Любовница Каменных Драконов

Мэлани решительно поднялась от уснувшего Рэя. На её красивом лице застыло жестокое выражение.

— Думаешь, мы не найдём управы на тебя? — холодно поинтересовалась она. — Думаешь, у нас не хватит сил, чтобы разорвать тебя на куски, как ты того заслуживаешь?

— Что ты хочешь сделать с ним? – спросил Алан.

— О-о-о, — протянула Мэл загадочно. — Я хочу заставить этого монстра страдать.

Мэлани зачерпнула воды из пруда в ладонь, капнула туда слезой. Тонким голубым перышком, которых на берегу было много, она размешала в ладони краску и провела линию по черному паучьему обгорелому телу.

— Давай поворожим, — предложила она Птицелову, — какой именно смертью ты умрешь?!

Подобно Алисии, Мэл просто бездумно водила по паучьему панцирю пером, и панцирь тот крошился, отставал, как старая штукатурка, разваливался, как битые черепки, под собой открывая все больше и больше человека - Цуу, которая теперь была беззащитна и лишена сил.

— Вот видишь, — произнесла Мэл, слегка кольнув пером Цуу. Та вскрикнула от боли. — Всё было так просто. Ты отнимала силу у всех, но никогда не попадалась в руки Великих Ведьм. В их слезах запрятана их последняя ярость, сила и желание мести. Ты больше не тайный враг, и не маг. Ты просто человек.

— Пощади, — трусливо заскулила Цуу. Но Мэл не ответила, отвернулась.

И Алан больше не спрашивал, как расправиться с Птицеловом.

Он взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Он взлетел высоко, так высоко, что сам стал едва различимой фигуркой в светлеющих небесах. А затем он вздохнул, испустив клубок пламени, и вниз полетела пылающая, как комета, огненная звезда. Крик потерялся в небесах, и разбился о землю в оглушительную тишину где-то далеко.

— Вот и все, — задумчиво произнесла Мэл, поглаживая волосы спящего Рэя. — Вот и все.

Глава 23

Алан не вернулся с Мэл и Рэем домой.

Казнив Птицелова, он улетел, словно твердо решил оставить этот мир и обосноваться в Верхнем.

Рэя перенесли в замок прислужники. Жизни его ничто не угрожало, и силы к нему должны были скоро вернуться. Но отказ Алана вернуться не мог не печалить его.

– Отчего он улетел?
– спрашивал себя Рэй, потирая лоб в задумчивости. И Мэл неизменно ему отвечала:

– Он не поверил мне. Он подумал, что я заманиваю его сюда лишь для того, чтобы спасти тебя.

– А ты была с ним честна?

Темные глаза Рэя, так похожие на глаза Алана, казалось, заглядывали в самую душу, и Мэл лишь кивнула.

– Я не посмела бы обмануть его, - ответила она.
– Рэй… я люблю тебя. Ты знаешь. Но и Алан… Алан мне так же дорог, как и ты. Но я так долго не обращала на него внимания… Так долго думала, что он никуда не денется. Так долго считала его своим…

– Он твой, - ответил Рэй, внимательно рассматривая печальное лицо Мэл.
– Иначе и быть не может. Он всегда был твоим, с тех пор, как учуял в тебе ведьму. Он выбрал тебя, как когда-то я выбрал свою Ведьму. Он мог искать Ведьм здесь, и, вероятно, нашел бы, но ты, твой запах, твоя магия манили его. Ты существовала для него одна в целых двух мирах. Как же он может быть не твоим?

– Тогда почему же он ушел? Почему?

Рэй задумчиво пожал плечами.

– Эта связь непонятна ему и пугает. Пугает твоя власть над ним, пугает свое желание верить тебе, хотя разум твердит ему, что ты лжешь. Он усматривает в этом влечении свою слабость и свою погибель. Алан всегда был осторожным.

После знакомства с Птицеловом на горле Рэя остался глубокий шрам и голос дракона теперь был хриплым, ломающимся, очень похожим на голос каменной головы, что лежала в пещерах под замком. Тот же тембр, те же интонации. Сходство было такое невероятное, что вздрагивали слуги и начинали озираться по сторонам.

А забытая всеми в тревожной суете последних дней Почтенная Мать осмелилась даже явиться в покои драконов, абсолютно уверенная в том, что это говорит ее супруг, старый дракон. Вероятно, она рассчитывала вернуть расположение старого правителя; или, быть может, напомнить ему, что она все же является его женой. А значит, не пустое место во дворце!

Так же она рассчитывала хитростью принудить его приструнить зарвавшихся и отбившихся от рук мальчишек, которые ее не уважают и ни в грош не ставят. Но увидев вместо мужа Рэя, развалившегося в кресле правителя, обложенного со всех сторон подушками, Почтенная Мать пискнула и дала задний ход, намереваясь бежать.

Но желтые шелка ее одежд были очень яркими для того, чтобы она смогла ускользнуть незамеченной. Темные глаза Рэя стали даже не золотыми - алыми от злости, когда он увидел родительницу.

– Нет-нет-нет, Почтенная Мать!
– злобно хрипнул он, поднимаясь со своего сидения.
– Куда же вы? Не уходите! Смотрите - я сам иду вам навстречу, чтобы поприветствовать вас!

Почтенная Мать замерла, соображая, что бы значила эта странная приветливость вкупе с раскаленными от гнева глазами.

– Моя собственная мать, - зло и горько заметил Рэй, меж тем неспешно приближаясь к матери.
– Ты не самое страшное зло, хотя, признаться, куда уж хуже? Плести интриги за нашими спинами… Впускать в дом кого попало. Врагов! Наших врагов! Мы ведь твои сыновья. Неужто в твоей маленькой душонке нет ни капли привязанности?..

– Не понимаю, о чем ты, - трусливо ответила Почтенная Мать, отступая от зловещего Рэя.
– Я наоборот, всегда желала вам только добра.

– Добра, - повторил Рэй задумчиво, рассматривая мать.
– Почему-то твое добро приходит с целым мешком калечащих инструментов.

– Не моя вина, - визгливо воскликнула Почтенная Мать, - что вы хотите слушаться матери! Все беды у вас из-за этой, - она коротко кивнула на Мэл.
– А я хотела тебе счастья!

– С Нагиней, - уточнил Рэй.

– Ну и что!
– заверещала Почтенная Мать, краснея лицом.
– Ну и что! Я люблю Нагов, они совершенно приятные существа! Они…

– Так и вышла бы замуж за Нага сама, - резонно заметил Рэй.
– Зачем же мне их подсовывать?

Почтенная Мать презрительно скривила губы:

– За Нага?
– со смехом произнесла она.
– После дракона? Ты еще составатай меня за пастуха или сборщика риса!

– Ну уж нет, - ответил Рэй, невольно передернув плечами.
– Я не желаю ничего дурного ни сборщикам риса, ни пастухам. Ни каким другим существам. Наказания достойна ты, а не они.

– Наказания?
– переспросила Почтенная Мать, изготовившись плакать.
– То есть, вот ты как со мной за мои труды? За мои бессонные ночи?

Рэй не слушал ее жалобы. Щелчком он подозвал к себе прислужников, они придвинули огромный куб и сдернули с него ткань.