Любовная лирика Мандельштама. Единство, эволюция, адресаты

На протяжении всей своей взрослой жизни Мандельштам время от времени влюблялся в красавиц и едва ли не каждый раз принимал новую порцию «смущенья, надсады и горя». К реплике Андрониковой можно прибавить как минимум два свидетельства, демонстрирующих, каково было отношение к поэту тех женщин, у которых он искал взаимности. Эти свидетельства менее оскорбительны по форме, но ничуть не менее обидны, чем реплика «жестокой» Андрониковой.

Вот признание чрезвычайно ценившей дружеское расположение Мандельштама Ахматовой, записанное Павлом Лукницким в 1925 году:

Было время, когда О. Мандельштам сильно ухаживал за нею. (А. А.): «Он мне был физически неприятен, я не могла, например, когда он целовал мне руку» 142 .

А вот рассказ Марии Петровых в передаче ее сестры Екатерины:

Помню один эпизод, рассказанный мне Марусей. Она была дома одна, пришел Осип Эмильевич и, сев рядом с ней на тахту, сказал: «Погладьте меня». Маруся, преодолевая нечто близкое к брезгливости, погладила его по плечу. «У меня голова есть», – сказал он обиженно 143 .

142

Мандельштам в архиве П. Н. Лукницкого / Публ. В. К. Лукницкой, предисл. и примеч. П. М. Нерлера // Слово и судьба. Осип Мандельштам. М., 1991. С. 115.

143

Осип и Надежда Мандельштамы в рассказах современников / Вступ. статья, подгот. текстов, сост. и коммент. О. Фигурнова, М. Фигурнова. М., 2002. С. 165.

Даже если красавицы, в которых влюблялся Мандельштам, не испытывали от одного его прикосновения чувство, «близкое к брезгливости», их отношение к влюбленности поэта редко бывало серьезным. «Я обращалась с ним, как с хорошей подругой, которая все понимает» (Ольга Гильдебрандт-Арбенина) 144 ; «…муж ее мне не был нужен, ни в какой степени…» (Ольга Ваксель о Надежде и Осипе Мандельштамах) 145 ;

Осип Эмильевич, если не ошибаюсь, вздумал «открыть» меня. Но об этом поговорим по приезде, в этом я еще плохо разбираюсь, но кажется, в ссылке он помолодел лет на двадцать, выглядит хулиганистым мальчишкой и написал мне стихи, которые прячет от Надежды Яковлевны (!!). Если там вековые устои рушатся, то я об одном молю, чтоб не на мою голову (Из письма Еликониды Поповой Владимиру Яхонтову) 146 .

144

Арбенина О. О Мандельштаме / Публ. и примеч. А. Г. Меца и Р. Д. Тименчика // Тыняновские чтения. Вып. 10. Шестые – Седьмые – Восьмые Тыняновские чтения. М., 1998. С. 551.

145

«Возможна ли женщине мертвой хвала…» Воспоминания и стихи Ольги Ваксель / Сост. и послесл. А. С. Ласкина, вступ. ст. П. М. Нерлера, Подгот. текста И. Г. Ивановой, А. С. Ласкина, Е. Б. Чуриловой, коммент. и указатель имен Е. Б. Чуриловой, научн. ред. А. С. Ласкина, П. М. Нерлера. М., 2012. С. 129.

146

См.: Швеицер В. А. Мандельштам после Воронежа // Синтаксис. Париж. 1989. № 25. С. 70.

Но и такое отношение Мандельштама не останавливало. Приведем здесь характерный диалог между ним и Ириной Одоевцевой самого начала 1920-х годов, по памяти цитируемый Одоевцевой в мемуарной книге «На берегах Невы»:

– <…> вы ведь не в первый раз влюблены? <…> Или вы по Кузмину каждый раз:

И снова я влюблен впервые,Навеки снова я влюблен.

Он кивает, не замечая насмешки в моем голосе:

– Да, всегда в первый раз. И всегда надеюсь, что навсегда, что до самой смерти. А то, прежнее, – ошибка. – Он вздыхает. – Но сколько ошибок уже было 147 .

147

Лекманов О. «Жизнь прошла, а молодость длится»: Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы». <Одоевцева И. На берегах Невы>. С. 229.

Нужно еще заметить, что объектами поклонения Мандельштама, как правило, становились красавицы совершенно определенного типа, а другие его не привлекали. Неслучайно в одном из стихотворений 1930 года, воспевающих Армению, поэт признался:

И, крови моей не волнуя,Как детский рисунок просты,Здесь жены проходят, даруяОт львиной своей красоты.(«Ты красок себе пожалела…») 148

Сравните в мандельштамовском стихотворении, обращенном к Ольге Гильдебрандт-Арбениной:

148

ОМ-1. С. 147.

На дикую, чужуюМне подменили кровь.

2

К Саломее Андрониковой, «одной из самых известных светских красавиц» 149 Петербурга/Петрограда 1910-х годов, Мандельштам в 1916 году обратил два стихотворения.

Первое и более знаменитое, «Соломинка», представляет собой двойчатку, то есть состоит из двух перекликающихся частей:

I

Когда, соломинка, не спишь в огромной спальнеИ ждешь, бессонная, чтоб, важен и высок,Спокойной тяжестью – что может быть печальнейНа веки чуткие спустился потолок —Соломка звонкая, соломинка сухая,Всю смерть ты выпила и сделалась нежней!Сломилась, милая, соломка неживая,Не Саломея, нет, соломинка скорей!В часы бессонницы предметы тяжелее —Как будто меньше их – такая тишина!Мерцают в зеркале подушки, чуть белея,И в круглом омуте кровать отражена.Нет, не Соломинка в торжественном атласе,В огромной комнате над черною Невой:Двенадцать месяцев поют о смертном часе,Струится в воздухе лед бледно-голубой;Декабрь торжественный струит свое дыханье —Как будто в комнате тяжелая Нева.Нет, не Соломинка – Лигейя, умиранье:Я научился вам, блаженные слова!

149

Определение Исайи Берлина: Берлин И. Из воспоминаний «Встречи с русскими писателями» // Воспоминания об Анне Ахматовой / Сост. В. Я. Виленкин и В. А. Черных, коммент. А. В. Курт и К. М. Поливанова. М., 1991. С. 441.

II

Я научился вам, блаженные слова:Ленор, Соломинка, Лигейя, Серафита…В огромной комнате тяжелая Нева,И голубая кровь струится из гранита.Декабрь торжественный сияет над Невой.Двенадцать месяцев поют о смертном часе.Нет, не Соломинка в торжественном атласеВкушает медленный, томительный покой.В моей крови живет декабрьская Лигейя,Чья в саркофаге спит блаженная любовь!А та – Соломинка – быть может Саломея —Убита жалостью и не проснется вновь! Декабрь 1916 150

150

Тринадцать поэтов. Пг., 1917. С. 25–26. Подробнее об этом стихотворении см.: Гаспаров М. Л. «Соломинка» Мандельштама. Поэтика черновика // Гаспаров М. Л. Избранные статьи. М., 1995. С. 185–197.

Хотя М. Л. Гаспаров определил «Соломинку» как «темное стихотворение, почти не поддающееся пересказу» 151 , мы полагаем, что общий его смысл вполне ясен. Рискнем прибавить к этому, что метод пересказа стихотворений Мандельштама и Пастернака, отстаивавшийся Гаспаровым, не кажется нам слишком удачным, поскольку часто приводит к достраиванию фабульных связей там, где они просто не предполагались.

Вот и в «Соломинке» элементы фабулы, как представляется, присутствуют лишь в первой строфе, где изображена «огромная спальня» и мучающаяся бессонницей женщина, которую поэт называет «соломинкой». Это прозвище не было придумано Мандельштамом. Так Саломею Андроникову еще раньше называл ее многолетний гражданский муж, поэт Сергей Рафалович, и, по-видимому, не только он 152 . «Великолепную спальню Саломеи на Васильевском острове» упоминает, дойдя до цитирования «Соломинки», Ахматова 153 . Поясняла этот образ в связи со стихотворением Мандельштама и сама Андроникова:

151

Гаспаров М. Л. «Соломинка» Мандельштама. Поэтика черновика. С. 188.

152

На то, что автор «Соломинки» в данном случае следует за Рафаловичем, указали комментаторы коллективной «Кофейни разбитых сердец» (Кофейня разбитых сердец: Коллективная шуточная пьеса в стихах при участии О. Э. Мандельштама. С. 13–14). О подтекстах из Рафаловича и других авторов в стихотворении Мандельштама см.: Панова Л. Г. «Уворованная» Соломинка: к литературным прототипам любовной лирики Мандельштама // Вопросы литературы. 2009. Сентябрь – октябрь. С. 111–151.

153

Ахматова А. Листки из дневника. С. 127.

…у меня была божественной красоты спальня с видом на Неву, она выглядела, как ледяной замок, и Мандельштам обомлел, заглянув в нее 154 .

А далее в стихотворении словесно-звуковые ассоциации чередуются со зрительными и литературными. Имя адресата стихотворения – Саломея – провоцирует вспомнить о Новом Завете и пьесе Оскара Уайльда, а еще в стихотворении упоминаются Ленор и Лигейя – женские персонажи Эдгара По и Серафита – героиня Бальзака 155 . Причудливость, сложность и несводимость к единому знаменателю этих ассоциаций, как и в стихотворении «На розвальнях, уложенных соломой…», может быть мотивирована и полусном героини, и сомнамбулическим состоянием, в которое, по примеру рассказчика из «Лигейи» Эдгара По, впадает наблюдатель.

154

Васильева Л. Саломея, или Соломинка, не согнутая веком. С. 23.

155

Отметим, что «мечтой молодого Бальзака» Мандельштам впоследствии будет называть Ольгу Гильдебрандт-Арбенину (Арбенина О. О Мандельштаме. С. 551).

Исследователи (в первую очередь М. Л. Гаспаров и Л. Г. Панова в названных выше работах, а также Д. М. Сегал) 156 подробно описали и проанализировали цепочки прихотливых мандельштамовских ассоциаций, мы же здесь отметим, что «Соломинка» построена по схеме, опробованной поэтом в стихотворении «Бессонница. Гомер. Тугие паруса…» предыдущего, 1915 года. Только в 1916 году наполнение этой схемы усложнилось. В обоих стихотворениях определяющим состоянием субъекта становится бессонница. И там и там описывается, как в полусонном сознании размывается граница между реальностью и высокой поэзией (в случае с «Соломинкой» – и с прозой). И там и там тяжкая водная стихия вплотную приближается к ложу главного действующего лица стихотворения. В стихотворении «Бессонница. Гомер. Тугие паруса…»: «И море черное, витийствуя, шумит / И с тяжким грохотом подходит к изголовью»; в «Соломинке»: «Как будто в комнате тяжелая Нева» – и: «В огромной комнате тяжелая Нева».

156

Сегал Д. М. Осип Мандельштам: История и поэтика. Кн. I. М., 2021. С. 538–562.

Перекличку стихотворения 1916 года со стихотворением 1915 года важно зафиксировать, потому что она очень ясно демонстрирует: в «Соломинке» Мандельштам на время отступил от откровенно любовной лирики, образцом которой было стихотворение «Не веря воскресенья чуду…» (1916). В своей двойчатке поэт вернулся к утаиванию эротической темы в складках литературных и иных ассоциаций.

Вряд ли можно назвать образцом откровенной любовной лирики и второе стихотворение Мандельштама 1916 года, обращенное к Саломее Андрониковой, – «Мадригал». При жизни поэта, в отличие от «Соломинки», оно не публиковалось: