Любви все возрасты покорны. Для тех, кому за…

Неразумное воспитание причиняет вред не только женщинам. Мальчики нашей эпохи росли с представлением о том, «как быть мужчиной», которое было столь же разрушительно. Когда мужчины пишут мне о переживаниях и заботах, они часто предваряют свои текущие соображения экскурсом в собственную историю, чтобы помочь себе объяснить, как ранние влияния связаны с тем, с чем им приходится справляться сейчас. Джед Даймонд — психотерапевт, специализирующийся на проблемах пожилого возраста, особенно у мужчин. Джед изъявил готовность поделиться личной историей, равно как и профессиональными советами по поводу того, как отпустить прежние представления о сексе и отношениях, которые в эту пору жизни оказывают нам «медвежью услугу».

Джед, 66 лет

Я вступил в свои сексуально активные годы в конце 1950-х — начале 60-х годов. Парням говорили, что девушки не очень-то заинтересованы в сексе. Поскольку мы, парни, в нем очень заинтересованы, наша работа — сломить сопротивление девушки и заставить ее исполнять наши желания. Задача парня — совершить попытку и «записать очко на счет». Задача девушки — продолжать отталкивать наши лапы, сохраняя свою «добродетель» в неприкосновенности. Казалось, удовольствие и радость вообще не входят в этот комплект.

Если тебе очень повезло найти девушку, которую удавалось уломать, ты делал все, что мог, чтобы добраться до «первой базы». Если добивался успеха, пытался «урвать вторую». После этого ты уже плохо себе представлял, что делать. Но знал, что положено пытаться — и идти весь этот путь.

Большая часть моей юношеской сексуальности была потрачена вовсе не на девушек, а на ретушированные картинки из журналов и воображаемые сцены из запретных книг. В моих фантазиях эти воображаемые любовницы делали все то, что настоящие девушки, как я полагал, делать не хотели. Мастурбация стала последовательным средством для выражения моей юношеской сексуальности.

Познакомившись со своей женой и, наконец, занявшись сексом после того, как мы решили пожениться, я вступил в новую фазу сексуальности. Я выяснил, что женщины не только наслаждаются сексом, но и желали бы играть активную роль инициаторов и соучастниц. Это было время сексуальных исследований с реальным человеком — по взаимному согласию.

По мере того как я становился старше, секс менялся. Где-то в середине пятого десятка — в то время, которое я называю «мужской менопаузой», — он стал неловким и растерянным. Мы словно вновь стали стеснительными прыщавыми подростками, напрочь позабыв легкость сексуальной близости и удовольствия. Казалось, мы и поцеловаться не могли, чтобы не мешали носы. Секс проходил под девизом «пан или пропал». Эрекция могла исчезнуть в самый неподходящий момент. И требовала к себе внимания, когда ее меньше всего ожидаешь.

Это был самый стрессовый период нашего брака. Я колебался между искренним желанием к жене и чувством, что мне нужно уйти из этого брака и найти кого-то, с кем я буду лучше совместим. Полагаю, она чувствовала то же самое.

По мере того как мы продвигались к шестому десятку, сексуальность устоялась в новой фазе. Впервые в жизни я не был движим потребностью в соитии. Наша сексуальность стала более игривой и менее сфокусированной на оргазмах.

Секс снова изменился: из синонима соития он стал любым актом, который создает приятные оргазмы, а потом всем тем, что взаимно приятно и создает между нами большую близость. Секс теперь стал и держанием за руки, пока мы сидели на диване, смотря телевизор. Он включал в себя неожиданные взгляды, полные любви и томления, которое вызывало слезы у меня на глазах.

Хотя иногда я ностальгирую по старым временам, на самом деле это замечательно — быть мужчиной, которому за шестьдесят, с женщиной, которой за шестьдесят, и все еще пытаться понять, что же все это значит.

Это был Джед, мужчина, оглядывающийся на свое мальчишество. Теперь он переключается на роль психотерапевта, чтобы указать те устарелые представления, от которых мужчинам нужно отказаться, чтобы стать зрелыми и общаться со своими партнершами на ином уровне.

Совет эксперта Как отказаться от устарелых представлений

Джед Даймонд

Устарелые представления могут завести нас в тупик, сделав несчастными и неспособными развиваться. Мне потребовалось некоторое время, чтобы избавиться от следующих установок:

«Если я не стремлюсь к соитию все время, в любой момент дня и ночи, должно быть, со мной, как с мужчиной, что-то не так».

«Если я не буду постоянно агрессивным, она будет думать, что меня к ней не влечет».

«Если я буду воспринимать секс больше как любящее, трогательное и чувствительное взаимодействие и меньше — как «трах-тарарах», это будет означать, что я теряю свою мужественность и становлюсь женоподобным».

«Если моя мужская компания выяснит, как мало мы «этим занимаемся», я потеряю лицо».

«Если я не могу добиться эрекции по требованию или на это требуется больше времени, если я теряю ее прежде, чем мы переходим к соитию, то я становлюсь неудачником в качестве любовника, и она, вероятно, станет искать себе кого-нибудь другого».

«Если ее тело уже не выглядит так, как выглядели девушки-модели, которых я помню по дням своей юности, то мне следует поискать женщину молодую и красивую, производящую большее впечатление».

«Если я целыми днями или неделями не думаю о сексе, должно быть, я старею и дряхлею, и следующий этап — Альцгеймер и дом престарелых».

Я пришел к пониманию, что секс — важная часть жизни, но не с него все начинается и не им заканчивается. Важнее чувствовать полную любви связь с женой — и с жизнью в целом. Вместо того чтобы ограничиваться сексуальным соитием, секс расширился, включив в себя все способы, которыми мы можем наслаждаться в танце близости и удовольствия.

Рэнди, 59 лет

Хотя у меня было безопасное и легкое детство и мне вполне хватало внимания взрослых, я усвоил предвзятый и старомодный взгляд на жизнь, секс и брак. Главная мысль, которую я слышал в церкви и от матери, состояла в том, что секс — хотя мы никогда не произносили этого слова — предназначен только для продолжения рода. Когда главная женщина в церкви — девственница, а Мария Магдалина — раскаявшаяся грешница, то какие мысли это должно внушать людям?

Черт возьми, неслабо они задурили нам мозги — хотя, по их мнению, делали это для нашего же блага! На протяжении всего детства мать твердила мне, как ужасно родители чувствовали бы себя, если бы я влез в неприятности. Меня никогда не влекла преступная карьера, но хотелось иметь больше свободы и возможностей.

Самым большим позором на свете считалась внебрачная беременность. Упор всегда делался не на сочувствии к людям, чья жизнь изменилась, а на позоре, который обрушивался на головы их родителей. В школе, если какая-нибудь девочка беременела, она просто исчезала. Все мы знали почему, но никто ничего не говорил. Как это печально!

Когда мне было 11 лет и моя мать в последний раз забеременела, у меня состоялся короткий разговор с отцом, из которого я несколько туманно понял, что отец как-то поместил в мать свое семя и результатом стал младенец. Я чувствовал, как отцу неловко от этого разговора, и это стало пределом моего формального секс-воспитания со стороны родителей. Остальную часть образования я получил от друзей и улицы.

Научившись мастурбировать, я поразился тому, насколько приятно было трогать себя, достигать эрекции и пользоваться рукой, чтобы прийти к разрядке. Тот факт, что мальчики на самом деле могут смотреть, как кончают, и мысленно связывать волну оргазма с разбрызгиванием семени, — это то, чего лишены девочки. Неудивительно, что на протяжении всей своей жизни мужчинам нравится смотреть, как они кончают.

Мастурбация стала тайным занятием, окрашенным стыдом, потому что моя религия объявляла все сексуальное низким и постыдным. Я был совершенно растерян. Как может быть плохим то, что рождает во мне такое невероятно прекрасное чувство? Это окружение создало декорации для целой жизни, полной психологического сексуального конфликта.

Мы, люди, обладаем способностью дарить друг другу замечательные ощущения, делая то, что нам не стоит ни гроша, не облагается налогом, не контролируется политиками, улучшает наше здоровье и создает чувство благополучия; не загрязняет мир и дает такое яркое удовольствие, с которым не сравнится ничто. Однако мы сумели исказить это, нагрузив чувством вины и позором.

Редхоук, 62 года

Сексуально-положительное обучение должно быть обязательным в средней школе так же, как и в старшей. Я был бы благодарен, если бы взрослые сказали мне, что мастурбация — это нормально и что ею следует наслаждаться; что самоудовлетворение желательно, хорошо и полезно; что мужчины могут создать собственное определение того, что значит быть «мужественным», могут быть верны себе в выражении этого определения и поиске того, что это значит — быть сексуальным.

Первый секс

Дэвид — любящий партнер в долгосрочном открытом браке; вы уже прочли часть его истории в главе 6. Здесь он рассказывает о своем первом опыте партнерского секса.

Дэвид, 70 лет

С 14 лет я жил двуликой жизнью молодого мужчины. Я был опрятным, стеснительным и приличным мальчиком — таким, какому матери спокойно доверяют своих дочерей. На свиданиях мы не заходили дальше поцелуев и держания за руки. Но фантазии и побуждения «дойти до конца» становились все жарче и сильнее. Наконец, в 19 лет я стал встречаться с девушкой, у которой были такие же фантазии. Мы с ней договорились, что пройдем «весь путь до конца».

И вот представилась великая возможность. Это был прекрасный, теплый, ароматный весенний вечер. Мы встретились на позднем свидании. Я тихонько въехал на длинную подъездную дорожку перед ее домом с выключенными огнями и мотором. В окнах было темно, и она привела меня в незанятую часть дома, которая сдавалась в аренду.

Она расстегнула блузку, сняла лифчик и туфли и легла на спину на диван. Я задрал ее юбку до подмышек. Снял брюки, и она прошептала: «Поторопись». Мой пенис был твердым, как никогда в жизни. Она направила его в свое влагалище, но, поскольку волоски у нее на лобке щекотали его, я кончил ей на живот, на лобок — и на диван ее матери.

В тот же миг на втором этаже раздался голос матери: «Дорогая, пора ложиться спать».

Как отучиться от мужских мифов о сексуальности — слово Роберту

К двум годам Роберт уже был танцором и художником. Еще до подросткового периода одноклассники дразнили его «девчонкой», потому что он был грациозным, склонным к созерцательности и занимался танцами. Удивительно ли, что, когда он пытался понять собственную сексуальность, его смущала мужская роль, которую он должен был брать на себя? Он рассказывал мне, что тренировался ходить, как другие мальчишки — заглушая свою балетную грацию, усваивая походку «с развальцем» самоуверенного взрослого парня, — чтобы вписаться в компанию и чтобы его меньше дразнили.

Роберт полностью уверовал в ту книгу, которую вы сейчас читаете, и эта глава была для него особенной. Порой он говорил: «Слушай, тебе надо написать об этом в своей книге» — и протягивал мне желтый блокнот со многими страницами, заполненными его заметками. Я горжусь тем, что остальная часть этой главы написана словами Роберта.

Мальчик узнает о сексе

Из-за чего столько шума? — думал я. Ну, висит у тебя между ног эта штука, которая становится твердой, когда с ней играешь (а я втихаря частенько с ней играл), ты ее в кого-то засовываешь, двигаешь туда-сюда тазом — и все. Я думал об этом как об инструменте, не слишком отличающемся от дрели, которой мы пользовались на уроках труда, мастеря скворечники. Я знал о сексе и был весьма доволен своим статусом посвященного.

Я быстро усвоил, что в занятиях сексом есть нечто намного большее, чем в строительстве скворечника. Узнал от друга, что с этой штукой, которая свисает между ног, надо обращаться ответственно, иначе можно вляпаться в неприятности, что стеснительная девушка, которую все старательно игнорировали, начинает «округляться», и причиной тому — мой друг. Как ни печально, ни он, ни эта девушка больше в нашей школе не учились.

Теперь я имел представление о том, куда может завести жизнь, если я не буду хорошо себя вести. Хорошо себя вести — значило не заниматься сексом. Вскоре я узнал, что у других парней куда больше жизненного опыта, — и почувствовал себя «оставленным без допуска».