Любовники

Вот здесь, видишь наверху крючья?

Двалин бережно загасил обломок дерева и сунул его в связку к остальных. Затем настроил один из шариков на минимальное освещение. Его гномам, привыкшим к тьме пещер, хватило с лихвой.

– Я первым полезу, – сказал сын Фундина, примериваясь к крючьям. Кили принял устойчивую стойку и подставил родичу сцепленные замком руки. Двалин одним прыжком взлетел вверх, ухватившись за один крюк, потом за второй, третий, и вот, уже его мощная фигура исчезает в дыре. Спустя пару секунд из дыры по стене свесилась веревка с петлей на конце. Кили вздохнул, просунув в петлю руку и подергав.

Шахта пахнула на них влагой и терпким манящим ароматом золота, который умеют чуять только гномы. Двалин вынул из кармана ремешок со специальной металлической вставкой-держателем для светильника, с третьей попытки приладил к нему шарик и закрепил на своей черепушке.

Не отставай!

напутствовал он Кили, который молча переводил дыхание.

Они двигались вначале ползком, а потом только пригнувшись. Шахта расширилась по мере продвижения и вскоре оба гнома уже шли довольно быстрым шагом. Они не говорили, сберегая дыхание, и потом, Кили все ещё передергивало от чудовищно ярких воспоминаний. Украдкой ощупав себя, он убедился, что все, произошедшее между ним и Двалином было сном, что ещё больше привело его в замешательство.

– Что это все-таки было?- произнес он вслух, сам не заметив этого.

– О чем ты, парень?

Кили вздрогнул, сжав зубы и стараясь выпихнуть из памяти ощущение тяжелого тела на себе.

– Я про то, что там случилось… что это за дрянь была?

Какое-то время Двалин молчал, сосредоточенно шагая вперед.

– Думаю, то самое Древнее Зло, из-за которого в свое время штольни пришлось запечатать, – наконец произнес он. –Я видел упоминание о нем в старой летописи, она сейчас у Балина хранится. Там говорилось, что гномы, проникая в глубины Горы пробудили Зло. Они звали его Выпивающим Души. От него ушли на поверхность, потому что это существо не выносит яркого света. Свет убивает его. Так что нам повезло, мальчик! Нам, считай, очень крупно повезло!

Оно одно?

спросил Кили, всеми силами стараясь сдержать дрожь в голосе. Двалин покачал головой.

– Я не знаю. Старый Редас говорил, что эти штуки способны вызывать самые потаенные желания и самые глубоко спрятанные страхи. Но он был всего лишь старый и выживший из ума гном, а мы с Торином были куда как молоды и слушали его россказни как увлекательные байки.

– Судя по всему, это было что угодно, только не байки, – дрогнувшим голосом произнес Кили.

– Ты что-то видел?- Двалин спросил, прямо глядя на него. Свет шарика ударил в глаза.

– Н-нет…

– Врешь, видел… что именно?

– Ничего!

Двалин смотрел на него долгие несколько мгновений, потом повернулся и зашагал вперед. Кили поспешил следом, пытаясь ладонями остудить пылающие щеки.

Торин все так же не реагировал на вопросы и попытки расшевелить его. Фили и худенькая, похожая на мальчишку гномиха, одетая в зеленое платье, жрица Йаванны, помогли ему сойти со спины пони и повели в храм.

Что случилось с ним?

девушка вне себя от жалости смотрела на измученное лицо короля, на его ободранный рот и слипшуюся от крови бороду. –Фили, если я могу что-то сделать…матушка Йаванна, помоги ему! Кто же так обошелся с ним, бедным?

– Её помощь очень пригодилась бы, – тихо сказал старший принц, когда они уложили Торина на скамью у алтаря и укрыли отрезом серебристой ткани. –Святая Мать сейчас единственная, кто способен вернуть рассудок дяде. Ибо помутился его разум из-за женщин.

И, поймав изумленный взгляд юной жрицы, Фили поспешил вкратце рассказать ей историю Торина, опустив основные подробности. Девушка внимательно выслушала его, бросая взгляды на неподвижно лежащего перед алтарем короля.

– Я здесь бессильна, Фили, – тихо произнесла она, – ты прав, лишь матушка Йаванна может вернуть ему рассудок. Я могу только поспособствовать тому, чтобы он встретился с ней.

– Прошу тебя, Мэва, сделай, что в твоих силах, – Фили неожиданно устало ткнулся лицом в руки жрицы. –Никогда я не видел его таким… хуже смерти это!

– Милость Матери границ не знает, – тихо ответила девушка, погладив светлую голову принца.
– Иди в маленький флигель, что во внутреннем дворике, приляг и отдохни. А я постараюсь призвать Святую Мать.

Фили благоговейно прижал ручки девушки к губам. Затем поднялся и вышел. Мэва проводила его грустным взглядом.

Фили, мой Фили…

прошептала она так тихо, что даже будь он рядом, не услышал бы её. –Я и не так была бы рада утешить тебя, мой принц…

Поднявшись со скамьи, она принялась готовиться к обряду.

Фал уснула лишь когда стало светать, обессилев от слез и усталости. Ори свернулся клубочком рядом, поддернув одеяло и укрыв девушку. Огонь в камине почти угас и комната погрузилась в мягкий рассветный сумрак. Ори не знал, что делать. Он перебирал один за другим различные варианты и снова и снова приходил к выводу, что помочь Фал не в гномьих и не в земных силах. Единственное, что приходило ему на ум, это попытаться воззвать к силам высшим. Махал был творцом и возлюбленным отцом своих детей-гномов. Но его супруга, Владычица Йаванна была добра ко всем детям земли. Ори знал лишь одно место, где была возможность получить ответ на терзающий его вопрос. Он потихоньку поднялся и оделся. Затем осторожно завернул спавшую беспробудно Фал в старый плащ и вынес из дома. Запрячь старого Родонита было делом пары минут. Тихо, стараясь не шуметь, Ори вывел пони с его ношей за ворота и поскорее повел переулками, тревожно всматриваясь в светлеющее небо. Отовсюду слышались тихие возгласы, люди на улицах выглядели обрадованными и встревоженными одновременно.

– Убрался орчище проклятый, стало быть, – донесся до Ори обрывок разговора. –Не смог незаметно пробраться в город…

– Да сдается мне, без гномов не обошлось здесь, – откликнулся кто-то в толпе. –Они-то все дыры подземные знают. Вот Билли сказал…

Но что сказал этот самый Билли Ори уже не слышал. Он почти бегом бежал по переулку и старый Родонит послушно трусил рядом. Фал горестно вздыхала во сне и с каждым её вздохом сердце Ори обрывалось от жалости. Уж он-то хорошо знал, что такое любовь без ответа.

Прошло не больше получаса, но небо уже было золотым от лучей взошедшего солнца, когда Ори ввел Родонита в ворота храма. Он уже снимал Фалюмину со спины пони, когда услышал удивленный возглас. Несколько секунд он молча смотрел на Фили, который в свою очередь потрясенно уставился на него.

– Й-я подумал…- от волнения и испуга у Ори дрожал голос, – подумал, что тут она может хотя бы испросить совета… раз уж я сам не могу дать его ей.

Фили осторожно взял у него из рук легкую ношу. Фал почти ничего не весила, её побледневшее осунувшееся личико казалось совсем детским. Старший принц внёс её внутрь храма и, стараясь не потревожить совершающую обряд Мэву, уложил девушку рядом с королем.

– Пойдем, – Ори тихонько взял его за руку и отвел в уголок. –Просто побудем тут. Иногда это нужно, чтобы понять…

Фили не знал, о чем говорит его друг, но в храме было так спокойно, так мирно и уютно, что измучившийся за последние дни юноша почти сразу задремал.

====== Часть 24 ======

Торин плохо помнил то, что было с того мгновения, когда он вырвал полыхающее и бьющееся от боли тело следом за малышкой и набросил на него свою мокрую куртку. С того момента его мир, все его существо раскололись на две половины. Он смотрел в юное, почти детское лицо с плотно стиснутыми обгорелыми губами и видел другое. И оба этих лица накладывались одно на другое, покуда не слились в одно. Он жил словно в каком-то безумном кошмаре, снова и снова возвращая в памяти это нежное молодое лицо, огромные ручищи орков, волочащие яростью бьющуюся девичью фигурку в обломках доспехов. В какие-то мгновения ему казалось, что все случилось только день назад и им как-то удалось отбить её у орков. Он носил ей питье и фрукты и сидел, глядя в её лицо, по которому лишь изредка пробегали судороги боли. А однажды, когда она уснула, решился дотронуться до её обожженных губ своими. В тот миг ему казалось, что она откроет сейчас глаза и улыбнется. Но послышались шаги и он едва успел покинуть спальню.