Люди желтых плащей

Спустя десять секунд рация с жуткими помехами и треском отзывается голосом Михася:

– - Макс, прием. Это Миша.

Тон скорее сдержанный, чем радостный, но уж точно не убитый горем. Уже неплохо.

– - Как у вас?
– - спрашиваю.
– - Нашли что-нибудь? Прием.

– - Нет. У нас пусто. В квартире никого.... А у вас? Прием.

– - Тоже...
– - и, спустя секунду: -- Но мы нашли записку. Прием.

Не выдержал. Неумение держать свое счастье при себе -- один из моих пороков. Если бы я знал, к чему это приведет впоследствии, откусил бы себе язык.

Пауза, как если бы Михась переваривал услышанное.

Потом:

– - Поздравляю. Рад за вас. Их эвакуировали?

Все так же сдержанно, но в голосе явно прослеживается напряжение.

– - Да. А у тебя? Нашел что-нибудь?

– - Нет... Записки не было... Прием.

– - Поищите лучше. Прием.

– - Если бы была, ее бы оставили на самом видном месте, -- вот теперь в голосе отчетливо зазвенела натянутая струна. Главное, чтобы она не лопнула.
– - В любом случае, мы перевернули все вверх дном. Прием.

– - Скажи ему, что они тоже ушли, -- как будто предчувствуя беду, суфлирует сзади Женя.
– - Скажи, что ушли.

Нажимаю на резиновую кнопку рации:

– - Михась, они наверняка тоже эвакуировались. Прием.

Пауза.

– - Не уверен... Они бы догадались оставить записку... Прием...

А вот теперь зазвучала беспомощность. Помноженная на страх беспомощность маленького мальчика, потерявшего родителей в огромной супермаркете.

– - Михась, возвращайтесь сюда. Перекусим, подумаем, как дальше быть.

Видимо, мы заговорили с Михасем одновременно -- когда я отжимаю резиновую кнопку рации, то застаю Мишину реплику на полуфразе:

– - ...не найду.

– - Что ты сказал, повтори?

– - Я говорю, что они могли поехать на квартиру к отцу или брату. Я не уеду отсюда, пока хоть что-нибудь не найду.

С запозданием понимаю, что последнюю минуту именно этого я и боялся.

– - Э-э... ну, хорошо. Мы сейчас соберемся и к вам. Прием.

– - Не надо. Оставайтесь там. Прием.

– - Михась, машины здесь!

– - Пешком быстрее. Арта с Витосом я к вам пришлю. Это может затянуться надолго, не хочу вас задерживать. Если к ночи не вернусь, езжайте без меня. Прием.

– - Нет, так не годится! Прием!

Длинная пауза, предвещающая конец беседы.

– - Макс, я все сказал. К ночи постараюсь отзвониться. Я выключаю рацию и заканчиваю разговор.

Рация в моей руке затихает. Потерянный мальчик исчез -- в голос моего друга вернулась упрямая решительность мужчины, и я понимаю, что в ближайшие несколько часов не услышу от него больше ни слова из этой рации.

16:30

Аппетит улетучивается так же быстро, как появился. Мы собираемся в зале и принимаемся ждать. Мне удается забыться сном на пару часов, но это беспокойный сон, поверхностный. Проснувшись, обнаруживаю друзей в том же состоянии. Спать сейчас, в драгоценные минуты дня, предназначенного для движения, кажется немыслимым. Бездействие гнетет не меньше, чем неизвестность. Непонятно, что хуже -- сидеть без дела, когда твои родители дожидаются тебя на первом перевалочном пункте эвакуации, или думать, что им, возможно, именно сейчас нужна твоя помощь.

Первым не выдерживает Женя. Встает с дивана и принимается расхаживать по комнате.

– - Сядь, не мельтеши, -- говорю ему.

Он резко останавливается и впивается в меня горящими глазами:

– - Это хуйня какая-то! Хуля мы тут делаем?

– - Ты прекрасно знаешь. Ждем Михася.

– - Михась неправ!
– - взмахивает руками Женя.
– - Однозначно! Чем его родители лучше наших?

– - Согласен, -- откликается в кресла Ваня.
– - Вы про меня не забыли? На Северном я своих не нашел, но у меня еще тетка с сестрами на Профсоюзной.

– - Вот-вот, -- брат мстительно кивает.
– - И когда это будет? Когда ты планируешь уходить из города? Максим, я не собираюсь тупо тратить время, когда наши предки...

– - Я ЗНАЮ!
– - вскрикиваю я так резко, что Женя затыкается на полуслове.
– - Что ты хочешь от меня? Давай кинем их всех, сядем в машины и поедем?

Женя вскипает, как забытый на плите чайник. Еще чуть-чуть, и он начнет плеваться кипятком. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Мы не ссорились целых два дня -- своеобразный рекорд. Мы работаем вместе, живем вместе, развлекаемся вместе и вообще проводим вместе слишком много времени. Мы знаем друг друга двадцать шесть лет, а за такой срок даже супруги успевают надоесть друг другу до смерти. Ничего удивительного, что в последние годы мы, как огниво и кресало посреди моря трута. Достаточно одного соприкосновения, чтобы искра превратилась в пожар.

– - Звони Михасю!
– - Женя переходит на крик -- вести диалог спокойно ему не дано природой.
– - Скажи, пусть заканчиваться страдать хуйней и идет сюда! Там никого не осталось, понятно же! За это время можно было успеть весь "западный" по кругу обойти!

Я вызывал Михася несколько раз, но в ответ слышал только тишину, и Женя знает это. Но я все равно нажимаю на кнопку вызова. Ничего.

– - Они, наверное, слишком далеко. Сигнала нет.

– - Тогда уходим! Напишем им записку, объясним маршрут. К ночи нас догонят.

На бессознательном подтягиваю к себе карабин:

– - Никто никуда не пойдет. Сядь и заткнись.

– - Хуй там!
– - Женя разогнался не на шутку, теперь не остановишь.
– - Поуказывай мне, начальник хуев. Я сидеть больше не собираюсь!

Он хватает с дивана дробовик, раскрывает пакет с патронами и принимается перекладывать коробки в карман плаща.

– - Только попробуй!
– - тут уж и я срываюсь на крик -- говорить спокойно с братом мне не дано природой.
– - Только, сука, попробуй!

Женя разражается презрительным смехом, от которого у меня скручивает все внутренности. Это он умеет.

– - Уже пробую!

Я сгребаю со столика ключи от "Хаммера" и ощупываю задний карман джинсов -- ключи от "Ниссана" на месте.

– - Машину не получишь.

– - Да насрать, на улице их миллион, -- откликается Женя, но через секунду дух справедливости берет над ним верх: -- Тогда я забираю все патроны!

Он хватает пакет, и я не мешаю ему. Это лишь малая часть того, что осталось в багажнике "Хаммера".