Люди и Демиурги

В начале зимы Гюльнар укрылась в долине горячих ключей на краю Ворвикского леса. Ее отряд рассеялся. О судьбе друзей и родственников она ничего не знала.

Она решила дождаться лета и искать севернее людей своего племени. Труднопроходимые горы, заросшие лесом уходили далеко на север до самых льдов.

– Зимой туда не пройти. Мы не любим зиму. Наша родина там, на юге, где тепло и зимой нет мороза, и снег не выпадает выше пояса как здесь. Наша родина в руках врагов. Наш лес погиб. . .

Гюльнар опустила голову.

Они сидели, обнявшись в воде по горло.

– Я тебе помогу! – вырвалось у Ника.

– Как?

– Я же смог убить пса одними словами!

– Какими же? У тебя есть тайные заклинания? – оживилась девушка.

Заклинания она быстро запомнила, тем более, когда Ник объяснил их значение. Она покраснела слегка, но выговорила все четко и правильно.

– В твоих словах странная энергия. Ты учился магии?

– Не помню. . .

Трупы охотника и псов Ник закопал у выхода из долины, подальше от хижины.

Оружие принес в хижину. Все стрелы оказались с серебряными наконечниками, с посеребренным древком. Ох, не на зверей охотился дядька, совсем не на зверей!

Целыми днями Ник тренировался в стрельбе из арбалета, с перерывом на еду и любовные ласки.

Гюльнар теперь почти не покидала его. Весь день рядом, а на ночь из лапника соорудила берлогу рядом с хижиной и там спала. Лапник она не ломала. Молодые ели , шевелясь как живые, сплели для нее из нижних веток уютное гнездо, вроде юрты. Пол выстлался толстым слом мха. Дом из мертвого дерева домханка не могла принимать.

Ник теперь разжигал огонь в печи только в сумерках, но никогда днем. Опасался, что запахи дыма привлекут чье-то ненужное внимание. Пусть по уверениям Гюльнар от долины горячих ключей до обитаемых мест дни и дни пути по голой степи. Охотник с псами пришел. Могут придти и другие. . . .

– Кто же сделал этот дом?

– Кто-то из железных людей. Мы не делаем такого с деревом.

– Тогда он может вернуться. . .

– Может быть, это и был тот, в плаще с псами?

«Хорошо если так! »

Гюльнар взялась учить Ника лесной магии. Домхане легко получали энергию от деревьев, залечивая самые тяжелые раны.

Дуб в два обхвата даже зимой не растерял листвы.

– Обними его, прижмись щекой к коре. Слышишь?

– Нет. – Отозвался Ник с другой стороны дерева.

– Он говорит с нами, он тревожится за нас. Прислушайся. . . Обрось из сознания все лишнее. . .

Ник добросовестно пытался что-то уловить. Шершавая кора впивалась в щеку и ухо. Дуба он так и не услышал.

Гюльнар не успокоилась.

На следующий день, вымазанный зеленоватой мазью Ник голым лежал на ковре мха, раскинув руки крестом.

Обнаженная Гюльнар села в изголовье, приложила ладони к вискам мужчины.

– Закрой глаза. . . думай о хорошем. . .

Ник послушно закрыл глаза. Тянулись мгновения или часы бежали– не понять, не различить. . .

Из далекой дали донеслись слова:

– В сандалиях ноги твои

Увиты изящным узором,

А вот управляющий взором

Твой стан, твоих бедер дуги.

Пупочек, что чаша златая,

Щербетом до края налита. . .

Животик– колосья от жита,

Колышется, негой играя. . .

А груди, что два олененка,

А шейка, что башня из кости

Слоновой и манящей в гости,

Сосочки– глаза у ягненка!

Ник повторил эти слова, удивляясь их ритму и образности.

Горячие губы коснулись его губ, жадно набросились. Поцелуй длился очень долго. . .

Глаза Гюльнар рядом в пелене слез.

– Говори еще. . . . Говори. . .

Прошло много дней, прежде чем Ник смог слышать деревья. Деревья услышали его, те, что ближе к горячей воде и не уснули на зиму. По его воле сосны из корней выстроили лесенку, чтобы было удобнее подниматься по склону за сушняком.

Гюльнар жарко поцеловала Ника в губы.

– Эта лестница– только первая ступень. . .

То, что зима уходит на север Ник понял по появлению множества птиц. Перелетные стаи появлялись из ниоткуда, устраивали ор на деревьях вокруг долины, а на следующий день улетали дальше.

Ник дошел до выхода из долины и увидел вместо снежного бескрайнего поля черную землю с былинками сохлой прошлогодней травы, а над ней яркое солнце в разрывах клубящихся туч.

Он вернулся и рассказал все Гюльнар, что нежилась в горячей воде.

– Пора и нам идти на север.

– Когда?

– Утром.

– Уже?

– Не надо жалеть ни о чем. Эта долина прекрасна и мы в нее еще вернемся, только теперь лучше будет укрыться в чащах северного леса. Может быть, найду кого-то из племени. . .

Ник разделся и спустился в воду к возлюбленной. Вскоре ее восторженный крик вспугнул стаю серых птичек, взлетевшую с шумом и писком.

Они уснули в объятиях друг друга на мху под еловым пологом и снились им светлые, добрые сны. . . .

Ник проснулся еще в сумерках и осторожно высвободившись из объятий Гюльнар вышел в берегу речки. Монотонно булькая и звеня струи, бежали по камням. Редкие пташки щебетали на ветвях высокого дуба.

«Жаль отсюда уходить. Вряд ли на севере есть еще такие места. А может и лучше есть? Гюльнар права, не надо рисковать. Железные люди все равно однажды сюда нагрянут! »

Пташки смолкли.

«Берегись, человек, берегись. . . »– шепот раздался в ушах, словно листья прошуршали.

Ник обернулся на шорох.

Из тумана вышли к речушке пять фигур. Тусклые обнаженные мечи в руках. Когда-то белые, а теперь серые и изодранные балахоны с капюшонами. Лиц не разглядеть. А вот темный контур человеческой руки на груди каждого отчетливо виден.

«Орденцы? »

– Где она? – хриплый голос как скрип ржавых дверных петель.

От него мурашки ледяные пронеслись по коже. Ник вспомнил про свою наготу и вздрогнул.