Любовница №2358

Здание посольства было обнесено глухим высоким желтым забором из известняка, на котором красовался герб Альянса над надписями на двух языках. Лишь узорные кованые ворота, на старинный манер утопленные в стене, позволяли разглядеть аллею, обсаженную низкими разлапистыми пальмами, ведущую к подъезду. На территории посольства было пусто, но со стороны улицы, в отдалении, я различила в толпе несколько белых бурнусов. Это по мою душу. И сколько еще переодетых отиралось вокруг…

Я смотрела на крепкие, явно запертые ворота, когда варшан лениво проходил мимо, и просто не понимала, что намерен сделать Мерджан-саед. Территория Альянса начиналась за воротами, но с внешней стороны кругом Тахил. Даже если удастся приблизиться к воротам, мне не позволят дождаться, пока откроют. Может, у Мерджана и не было никакой идеи, и он лишь не хотел в этом признаться. Попросту не знал, что теперь делать со мной.

Посольство осталось позади. Варшан по-прежнему неспешно перебирал мохнатыми ногами, всхрапывал. Мерджан-саед молчал. Просто молчал. Я видела лишь его темную руку, сжимающую повод. Он перебирал пальцами, заставляя животное свернуть в полупустую улочку, и вновь молчал.

Я не выдержала:

— Куда мы, Мерджан-саед?

Он снова промолчал. Кажется, я его раздражала. Он потянул поводья, заставляя варшана свернуть в очередной проулок, где тот едва протискивался. Впереди виднелся маленький пятачок с плещущим фонтаном. Животное инстинктивно потянулось к воде, наклонив голову. Мерджан спешился, я последовала его примеру, все еще ничего не понимая. Он бегло огляделся: пустая площадь, накрытая лиловыми сумерками, была огорожена забором. Лишь глухой городской шум, плеск воды.

Наконец, Мерджан наклонился ко мне:

— Дальше мы пойдем пешком. Ты — впереди, я — следом.

Я лишь кивала. Мерджан-саед снял седельные сумки, сложил у бортика фонтана, начал расстегивать подпругу. Стащил седло и тоже опустил на землю:

— Когда свернешь к посольству, пойдешь вдоль стены. А дальше… — он вздохнул, опустил голову. Какое-то время раздумывал, пожевывая губу, наконец, вновь посмотрел на меня: — Если упустишь момент, тебе уже никто не поможет.

Я не мигая смотрела в его сухое морщинистое лицо:

— Какой момент?

Мерджан отстегнул повод, оставив лишь недоуздок:

— Варшан понесет на ворота. Твоя задача — успеть заскочить на территорию посольства, когда он их вынесет.

Я нервно кивала, сжимая кулаки. Все это плохо укладывалось в голове, но, по крайней мере, походило на план. Я посмотрела на Мерджана:

— А вам что за это будет?

Он лишь повел бровями и даже усмехнулся:

— Как минимум, лишусь варшана.

— А если узнают, что вы мне помогли?

Мерджан-саед вновь усмехнулся:

— Не узнают, нимат альжана. На скотине не написано, что она моя.

Я лишь кивнула. Мерджан — хороший человек, но нужно думать о себе. Он не идиот, и, уж конечно, взвесил риски. Но от волнения внутри все затряслось. Я сразу думала о том, что будет, если этот маневр не удастся, а это было полным стратегическим провалом. Нельзя думать о поражении.

Мерджан уложил фляги и остатки еды в холщовый мешок, а остальное попросту бросил. Ухватил варшана за недоуздок.

— Иди рядом на расстоянии. Когда выйдем к посольству — пойдешь вдоль забора. И когда все начнется, не зевай, нимат альжана. И прощай.

Я кивнула:

— Спасибо, Мерджан-саед… И прощайте.

Больше мы не сказали друг другу ни слова. Шли разными сторонами улицы. Я старалась казаться спокойной, естественной. Семенила, смотрела под ноги, прятала кисти рук. Но сумерки и проклятый чиммет почти ослепляли. Через несколько минут Мерджан ушел вперед, свернув, я старалась не отставать. Но, потеряв его из виду, просто деревенела от страха. Казалось, что вот-вот меня схватят.

Когда я шла вдоль забора посольства, Мерджана уже не видела. И ядовитый внутренний скептик вновь и вновь нашептывал о том, что тот просто скрылся, оставив меня в одиночестве. Я уже приближалась к воротам, и снова и снова думала о том, что стану делать, если придется пройти мимо. У ворот уже зажгли фонари, и я четко видела оставшееся расстояние. И с каждым шагом паниковала все больше.

Вдруг раздался высокий женский визг, грохот. Кто-то за моей спиной оглушительно закричал:

— Несет! Несет!

68

Я напряглась, замерла на месте, мучительно прислушиваясь к нарастающему тяжелому топоту. В голове набатом билась мысль о том, что я не должна упустить момент. А я будто онемела, не могла сделать и шага — ноги не слушались.

Наконец, я увидела варшана. Он несся, круто наклонив голову, выставив внушительные, крашеные лакированной киноварью рога. Шерсть колыхалась в такт грузным шагам. Он выглядел со стороны мифическим чудовищем, разве что не дышал огнем. Направлялся будто по проложенной заранее четкой траектории, прямиком на ворота. Тонна обезумевшей мощи, на которую хотелось смотреть, открыв рот. Люди с криками разбегались, но останавливались в стороне и глазели. И я просто глазела, забыв обо всем. Наконец, опомнилась и побежала к воротам, расталкивая на ходу сгрудившихся у забора зевак.

Раздался такой грохот, что кованое железо загудело — варшан снес ворота, как картонное заграждение. Едва помня себя, я скользнула следом и побежала по выложенной плиткой аллее, все еще не веря, что это удалось. Слышала лишь собственное дыхание и канонадный стук сердца.

Меня остановил лишь хлесткий звонкий звук выстрела. Я увидела, как ноги варшана подкосились, и он просто скользил по плитке, пока не уперся лбом в каменные ступени. Из его открытого рта свесился длинный розовый язык, и текла тонкая струйка белой пены. Наконец, я опомнилась и побежала к посольскому дворцу. Поднялась по боковой лестнице и толкнула тяжелую дверь, чувствуя прохладу системы кондиционирования.

В фойе столпились люди. Охрана в знакомых серых костюмах, дипломаты, несколько миловидных девушек, судя по одежде, секретарши. Одна из них опомнилась и шагнула ко мне, заговорила на тахве:

— Добро пожаловать на территорию Альянса, алязи. Приемные часы с…

Я подняла чиммет, открыв, наконец, лицо:

— Меня зовут Мелисса Абьяри. Я подданная Альянса, сотрудник социального департамента. Я была похищена и прошу убежища на территории своей страны.

Девица явно растерялась, побледнела, лицо вытянулось. Она обернулась на мужчин. Один из них, пожилой, с густыми седыми бакенбардами, многозначительно кивнул и направился вглубь коридора. Девица вновь посмотрела на меня:

— Прошу за мной, мисс, — она поджала крашеные губы, и ее каблуки звонко застучали по мозаичной плитке.

Я стянула, наконец, проклятую чадру. Кожу облизал прохладный воздух, и я едва не прикрыла глаза от наслаждения. Свежесть, тонкий запах деликатной отдушки. Хотелось вдыхать полной грудью.

Я пошла за девицей, все еще не веря, что вижу лампы, блуждающую подсветку, слышу гул работающей электроники. Мы поднялись на лифте на второй этаж, и меня проводили в кабинет, где за большим полированным столом сидел старик с бакенбардами. Девушка вышла, закрыла за собой дверь. Старик поднялся, указал на широкий белый диван у стены:

— Присаживайтесь, мисс. Полагаю, вы очень устали.

Я кивнула и охотно опустилась на мягкие подушки. Вот теперь ноги отказали, руки задеревенели. Я ослабела настолько, что было трудно держать голову. Неужели я дошла… Я все еще не верила. Боялась прикрыть глаза, чтобы, сморгнув, не обнаружить, что все привиделось, а я лежу на полу в холодной темноте каиса.

Старик смотрел сосредоточенно, нахмурившись. Чуть склонил голову.

— Меня зовут Томас Крейтон, мисс. Я советник посланника и глава посольства в его отсутствие.