Любовники в заснеженном саду (Том 2)

Тельма и Луиза.

Тельма и Луиза, бледные копии Тельмы и Луизы, наскоро состряпанные Ленчиком из двух соплячек, всегда были заодно.

– Не говорите ерунды... Вы с ума сошли, что ли?

– Ага, - обрадовалась Динка.
– Сошли. Ты ведь сам этого хотел. Правда? Рысенок, у тебя кофе сбежал.

– Точно.
– Я рассеянно взглянула на плиту, и без того не блестевшую чистотой. Сегодняшний сбежавший кофе смешался с таким же сбежавшим вчерашним, и позавчерашним, и другими засохшими ручейками, которые еще помнили Ангела. Сбежал. А мы - сошли.

– С ума, - расхохоталась Динка.

– Точно, - расхохоталась я.

Ничего другого не оставалось. И никакого кофе Ленчик не получит.

Я отлепилась от ненужной теперь плиты, попятилась назад и руками нащупала подоконник. И взгромоздилась на него, потеснив Деву Марию и всех ее деревянных святых. Эх, Ленчик-Ленчик, пора тебе сбрасывать ноги со стола.

Пора.

– Что это вы такое несете...

– Разве?
– безмерно удивилась Динка.
– Разве это была не твоя идея? Две сумасшедшие, никто ничего не заподозрит.

– Никто. Ничего. Не заподозрит, - добавила я.

– Дуры! Идиотки кромешные... Вы и вправду с мозгов спрыгнули!
– Ленчик все еще не терял самообладания.
– Где... хозяин?! Где, я вас спрашиваю?!..

– В саду.
– Динка капризно оттопырила нижнюю губу.
– Ты только посмотри на него, Рысенок! Он нам не верит!... Обидно...

– Обидно, - подтвердила я и вынула из облупившихся, засиженных мухами рук Девы Марии фотку. И с выражением прочла надпись на обороте. "8 августа. Мы в гостях у Пабло". Кто это мы, Ленчик?

Странное дело, прочитанный мной комментарий к прошлой жизни Ленчика несколько разрядил обстановку. Ленчик хмыкнул и поднял руки вверх: "Сдаюсь, сдаюсь, твари живородящие! Ловко вы меня ущучили, ничего не скажешь..."

– Ладно, поймали... Поймали, девчонки! Это была шутка... Просто шутка.

– Шутка?
– Кажется, мы сказали это одновременно с Динкой.

– Ну, не шутка... Я же не мог оставить вас одних в чужой стране... За вами нужно было присматривать. Разве нет?..

– Присматривать?
– Я не думала, что он так быстро сдастся. Я была разочарована.

– В вашем тогдашнем состоянии... Хреновом, нужно сказать... Вот я и попросил... м-м... хозяина взять вас к себе под крыло...

– Ага. Значит ты его все-таки знаешь?

Глупо отрицать очевидное, подпись на фотографии красноречивее любых отрицаний. И утверждений тоже. Так что лучше промолчать. Или сосредоточиться на чем-то нейтральном: растрескавшейся плитке пола, например. Или на старой литографии в старой рамке: "Страстная неделя в святилище Богоматери Фуенсанта". Или на ноже, воткнутом в плотную щель стола.

– Ну, и где мой кофе?..

– Кофе больше не будет, Ленчик.
– Я сокрушенно покачала головой.

– То есть как это - больше не будет?

– Кончился.

– Жаль.

– Нам тоже, - подала голос Динка.
– Нам тоже очень жаль. Очень. Правда, Рысенок?

– Правда.

– Да ладно... Это не проблема, девчонки... Сейчас пойдем и накупим всего. Надо же отметить мой приезд. И начало новой жизни... Нашей новой жизни..

– Ты опоздал, Ленчик, - мягко попеняла Динка. Ни разу за два года я не слышала от нее такой мягкости по отношению к Ленчику.
– Ты опоздал. Мы ее уже начали.

– Кого!?

– Новую жизнь. Без тебя. А ты опоздал...

– Да ладно вам... Контракт еще не закончился.

– Закончился. Как и кофе. Мы его расторгаем. В одностороннем порядке.

– Ну точно - сумасшедшие! Сейчас, когда все только начинается. Приходится признать, что врал Ленчик убедительно. Этого у него не отнимешь - умения убедительно врать. Еще секунда, и я поверю и его фигурно выстриженной бороденке, и его запавшим сосредоточенным глазам, и его шикарным ив-сент-лорановским, дольче-габбановским, жан-поль-готьешным губам, самое место которым - на подиуме, среди нечеловечески-прекрасных дур-манекенщиц. Я ему поверю и переметнусь на его сторону, как делала это всегда. Еще секунда, и...

– Мы все знаем, Ленчик...
– Динка оторвалась от косяка и, пройдясь по кухне, устроилась на табурете против Ленчика: венец столярной мысли с любовно выпиленным сердечком в самой середине сиденья.
– Мы все знаем...

– Да что - все?!

– Мы прочли письмо, Ленчик. То самое, которое ты послал электронной почтой. Глупо было так поступать.. С твоей стороны.

Ленчик только хмыкнул.

– Какое письмо?

– Ангелу. Про двух русских сумасшедших девчонок... Кстати, ты привез ее?

– Кого?

– Предсмертную записку.

– Черт.
– Он наконец-то сбросил ноги со стола.
– Черт, черт, черт... Какая еще предсмертная записка?

– Или ты ее в камере хранения оставил?

– Какая еще камера хранения?

– Значит.. Если она не в камере хранения... Она с тобой...

– Где хозяин?!
– Он все еще избегал имени Ангела, он до сих пор не сказал нам ни "да", ни "нет".
– Где хозяин, черт возьми!

– Мы же сказали тебе - в саду, - почти пропела Динка.
– Только он не хозяин.

И так светло, так по-домашнему у нее получилось это "в саду", что я не удержалась и, подойдя сзади, обняла ее за плечи. И уткнулась губами в затылок... И...

Никогда еще моим рукам не было так хорошо. Так покойно. Никогда еще моим губам не было так хорошо. Так покойно. Динкины плечи, Динкин затылок - вот место, где мне... где мне хотелось бы остаться, черт... До этого так же хорошо мне было только с бестиарием... От Динкиных волос пахло уверенностью и силой, а Ленчик... А Ленчик, которому все два года я готова была в рот смотреть, стремительно отдалился, теперь он был далее дальше, чем индуистская святыня Тадж-Махал (No 37 в Виксановом списке); Тадж-Махал я вряд ли когда-нибудь увижу, а Ленчик - вот он, передо мной: ничтожный человечишко, самоуверенный мудак, упырь, два года сосавший нашу кровь, а потом удачно переливший ее в пару квартир, бескрылую виллу в Ческе-Будейовице (на большее у него не хватило воображения) и скромный автопарк в количестве трех престижных иномарок. Упырь. Ублюдок.

– Да вы, как я посмотрю, спелись, - выдавил из себя упырь.

– Что же здесь удивительного? Как-никак, два года в одной упряжке Мы ведь еще и попсовый дуэт, Ленчик, разве ты забыл? Песенки поем.

– Вот только не надо, - поморщился Ленчик.
– Не надо этого...

Он все еще не понимал серьезности ситуации, Ленчик, mio costoso.

– Хорошо, не будем, - сразу же согласилась Динка.
– Так что насчет записки?

– Пошли вы к черту, дебилки! Для вас же стараюсь... Ладно... Пойду проветрюсь... А вы пока в себя приходите... деятельницы...