Любовные чары

Уже перед главным дворцом Финнеган с трудом сполз по конскому брюху на землю, Эллиан и Баффи помогли своему господину удержаться на ногах, но он через пару секунд отстранил обоих и сказал хрипло:

— Я немедленно… да… королеве…

Эллиан сказал торопливо:

— Мы вас проводим!

— Королева должна узнать поскорее, — проговорил Финнеган как в забытьи, тяжело вздохнул. — Королевство в опасности…

— Да, — подхватил Эллиан, — это сокрушающие новости.

Финнеган посмотрел в нашу с Фицроем сторону, в лице что-то проскользнуло новое, но голос остался таким же повелительным и полным властной угрозы:

— Отдыхайте. Все! Если ее величество изволит, то вызовет вас для уточнения деталей, которые я мог упустить.

Но весь его вид говорил о том, что уж он точно ничего не упустит, старый конь борозду не испортит, пусть даже глубоко не вспашет, потому мы свободны, свободны, свободны…

Я снял с коня мешок, готовясь отнести в комнату в башне, которую мне по указу королевы позволено занимать, Фицрой повертел головой, неожиданно заулыбался, высмотрев кого-то из женщин, заинтересованно разглядывающих нас с высокого балкона.

— Я тоже, — сообщил он мне радостным шепотом, — срочно должен кое-кого навестить. Тоже королеву… в некотором роде.

— Увидимся, — сказал я.

В своей комнатке я некоторое время боролся с желанием подняться в лабораторию Рундельштотта и шагнуть в портал. Правда, если Рундельштотт там, то придется как-то схитрить, но после того провала, как он считает, ему расхотелось вообще туда заходить, так что могу без всяких преград…

Часа два я колебался, наконец совсем уж решился, но дверь распахнулась, на пороге вырос королевский гвардеец из охраны внутренних покоев.

— Глерд Юджин, — произнес он почтительно.

— Королева? — спросил я.

— Ее величество, — поправил он. — Изволит. Изволит восхотеть вызвать вас. К себе.

— Хорошо, — ответил я. — Как-нибудь к вечеру, так и передайте. Или завтра…

Он нахмурился.

— Глерд, у вас шуточки просто непристойные. О ее величестве нужно говорить с уважением.

— А я?

— Недостаточно, — отрезал он. — Вы же глерд или не глерд?

— Глердее не бывает, — заверил я, — хоть и не глерд. Все верно, королева же символ, а не какой-то там человек. Символу приятнее служить, чем капризному человеку, верно?

— У ее величества не бывает капризов, — отрезал он. Я поднялся, вздохнул.

— Тогда это в самом деле не женщина. Пойдем.

Нас никто не останавливал, пока шли через двор, а потом в главном здании по залам, лестницам и снова залам.

У двери королевского кабинета гвардейцы посмотрели сперва на моего сопровождающего, тот кивнул, слуга у двери поспешно распахнул ее для меня.

Кабинет освещен ярко, мне такое нравится, золотой блеск на стенах, обивках кресел, в узорах стола и прочей мебели, а королева за столом надменная и величественная.

Кресло с высокой тронной спинкой, что значит наверху геральдические львы, знаки власти и скрещенные мечи. Сама королева некоторое время писала что-то невидимое для меня, потом вскинула голову и взглянула в упор.

Нарушая этикет, никто не смеет заговорить с королевой первым, я сказал жизнерадостно:

— Драсте, ваше величество!.. Хорошо выглядите! Платье вам очень идет. Прямо под цвет вашего лица.

Вообще-то платье золотисто-желтое, так что комплимент какой-то не того, но зато сказан с радостным дружелюбием придворного дурака, который жаждет сказать приятное.

Она поморщилась.

— Глерд, я позвала вас не для… а для другой цели. И по другому поводу. Кстати, сядьте вон там, не стойте посреди кабинета.

Я сел, пряча ухмылку. Получается, стою по своей воле, а она против, и потому велит слушаться. Молодец, быстро меняет правила. Помнит, как меня взъерепенило в прошлый раз.

— Ваше величество?

Она сказала деловым голосом:

— Глерд Финнеган очень подробно отчитался о проделанной работе. Может быть, даже слишком подробно.

— Гм, — сказал я.

— Но теперь, — сказала она строго, — не мешает послушать вас, глерд. Вы смотрели несколько со стороны и могли увидеть больше.

— Ваше величество, — сказал я скромно, — позвольте доложить, все ваши поручения были исполнены.

Она внимательно посмотрела в мое лицо, которое я стараюсь держать спокойным и бесстрастным, но эта Королева Змей все равно как-то видит, что у меня под маской.

— Все поручения, — задумчиво повторила она. — Это хорошо… Только, глерд, напомните, разве я вам отдавала вообще какие-то поручения?

— Верно, — согласился я. — Поручения вы отдавали достопочтенному и высокородному глерду Финнегану. А мне так… обмолвились о какой-то мелочовке.

Она нахмурилась.

— Что-о?

Я пояснил:

— У меня ранг невысокий, потому не назовешь же это поручением? Ерунда всякая, даже ерундишка. Типа предотвратить или отсрочить войну с Уламрией, расстроить военный союз Уламрии и Опалоссы…

Она не сводила с меня испытующего взгляда.

— О военном союзе сообщил глерд Финнеган, — произнесла она, — как глава посольства. Это очень важное событие. И даже о печальном происшествии, постигшем герцога Ригильта…

— Да, — подтвердил я. — Очень печальном. Такое горе, такое горе!.. Как жить будем?

Она нахмурилась.

— У вас недостаточно уважительный тон, глерд. Герцог Ригильт ранен диким зверем…

— Очень диким, — подтвердил я. — Диким и травоядным!.. Правда, герцог Ригильт был в зеленом костюме цвета свежей молодой травы… Но это неважно. Олень был совсем диким. Хоть и благородный. Но я знаю даже благородных глердов, которые, если сильно раздразнить, становятся совсем дикими.

Она посмотрела очень внимательно.

— Глерд… вы располагаете дополнительными источниками? Было объявлено, что герцог ранен диким зверем. Каким — не уточнялось.

— Это в самом деле неважно, — согласился я. — Важнее то, что военный союз Уламрии и Опалоссы можно считать расторгнутым. Почти наверняка.

Она покачала головой, не сводя с меня пристального взгляда.

— У вас такой уверенный тон… Из-за легкого ранения герцога союз не будет расторгнут.

— Ранение не совсем легкое, — уточнил я. Она потребовала: