместе радостно им до рассвета Любоваться тобой, упиваться, не ведая сна. Перед кем изолью свои жалобы? Ведь по закону Шариата влюбленных — на тебе за убийство вина. Ты похитила сердце обещаний коварной игрою… Скажешь: племенем Са’да так разграблена вражья казна. Не меня одного лишь — Саади — уничтожить ты можешь Многих верных… Но сжалься! Ты ведь милостью дивной полна.
Поделиться с друзьями: